Честно говоря, мы не думали говорить на нашем сайте о писательнице Светлане Алексиевич. Даже в день её юбилея. Заставил это сделать ряд восторженных комментариев в интернете по этому поводу. Это лишний раз доказывает, что враги России не дремлют, отдавая должное своей единомышленнице, русофобке и антисоветчице. Увы, у некоторых наших сограждан короткая память. Давайте освежим её публикациями 2020 и 2015 годов в «Аргументах и фактах» и «Свободной прессе». Алексиевич много чего наговорила паскудного и в последние три года. А как же – статус липовой нобелевской лауреатки надо отрабатывать! А тут ещё, как бензин на поленья, – СВО. Какой простор для «творческой» фантазии! Так что объективнее будет вернуться к оценке Алексиевич из эпохи до «денацификации и демилитаризации». Итак.

«Аргументы и факты». 05.03.2020.

«Страна полицаев». Писательница Алексиевич против советских партизан.

В год 75-летия Великой Победы, помимо шельмования подвига наших дедов и прадедов иностранцами, продолжаются и попытки пересмотра истории войны на постсоветском пространстве. Сегодня это касается уже не только Украины и Прибалтики, но и Белоруссии.

В 2015 году Нобелевская премия по литературе была присуждена белорусской писательнице Светлане Алексиевич с формулировкой «за её многоголосное творчество — памятник страданию и мужеству в наше время». Алексиевич стала первым русскоязычным автором, удостоенным этой премии, с 1987 года.

Светлана Алексиевич прошла в своем творчестве очень длинный путь. Уроженка Станислава, ныне Ивано-Франковска, дочь белоруса и украинки, на заре карьеры она опубликовала очерк о Феликсе Дзержинском под названием «Меч и пламя революции», в котором были такие строки: «Когда у меня вырастет сын, мы обязательно приедем на эту землю вместе, чтобы поклониться неумирающему духу того, чье имя — Феликс Дзержинский — „меч и пламя“ пролетарской революции». Широкую известность Алексиевич принесла документальная книга «У войны не женское лицо», отмеченная многочисленными наградами, включая Премию Ленинского комсомола.

Произведения «Цинковые мальчики» (о войне в Афганистане) и «Чернобыльская молитва» (об аварии на Чернобыльской АЭС) получили уже не столь лестную оценку. Дело в том, что Алексиевич стали упрекать в использовании некорректных приемов: например, воспоминания матерей, потерявших сыновей в Афганистане, она выстраивала так, чтобы получилась удобная для ее замысла картина. Дошло даже до судебных разбирательств, однако свой стиль госпожа Алексиевич менять не собиралась.

Много времени проводя на Западе, она хорошо чувствовала, что именно там можно выгодно продать. Это касалось и статей, и политических взглядов.

Критика Путина + похвала Майдану = Нобелевская премия по литературе.

В 2014 году в немецкой газете Frankfurter Allgemeine Zeitung она выпустила эссе «Коллективный Путин», в котором, в частности, говорилось: «Путин сделал ставку на низменные инстинкты и выиграл. Даже если бы завтра Путина не стало, куда бы мы делись от самих себя?… Бывший полковник КГБ льстит себе мыслью, что останется в истории собирателем русских земель. Как написано в летописи: „Отсюда есть и пошла земля русская“. Кому-то в Кремле кажется, что Донецк и Харьков — это тоже русская земля. Жители Крыма могли бы проголосовать за возврат в состав России и без подсказки Москвы, потому что русских там большинство. Но, похоже, Кремлю нравится поиграть мускулами. Попугать. Они там, в Кремле, не могут поверить, что на Украине произошел не нацистский переворот, а народная революция. Справедливая. Украинцы увидели брошенные имения этих господ с позолоченными унитазами. Как номенклатура советского времени, они думали, что власти позволено все и она не ответственна перед обществом. Но люди за 20 лет изменились. Первый Майдан вырастил второй Майдан. Люди сделали вторую революцию, теперь важно, чтобы политики ее опять не проиграли».

Именно после этого выпада в адрес Москвы к Алексиевич и пришла Нобелевская премия, до того несколько раз ее обходившая.

Иногда, правда, писательница допускает тактические ошибки. Например, в 2016 году в Бруклине она заявила: «Каратели, которые работали на территории Белоруссии, были все из Украины. И больше того, не только в Литве, Латвии уничтожили, сами уничтожили евреев еще до того, как успели прийти немцы. Но это было и на Украине».

«Что такое Беларусь, по-вашему? Тысячи белорусов служили в полиции».

Но такие «проколы» с писательницей случаются нечасто. И в год 75-летия Победы она занялась модной на Западе темой: пересмотром итогов Великой Отечественной войны.

В интервью порталу «Медуза» писательница в феврале 2020 года заявила: «Я всю жизнь прожила в стране полицаев. А что такое Беларусь, по-вашему? Тысячи белорусов служили в полиции. Не надо думать, что у нас все уходили в партизаны и только отдельные предатели… Это ведь как происходило? В село заходят немцы, забирают всех молодых ребят — и те становятся полицаями. К тому же дают им еду, хорошую одежду, а рядом мучаются голодные матери, братья, сестры… Белорусы оказались единственной нацией, которая не смогла создать отряды, которые сами убивали своих евреев. Такого не было. Вот за мешок муки продать могли. Что там за мешок — за килограмм. В доме прячут девочку-еврейку, вся деревня молчит, а один гад доносит. И женщин сдавали, и детей, спасшихся от расстрелов».

Дальше госпожа Алексиевич решила пройтись и по партизанам: «Ведь кто такие партизаны? Они ведь далеко не сразу сложились в какое-то подобие военных отрядов. Поначалу это просто были полубандитские группы. Просто мужики с оружием, вот и все. Хорошо, если во главе оказывался бывший окруженец с нормальными взглядами, а так-то… Помните, у меня в книге „Время секонд-хенд“ есть история про Розочку? Восемнадцатилетнюю еврейскую девушку прислали из Москвы, она была связисткой. С ней спали все партизанские командиры, а потом, когда она забеременела, просто пристрелили на опушке. Вся моя деревенская жизнь состоит из этих рассказов».

Алексиевич на родине, мягко говоря, не поняли. И в интервью «Радио Свобода» она решила все объяснить кознями «Медузы»: «Редакция дала совершенно провокационный заголовок, он для меня был неожиданным. У нас это теперь в порядке вещей, когда с автором не согласовывают заголовок. Я не знала, что „Медуза“ уже отдает некоторой желтизной».

Хотя, казалось бы, при чем здесь заголовок? Суть очевидна: и полицаев в Белоруссии в годы войны было полно, и не предатели они, а жертвы обстоятельств, а партизаны — не герои, а бандиты, грабящие и насилующие мирное население.

«Нет у нас правды о Великой Отечественной войне, в частности о партизанской войне».

Собственно, в интервью «Радио Свобода» Светлана Алексиевич не меняет своей точки зрения: «Все мы вышли из советского мира и полны советских представлений. Мы до сих пор не знаем правды, я на этом настаиваю. Нет у нас правды о Великой Отечественной войне, в частности о партизанской войне… Вы говорите о книгах, о фильмах, но это тут же прикрывалось, поскольку существует общая главная идея: была Великая Победа. Всё, все проблемы закрыты… Я удивляюсь тому, как время идет, а вы не меняете свой взгляд на вещи. У нас люди прогнали чужой фашизм, а свой фашизм остался. Во Франции осталась та же страна — их страна. Это же совершенно разные вещи.

Сталин победил — разве это была победа свободной страны, победа демократии, свободы, о которой они мечтали в окопах? Ничего этого и в помине не было.

И поэтому фигура коллаборанта приобретает совсем иное значение».

«Так было воспитано поколение, — утверждает госпожа Алексиевич. — Это было сталинское поколение, для которого Родина была превыше всего. Это сейчас человек не готов так быстро умереть. А тогда люди умирали задешево».

Пожалуй, апофеозом выступления нобелевского лауреата следует признать общую оценку войны, которую она дает в беседе с «Радио Свобода»: «Я как человек, вышедший тоже из советской культуры, считаю, что это была справедливая война. Поскольку главное — это победа. Но не такая победа, которая все заслонила, и ГУЛАГ в том числе. Все-таки мы победили фашистов, мы тоже участвовали в победе над фашизмом. Хотя нельзя назвать сталинский фашизм менее агрессивным. Когда уже не будет нас, людей, которые воспитывались в этих советских идеях, советских суевериях, я думаю, что пересмотр будет в сторону национальной истории и национальных интересов. Об этом будут еще много спорить, но история будет все больше становиться национальной. Беларусь не решила ни один из своих интересов во время той войны. Кроме того, что изгнали фашистов».

Правда есть. Но предателям её не понять.

Удивительное дело: дочь украинки и белоруса, чьё появление на свет стало возможным только благодаря победе над фашизмом, с легкостью препарирует историю страны, которой обязана жизнью. Советская комсомолка-интернационалистка, некогда восхищавшаяся Дзержинским, рассуждает о национальных интересах Белоруссии, которые не удалось отстоять в ходе той войны.

Все дело в том, что их не было и не могло быть. Ибо с фашизмом дрался многонациональный советский народ, он нес потери и он одержал победу. Те, кто пытался бороться за национальные интересы, оказывались по другую сторону: в различных коллаборационистских формированиях, в рядах полицаев и т. д. И они эту войну проиграли.

В годы Великой Отечественной войны на территории Белорусской ССР погибли около 2 миллионов советских граждан, это каждый четвертый житель республики. Все знают о трагедии Хатыни. Но Хатынь была лишь одной из 628 деревень республики, которые были сожжены вместе с их жителями. Нацисты, столкнувшиеся с яростным сопротивлением партизан, применяли тактику «выжженной земли», уничтожая все, что можно было уничтожить.

Освобождение Белоруссии было делом всего советского народа. Блестящая операция «Багратион», осуществленная в 1944 году, была нашей общей победой.

Еще пару десятилетий назад просто попытка завести в Белоруссии разговоры, подобные тем, которые сейчас ведет госпожа Алексиевич, могла закончиться плачевно.

Сегодня же белорусскую молодежь уже можно встретить в рядах украинских вооруженных формирований, воюющих в Донбассе, да и в самой Белоруссии националистические формирования чувствуют себя все более вольготно.

Нельзя сказать, что позиция Светланы Алексеевич — это позиция всего белорусского народа. Она скорее отражает современный европейский взгляд, что неудивительно, поскольку большую часть своего времени она проводит на территории ЕС.

Но 71-летняя писательница убеждена, что за ней будущее и очень скоро Белоруссия пойдет тем же путем, каким уже уверенно шагает Украина: в соответствии с новыми национальными веяниями, в Белоруссии начнут сносить памятники советским воинам, осквернять могилы партизан и чествовать престарелых коллаборационистов.

Госпожа Алексиевич хочет некоей новой правды о войне. Но для народа, единого народа, потерявшего в борьбе с нацизмом 27 миллионов жизней, никакой новой правды нет и не будет. Партизан всегда останется партизаном, а полицай — субстанцией коричневого цвета, на чью могилу будут приходить плевать и через столетия.

Люди, дравшиеся с фашистами, не умирали задешево, они приносили свою жизнь в жертву ради народа. Но тем, кто так же продажен и труслив, как коллаборанты времен войны, этого не понять.

Виктория Шохина. «Свободная пресса». 2015 г.

Итак, лауреатом Нобелевской премии 2015 года стала Светлана Алексиевич (р.1948). Ожидаемо для букмекеров Ladbrokes, которые оценивали её шансы как 5/1. И в то же время — неожиданно. Ибо было слишком много пунктов, по которым Алексиевич никак не могла получить эту премию. Однако получила…

Алексиевич — автор книг «У войны не женское лицо», «Цинковые мальчики», «Чернобыльская молитва», «Время секонд-хэнд», которые считаются документальными. В связи с «Цинковыми мальчиками» против неё было подано несколько исков — от тех, кто воевал в Афганистане, и от матерей погибших «афганцев» (из судебного иска Тараса Кецмура: «…все, что изложено С. Алексиевич в газетной статье и в книге „Цинковые мальчики“, — вымысел и не имело места в действительности, так как я с ней не встречался и ничего ей не говорил».). Некоторые из этих исков были удовлетворены. Притом общественность, которую тогда, в начале 1990-х, принято было называть демократической, громко кричала о «политическом судилище».

То, что Нобелевская премия бывает не в меру политизирована, хорошо известно. Особенно по отношению к русской литературе. Но всё-таки её русских лауреатов — Бунина, Пастернака, Шолохова, Солженицына, Бродского — награждали, исходя не только из политической конъюнктуры, но и из литературных достоинств. Случай русскоязычной Алексиевич, которую, правда, наградили как белорусскую писательницу, — уникален и удивителен.

Наградили Алексиевич с формулировкой — «за многоголосное творчество — памятник страданию и мужеству в наше время». А что её «многоголосое творчество» часто просто придумано, причем придумано довольно однообразно, этого Нобелевский комитет как бы и не заметил. Или, может, и правда, не заметил?

Последнее достижение Алексиевич, благодаря которому она и попала в кандидаты на премию, — «Время секонд хэнд», заключительная часть проекта «Голоса Утопии». Книга охватывает два периода нашей истории — 1991−2001 (часть первая), 2002−2012 (часть вторая). Цель автора — показать homo soveticus и запечатлеть следы советской цивилизации. Характерны названия главок: «Про то, что мы выросли среди палачей и жертв», «О времени, когда всякий, кто убивает, думает, что он служит Богу», «О людях, которые сразу стали другими после коммунизма». Но это пусть…

Главная беда — ощущение фальши, которое остаётся после чтения этого вроде бы документального повествования, вроде бы verbatim и non-fiction. Речи обыкновенных людей, записанные на диктофон, поражают воображение — люди говорят так, будто пишут дурную, тенденциозную публицистику: «Геополитика пришла к нам в дом. Россия распадается… Скоро от империи останется одно Московское княжество…» «Советское время… У Слова был священный, магический статус. И по инерции на интеллигентских кухнях еще говорили о Пастернаке, варили суп, не выпуская из рук Астафьева и Быкова, но жизнь все время доказывала, что это уже неважно…» И т.п.

Homo soveticus предстаёт со страниц этой книги в лучшем случае безнадёжными лузером. Он гордится честной бедностью, новой жизни не знает, её не принимает и знать не хочет. Для него

чтение «Доктора Живаго» и др. — главное в жизни. Один из плохо придуманных эпизодов книги — молодая женщина с больным ребёнком в больнице: «У меня всегда был под мышкой „Архипелаг ГУЛАГ“ — я его в ту же минуту открывала. На одной руке умирает ребенок, а в другой — Солженицын. Книги заменяли нам жизнь. Этот был наш мир».

Чаще же этот homo soveticus — редкостный подонок и сволочь. Так, переживший оккупацию еврей (в Белоруссии) рассказывает, как он впервые услышал слово «жид» — именно от советских людей, своих соседей. И советские крестьяне на евреев доносили. И советские партизаны над евреями издевались… Нет, немцы, конечно, тоже присутствуют — всё-таки война, гетто, — но как-то по касательной. А некоторые даже проявляют человечность: так, один немец, поняв, что мать рассказчика — русская, посоветовал ей не прыгать в общую яму-могилу.

Бывший энкавэдэшник-палач вспоминает: «…на войне я отдыхал. Расстреливаешь немца — он кричит по-немецки. А эти… эти кричали по-русски… Вроде свои… В литовцев и поляков было легче стрелять. […] Мы все в крови… вытирали ладони о собственные волосы… Иногда нам выдавали кожаные фартуки… Работа была такая. Служба».

А вот и лихие 90-е, в вспоминания о которых почему-то вмешивают Сталина: «Каждое утро во дворе находили труп, и уже мы не вздрагивали. Начинался настоящий капитализм. С кровью. Я ожидал от себя потрясения, а его не было. После Сталина у нас другое отношение к крови… Помним, как свои убивали своих…»

Сегодняшний день не лучше. Армянка, беженка из Баку, говорит дочери, которая хочет«походить по Красной площади». — «Туда не пойдем, доченька. Там — скинхеды. Со свастикой. Их Россия — для русских. Без нас».

Ошибки в мелочах тоже свидетельствуют против подлинности. Так, некто неизвестный («Из уличного шума и разговоров на кухне (2002−2012)») рассказывает о том, как он в 1993 году, отвечая на призыв Егора Гайдара к «москвичам, всем россиянам, которым дороги демократия и свобода», пошёл к Белому дому и там вроде бы таскал раненых. Однако те, кто отвечал на призыв Гайдара, не могут не знать, что он призывал прийти и спасать демократию не к Белому дому, а к Моссовету.

Есть места совсем уж несуразные. Вот несчастная мать вспоминает о любимом сыне, в 14 лет покончившим с собой. И уснащает свой рассказ множеством стихотворных цитат — от обэриута Введенского до Высоцкого. Читает стихи и «Василий Петрович Н., член коммунистической партии с 1922 года, 87 лет» (в версии 1993 года — с 1920 года, но это пустяки). Он же наизусть (!) воспроизводит пассаж из романа «Что делать?», будто бы своего любимого. А для придания разговорной живости этой слишком уж литературной речи то здесь, то там вставлены ремарки: «Из-за кашля опять неразборчиво»; «Почти кричит»; «Удивленно» и т. п. Но это дела не спасает.

Есть места совсем уж невероятные. Женщина, у которой в Чечне погибла дочь («Олеся Николаева — младший сержант милиции, 28 лет»), вдруг вставляет в свою историю длинную историю воевавшего в Чечне офицера, которого случайно встретила в электричке. Излагает её она от его имени и в художественных подробностях: «Стоит старый чеченец и смотрит: нас полная машина дембелей. Смотрит и думает: нормальные русские парни, а только что были автоматчики, пулеметчики… снайперы. . И его самобличения эта женщина будто бы слово в слово запомнила: «Можно многое себе позволить… Ты — пьяная скотина и у тебя оружие в руках. В голове — один сперматозоид… …Работа палаческая… Умирали за мафию, которая нам еще и не платила».Ну и как можно поверить в то, что несчастная мать действительно всё это запомнила и рассказала на диктофон! И вот что интересно: Алексиевич даже не пытается придать своим сочинениям хотя бы правдоподобие, она напрочь лишена художественного слуха.

По Алексиевич, мы — фашисты, бандиты, стукачи, палачи, иногда жертвы или идиоты с томиком Солженицына под мышкой… Это такой сильно ношеный секонд хэнд из мифологии, которую принято называть либеральной. Предисловие к книге Алексиевич назвала «Записки соучастника», вроде бы смиренно признавая, что она — тоже homo soveticus. Но это всего лишь еще один художественный приём, ничего по сути не меняющий. Скорее — усугубляющий дело.

Потому что перед читателем не verbatim и не non-fiction, а беллетризованная публицистика, за которой проступает глобальная — пропагандистская — неправда.

А ведь если судить по восторженным откликам в СМИ или, скажем, в Facebook — ей верят. Хотя, сдаётся, что на самом деле далеко не все из её почитателей её читатели. Скорее, здесь действует принцип: «Не читал, но приветствую», обратный известному: «Не читал, но осуждаю».

Литераторы, дающие комментарии событию, исходят из некоего общего представления о трудах Алексиевич: дескать, вот документ, голоса реальных людей, последняя правдаи т. п. И главное её достоинство — то, что в либеральных кругах считается гражданской позицией. А именно: какое-то глубинное отвращение к России … И это бы ладно, не любит и не любит. Любить не заставишь. Но ведь и лжет на каждом шагу, исходя из этой нелюбви.

И причем тут литература? И причем тут журналистика? Книги Алексиевич — не более чем фейки, правда, необычно большого объёма.

Награждение Светланы Алексиевич — это демонстративное попрание и эстетики, и этики. И всё лишь ради того, чтобы бросить в сторону России еще одну информационную бомбу… Ну, может, еще, чтобы сделать книксен перед батькой Лукашенко. Так или иначе, но плата за престиж Нобелевской премии несоразмерная.

Поделиться: