Армения, Нагорный Карабах и Азербайджан. Гагаузия, Приднестровье и Молдавия. Абхазия, Южная Осетия и Грузия. Киргизия и Таджикистан… Пока такой список, но он неполный. На всех этих территориях могут возникнуть зоны напряжения, а затем и полноценные военные конфликты. И Украина, конечно, в этом списке, – с которой всё ясно. И Польша, за Украиной стоящая и по факту вписавшаяся в конфликт больше кого бы то ни было из числа европейских игроков. И британские школы, курсы и системы ускоренной подготовки украинских военных. И прочие ништяки из Лондона. И турки, затаившиеся для прыжка. Спустя 100 с копейками лет мы вернулись в ту точку, где в прошлый раз сумели перейти через жесточайшую свару.

В неблизкой дороге от Махачкалы до Дербента мы разговорились с моим однокашником по Литературному институту – балкарцем Муталипом Биппаевым о прихотливом развитии языков в ХХ веке, об их взаимодействии. Я спросил собрата, почему именно турецкий язык понятен многим образованным тюркоязычным людям и обладает даже притягательной силой? Он сразу ответил: «Потому что Камал Ататюрк провёл гениальную языковую реформу: он заменил все иноязычные заимствования коренными общетюркскими словами». – «Вот! А Украина пошла по прямо противоположному пути, заменяя все общерусские, родные слова – зарубежными заимствованиями! – подхватил я. – И это тоже привело к трагедии».