С матрацем и подушкой под мышкой я неуверенно перешагнул порог камеры следственного изолятора. За решёткой я оказался впервые. Сделав пару шагов, вздрогнул, когда за спиной с тяжёлым грохотом лязгнула закрываемая дверь. Послышался противный скрежет ключа, закрывающий на два оборота остальной мир от обитателей камеры. Тут я с опозданием испуганно вспомнил про белое полотенце на пороге. Но здесь его, к счастью, не оказалось. Продолжая стоять у порога, настороженно огляделся.

О том, что бабу Веру ко Дню Победы наградят юбилейной медалью, она узнала от молоденькой почтальонши, ежемесячно приносящей ей на дом пенсию. В свои девяносто лет баба Вера уже не в состоянии была выстаивать длиннющие очереди в малюсенькой, душной комнатушке поселкового отделения Сбербанка, в тесном кругу таких же дряхлых, как и она, стариков и старух. Да если бы там только одни пенсионеры кучковались, а то ведь захаживали туда и бойкие предприниматели со своими налогами, и плательщики «коммуналки», и прочие чудаки, добровольно жертвующие свои кровные копейки под всякие заманчивые банковские вклады.