АЛЕКСАНДР ТОКАРЕВ
О «МИРОВОЙ ПРЕМЬЕРЕ»
РЕЦЕНЗИЯ
Я не знаком с творчеством Михаила Арцыбашева. Вообще. Нисколько. Но теперь, посмотрев спектакль «Любить», поставленный в Астраханском драмтеатре, убеждён, что пьеса «Враги» — худшее из его произведений. Потому что хуже некуда.
Сам факт того, что пьеса с 1916 года нигде и никогда не ставилась, говорит о многом. В том числе и о том, что лучше бы и не пытаться это делать спустя сто лет, прошедших со времени написания. Но соблазн провозгласить мировую премьеру действительно велик. И новый худрук драмтеатра Игорь Лысов не устоял.
Поставленные в пьесе вопросы по-своему интересны и актуальны. Любовь и верность – так ли уж неразрывны эти понятия, или, напротив, — прямо противоположны? Каковы пределы свободы мужчины и женщины в браке? И что такое собственно сам брак – счастливый союз двух людей, заключённый навеки, или узаконенное насилие над природой человека, тюрьма, из которой на протяжении всей жизни хочется вырваться на свободу?
Но художественное отражение всей этой проблематики у Арцыбашева оказывается явно не на высоте Чехова или Достоевского, как нам обещали создатели спектакля «Любить».
Отдельные диалоги героев на эти темы тоже интересны, но только если вырвать их из контекста пьесы, в которой нет ни мало-мальски динамичного действия, ни стройного и объединяющего всех героев сюжета.
Когда материал изначально плох, то не помогут никакие режиссёрские изыски и актерские таланты. Да и, сдаётся мне, тесно занятым в спектакле актёрам в границах той железной лестницы, на которой развивается действие, и по которой они снуют на протяжении двух актов вверх-вниз.
Павел Ондрин большую часть первого акта играет на пианино, повернувшись спиной к залу. Александр Ишутин опять в офицерском мундире и снова со своей шевелюрой, нелепой в данной роли, как и в случае с Вронским. Виолетта Власенко выглядит, пожалуй, чуть-чуть постарше своей героини, самую малость. Анастасия Краснощёкова переигрывает явно в ущерб своему образу и всему спектаклю. Её истошный финальный вопль скорее раздражает, нежели заставляет поверить в искренность проявляемых таким образом чувств. Впрочем, переигрывают и надрываются практически все занятые в спектакле актёры, кроме, разве что, Елены Булычевской, героиня которой умирает спокойно и торжественно.
Вялотекущее действие со слезами и стенаниями, истериками и причитаниями превращается в конце концов в сплошной бабий вой. А звучащий в финале резкий и пугающий зрителя выстрел служит спасением от невыносимой скуки, в которой пребываешь всё то время, пока смотришь спектакль.
Одним словом, не всегда стоит вытаскивать из театрального забвения изъеденный молью и пропахший нафталином литературный продукт. Даже ради «мировой премьеры».