В последнее время работаю литературным редактором. Чем спасаю ваши головы от неожиданных оборотов, которые могли бы попасть в печать. Но интерес к образному мышлению и сюжетная интрига порой достигают такого накала, что впору открывать отдельный тип творчества — «литжиза».

Поскольку этих перлов уже не существует, но жалко терять, делюсь:

«выдавливал из себя влюбленного»;

«мужчина тридцати пяти, но казалось ему все 50»;

«кто-то глазами пожирал меня и свой утренний круассан»;

«Очевидно, что мир изменился, изменился радикально и, скорее всего, изменился навсегда», — сказал Дмитрий Медведев на конференции по занятости населения в мае этого года. Ключевое слово в этом заявлении — «навсегда».

Очень многие из нас ещё не поняли, не осознали, что мы перешли тот рубикон, после которого вернуться назад невозможно. И отныне мир, в котором нам суждено будет жить, не просто изменился, не просто стал другим, он стал «радикально», абсолютно другим, более того, он стал противоположно другим по отношению к тому миру, к тем условиям и реалиям жизни, где мы пребывали до сих пор.

«В тревожном положении оказались писатели, переводчики, авторы исторической, просветительской литературы. Это, конечно, красиво звучит: писать для вечности. Но для реальных писателей это означает «писать в стол», как во времена цензуры. Не имея выхода к читателю, писатель обречён на творческий застой. Писатель без книги – всё равно что актёр на сцене перед пустым залом».

Это цитата статьи в «Российской Газете». Вроде всё правильно сказано, а в основе лукавство. А знаете, почему? Потому что тиражи печатных книг уже давно такие, что это называется «писать в стол». Уже давно писатели получили запрет на профессию, но на это наплевать всем, а прежде всего государству, которое обязано было создать и поддерживать инфраструктуру для книжной отрасли. Вместо этого оно самоустранилось, отдав литературу на откуп монополии, которая воспринимает книгу как товар и только.