В стихах должны быть мысль и настроение, считает луганский поэт Марк Некрасовский. В рамках III Международного литературного фестиваля для детей и молодёжи у него было немало встреч в разных аудиториях. Его детские стихи вызывают улыбку – столько в них юмора и неподдельной радости. А вот стихи о сегодняшних событиях на Украине кто-то считает слишком «кровавыми». Но они очень честные. Иначе о том, что происходит, по мнению поэта, писать невозможно. Марина Паренская взяла у него интервью во время фестиваля в Астрахани.

– Марк Викторович, в вашем творчестве присутствуют диаметрально противоположные темы: война и детство. Разве они связаны?

– Что касается войны, то невозможно не писать о том, что видишь и что понимаешь. У меня, кроме филологического, ещё историческое образование, и я хорошо знаю: любая война – продолжение предыдущей. Нельзя молчать о том, что происходит сегодня у нас. Это важно для всех. Но для меня, может быть, в первую очередь, потому что военные стихи – это моя боль, моё горе, мои потери, моя попытка освободиться от страшного груза, но и в то же время – моё стремление сделать мир немного лучше, чище.

 А стихи, адресованные детям, я начал писать именно во время военных событий. Очень быстро они пошли в народ: дети стали их учить, даже выступать с ними на конкурсах. Дети всегда остаются детьми, им необходимо радоваться и смеяться. Это естественнее, чем плакать и страдать от боли. Но, к сожалению, плакать им тоже приходится: на долю наших детей пришлось слишком много горя.

– Что помогает с этим справиться?

– Как-то мы приехали в Донецк на фестиваль «Большой Донбасс», который очень активно поддерживал погибший позже глава ДНР Александр Захарченко. Донецк бомбили. Местные жители не то чтобы привыкли, но воспринимали это иначе, чем, например, приехавшие москвичи, которые, конечно, опасались и переживали. А там так: вылетели стёкла – вставили, подмели, убрали, живут дальше.

Мы в детдом приехали. С детскими стихами. Но сначала на сцену вышли дети от пяти до пятнадцати. И стали читать стихи о войне. Очень взрослые. Очень горькие. Я тогда понял, что этим детям, потерявшим родителей, пережившим обстрелы в подвалах без воды и еды, тоже хочется избавиться от своей боли, и когда они читают такие стихи, им становится немного легче. На войне взрослеют быстро. С этими детьми мы разговаривали на равных. Старались их поддержать, разговаривали о многом, не только о поэзии. Но и весёлые стихи читали для них тоже. Они радовались.

– Конечно, вдали от войны многое воспринимается иначе, чем есть на самом деле. Мы многого не знаем. Не представляем, как живут люди.

– Есть очень много подлого, так же как и светлого, доброго, человечного! Подлость – когда взрослые дети вынесли на улицу из разбитого дома кровать с лежачим стариком, а сами уехали, спасаясь. Было такое. Но в марте прошлого года, когда многие уехали, а нас окружили, блокировали город, не было света, воды, так те, кто остался, стали помогать друг другу: разносить по домам воду, варить еду на весь подъезд, заботиться о брошенных стариках. Это было такое братство, которое трудно представить в других условиях. Любые испытания помогают увидеть в человеке лучшее и худшее. Я рад, что видел больше хорошего в наших луганчанах.

– «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо…» Сегодня эти строки актуальны?

– Очень актуальны. Искреннее поэтическое слово способно утешить и воодушевить, напомнить об очень важных вещах, обнадёжить, подарить веру. Слово обладает великой силой. А когда за ним – личные переживания, события, окрашенные человеческим участием, состраданием, болью, ненавистью или любовью – оно становится просто магическим. Вот наш поэт Виктор Плескун, который сам воевал, это очень точно обозначает в своих произведениях.

– Вы невероятно артистично читаете свои стихи, особенно детские, прямо в лицах, с удивительной интонацией. Учились этому специально?

– Нет, не учился, но рад, что так получается. Стихи – это ведь зарифмованные детские истории, переживания, о которых взрослые порой и не догадываются. Для ребёнка в его мире всё по-иному. И мне кажется, я эти переживания понимаю, потому что помню своё детство. Я не был паинькой, родителям со мной несладко пришлось: то дрался, то мину, оставшуюся ещё с Великой Отечественной войны, пытался разобрать с помощью молотка и зубила… как жив остался?! Когда понимаешь детский мир, то можно не притворяться, а просто рассказывать, смешно или грустно, собственные истории.

– На одной из встреч на фестивале вы сказали, что стараетесь лучше понять своего читателя, хотите больше знать, что важно для него сегодня. Что для такого «знакомства» надо делать?

– Ну, я, например, работаю в Луганской молодёжной библиотеке заведующим отделом и, как библиотекарь, могу судить о вкусах и интересах подростков. Порой они меня удивляют, иногда обескураживают, но в любом случае вдохновляют.

– А что даёт силы поэту и детскому писателю жить и творить в условиях войны?

– У меня есть стихотворение «Бог вчера покинул этот город», написанное в 2014 году. Я постарался в нём объяснить, для чего мы живём, для кого пишем. Оно заканчивается такими словами: «Бог вчера покинул этот город, Но вернётся. Есть надежда. Дети». Когда понимаешь, что своими строками можешь поддержать в первую очередь детей, которым труднее, чем взрослым, – появляются силы.

МАРК НЕКРАСОВСКИЙ 

* * *

Бог вчера покинул этот город.

Горько плачет в подворотне ветер.

Бог вчера покинул этот город,

Но никто ухода не заметил.

Бог вчера покинул этот город.

Крик мой эхом отражают крыши.

Бог вчера покинул этот город,

Но никто, никто меня не слышит.

Бог уходит, если нету веры,

Если нет надежды на спасенье,

Если злоба больше крайней меры

И никто не верит в воскресение.

Бог вчера покинул этот город,

Но никто ухода не заметил.

Бог вчера покинул этот город,

Но вернётся. Есть надежда – дети.

Беседовала Марина Паренская.

Поделиться: