ВАСИЛИЙ БЕЛОВ: «ПИСАТЕЛЬ ВСЕГДА ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, ЧТО ХОЧЕТ СКАЗАТЬ НАРОДУ».

Эти заметки я написал ещё в 1999 году, а опубликовал совсем недавно в книгах публицистики «Родова» и «С открытыми глазами». В современной русской литературе не так-то много писательских имён, которые критики самых разных направлений и течений без раздумий зачислили бы в классики. Один из таких избранных – вологодский прозаик Василий Белов. Его «Кануны», «Лад», «Плотницкие рассказы» бесспорно вошли в сокровищницу русской литературы. Другое дело, что творцы и продолжатели «геополитической революции» 1991 года сделали всё для того, чтобы замкнуть эту сокровищницу для русских людей, превратить её в бессрочный «спецхран», а там, глядишь, и поистлеют десятилетиями не переиздающиеся книги, и не нужно они станут народу, разучившемуся говорить, читать и думать по-русски…

Как остановить этот поток обездуховления нации, который вот-вот станет необратимым? С этого вопроса и началась наша беседа с живым классиком русской литературы. От Краснодара, где начинался Пленум Союза писателей России, до столицы Адыгеи Майкопа, где он продолжался, – путь неблизкий. Но мне показалось, что длился он одно долгое мгновенье, ибо в автобусном кресле рядом со мной был сам Василий Белов.

– Что делать, спрашиваете? А воевать! Воевать за нашу нравственность, духовность, высокие моральные принципы, за право оставаться русским в конце концов! Только очень наивный, или, проще сказать, Богом обделённый умом, человек, не видит сегодня, что Третья Отечественная давно идёт, что она может стать для Родины последней, что на карту поставлено всё, что есть жизнь и смерть наши… Я подробнейшим образом писал обо всём этом в своей недавней статье «Окопы Третьей Отечественной»…

…которая, по Вашим же словом, большого отклика у читателей не получила.

– А достучаться до читателей всё равно необходимо! Если в XIX веке Ф.М.Достоевский призывал интеллигенцию к сближению с народом, то сегодня с подобным призывом надо обращаться к народу. Если не рассказами и романами, то статьями, заметками. Может быть, удастся хоть чуточку промыть залепленные вонючей тележвачкой очи простых людей, и узрят они наконец (цитирую одну из своих статей), «что для России после свержения марксистов мало что изменилось в лучшую сторону. Произошла просто дьявольская «смена вех», и напрасно радуются, приезжая в Россию, русские эмигранты. Враги России бесчинствуют под русским трёхцветным флагом, как бесчинствовали они под красным. Ничего не стоит для них сменить даже герб или снести на московской площади двух-трёх истуканов: пусть, мол, порадуется Иванушка-дурачок. Да и с истуканами они в общем-то не торопятся. На кремлёвских башнях по-прежнему светят по ночам кровавые пентаграммы, на поклон к «мощам» главного беса по-прежнему идут многонациональные толпы одураченных марксизмом и запутанных перестройкой обывателей».

– Ваш роман-хроника «Кануны» как раз и повествует о тех недоброй памяти временах, когда утверждалась бесовщина на русской земле…

– При этом безжалостно перемалывался цвет нации – работящее, зажиточное крестьянство. Кстати, зажиточное – вовсе не означает богатое. Зажиточность – это образ жизни, незыблемый её уклад, с вековыми традициями и нравственными нормами, на которые и опираться бы государству! Увы… Злобные пустозвоны, вроде Игнахи Споронова, и по сей день торжествуют и глумятся над трудолюбивыми молчальниками Роговыми и Пачиными. Если бы тот доморощенный разрушитель устоев Игнаха был сам по себе, если бы не стояли за ним меерсоны, ерохины и прочие бесы покрупнее да прихватистее…

Экономику страны они доконали. Осталось извести под корень остатки нашей народной культуры, нравственности, духовности. В Москве, которая давно уже перестала быть русским городом, это уже случилось. Надежда на провинцию – вашу Астрахань…

– И Вашу Вологду!

– Да, и на Вологду! Хотя и в наши северные края занесло уже мутными волнами перестройки моровое поветрие, поражающее всё, что оставалось покуда относительно здоровым, – например, семью.

Я давно уже говорил, что наша литература да и современное общество слишком легко относятся к семье, к половым отношениям, воспитывая у молодёжи лёгкий взгляд на отношения между мужчиной и женщиной. Я всегда стоял на такой позиции: мужчина должен кормить семью, а женщина – детей воспитывать. У меня задуман давно ещё цикл рассказов на эту тему. Один из них – «Чок-получок». Когда-то меня ругали за него, обвиняя якобы в пренебрежении к женщине, в излишней пристальности к «кухне» семейных отношений.

Боже мой, где сегодня те критики! Поприсутствовать бы им на недавнем судебном заседании в Вологде, где рассматривался иск центра планирования семьи к русскому человеку Лушникову, посмевшему публично обвинить «планировщиков» в том, что под благовидной вывеской прячутся самые настоящие растлители юных душ. Соросовские выученики обучают наших детей всяким сексуальным премудростям, исходя из лукавого постулата: всё равно, де, подростки вступают в интимные связи, так уж пускай это будет цивилизованно! Враньё! В той же самой Америке молодёжь по статистике всё менее склонна к добрачным отношениям, превалируют традиционные семейный ценности.

Простой вопрос: будет ли нормальной семья, в которой не супруги, а партнёры, для которых любовь – не таинство, а акт, вроде пресловутого «стакана воды», где нежность и душевная близость заменимы цинично-медицинским набором «поз и позиций». Такой вот вопрос и задал «ответчик» Лушников и сам же ответил на него: развращая наших детей, РАПС (контора, которая ведает планированием семьи) разрушает наше общество!

Я бы от себя добавил ещё то, что неведомо большинству россиян: под кредиты, которые нам даёт запад, берётся ещё один, негласный, процент – обязательство контролировать рождаемость. 30-40 миллионов рабов для переработки полезных ископаемых великой державы – вот конечная цель всех этих планирователей семьи по-соросовски. При этом не мы – унижаемые и шельмуемые, а они – наглые и напористые – переходят в наступление, вчиняют иски. Слава Богу, что Вологодский суд отказал покуда пройдохам. Сегодня отказал, а завтра?

Впрочем, давайте вернёмся всё-таки к литературе.

– Действие в «Канунах» разворачивается в основном в деревне…

– Предвосхищаю вопрос, на который приходилось отвечать десятки, если не сотни раз. Я никогда не был склонен делить литературу на деревенскую и городскую. Мне лестно, конечно, стоять в одном ряду с Фёдором Абрамовым, Виктором Астафьевым, Валентином Распутиным, Борисом Можаевым, Виктором Носовым – с теми, кого советская критика величала деревенщиками. Кстати, сам термин «деревенщик» выдуман был, на мой взгляд, для удобства критиков. Руководствуясь принципом «Разделяй и властвуй», наша партийно-литературная критика и придумала разделение: городская, деревенская, военная проза. Принцип простой: расставил всех по отдельным стойлам, разделил, значит, – и властвуй! Так наши записные критики и поступали. Существует, на мой взгляд, лишь одно деление – на литературы национальные и русскую, в том числе.

– «Россия. Русь… И что за страна, откуда взялась? Отчего так безжалостна к своим сыновьям, где пределы её несметных страданий?» Цитата из Вашего романа-хроники – вопрос, на который мы никак не найдём ответа…

– К великому сожалению, ответ на этот вечный вопрос лучше нашего знают те, кого Пушкин кликал «витиями»:

«О чём шумите вы, народные витии?

Зачем анафемой грозите вы России?

Что возмутило вас?»

А «возмутило их то, что побеждённая уже вроде бы Россия всё сопротивляется вражескому нажиму, твормому по программе Даллеса. Витиям не нужна Россия и – тем более – её народ. Им нужны лишь тюменская нефть, вологодский лес, якутское золото и алмазы. А народ – народ должен исчезнуть с лица столь богатой полезными ископаемыми земли. Вот тут и наступит конец тем самым «несметным страданиям». Если, конечно, долготерпеливый наш народ не прозреет, и тогда о судьбе доморощенных витий и их западных кукловодов можно будет сказать пушкинской строкой:

«Но тяжко будет их похмелье,

Но долог будет сон гостей

На тесном, хладном новоселье,

Под знаком северных полей!»

– В последние годы Вы абсолютно справедливо говорили о вине партийных бонз в том, что случилось с Россией и её народом. Ленина величаете исключительно «лысым внуком Бланка». Но ведь и Вы, будучи депутатом Верховного Совета СССР и России, принимали какое-то участие в принятии неправедных решений?

– На своём горьком опыте я убедился в том, что ничего в мире нет случайного, и в жизни ничто не проходит бесследно. Прозрение это пришло поздно, и грехов я успел наделать великое множество. В оправдание себе могу только сказать, что не подличал, не приторговывал совестью, не предавал друзей, и, если говорить «высоким штилем», пытался отстаивать национальные интересы Отечества.

Незамолимый грех в другом – в том, что какое-то время верил проходимцам, ничего святого за душой не имеющим, – сначала Горбачёву, потом Ельцину и иже с ними.

– На Пленуме Союза писателей России в Краснодаре Вы очень резко говорили о событиях в Сербии, грозились пойти добровольцем на стороне сербов…

– Был бы помоложе – и пошёл бы! Натовские убийцы на сербах «ставили руку» для того, чтобы сподручнее было валить потом «русского медведя». При нынешнем положении России не за горами и такой финал. Вслед за Соросом, чьи подлые, антирусские учебники волной плывут к нашим детям, вот-вот вломятся к нам и «миротворцы» с окровавленными по локоть руками.

– Василий Иванович, публицистика публицистикой, но ведь на Вашем творческом счету и пьесы «По 206-й», «Бессмертный Кощей» и уникальная книга по народной эстетике «Лад». А начинали Вы и вовсе как поэт, выпустили даже стихотворный сборник в Вологде.

– Это когда было-то… Я и очерки писал, когда работал в районной газете в городе Грязовец. Да что очерки – и передовицы, и заметки! Потом этот опыт очень мне пригодился. А ещё пригодилось, что с детских лет обожал читать всё подряд. Почему подряд? А книг не было. Что попадалось – то и читал. Помню, на чердаке в пустом доме нашёл книжку «Путешествие из Петербурга в Москву». Сейчас ни за что не взялся бы за Радищева, а тогда, страдая и мучаясь, одолел-таки! Да что Радищев – однажды роман прочёл на гулянке. Стены в доме были оклеены листками из книги, причём половина страниц на обороте, часть – и вовсе под потолком. А как самое большое счастье из детства вынес воспоминание о том, как отец читал Гоголя вслух – «Ночь перед Рождеством». Помню, дошёл батя до места, где чёрт дул на лапы себе, когда перекатывал в них горячий месяц, и остановился. А дед Алёша, сосед-старик, сидит себе в будённовке и смеётся, беззвучно смеётся, чтобы другим не мешать. С тех пор Гоголя я могу читать в любое время. Кроме «Ревизора». Гоголь – писатель народный. «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород», «Мёртвые души» – как вообще смертный человек мог написать такие бессмертные вещи?!

А Пушкин – народный поэт. Он мне всегда нравится. Другого поэта, даже самого хорошего, я воспринимаю по настроению. А с Пушкиным одно настроение – пушкинское!

– Василий Иванович, а у писателя Белова что Вам нравится больше всего?

– К собственному творчеству отношение моё меняется со временем. Сейчас, к примеру, нравятся мне «Бухтины» да некоторые рассказы. Ну, и «лад», конечно. «Лад» – это книга вообще особая. Писатель всегда должен знать, ради кого он пишет, что хочет сказать народу. Мне давно хотелось написать книгу о народной психологии, о понятии красоты в народном сознании. Мне важно было высказать несколько драгоценных для меня мыслей, идей. Одна из них о том, что разнообразие отнюдь не мешает, а помогает единству. Никаких центробежных сил! Чем разнообразнее, тем лучше! Другими словами, чем больше внутри народа разных обычаев, тем крепче и интереснее сам народ! А интереснее русского народа никого не было и не будет!

И всё-таки я убеждён, что всё у нас впереди: у народа, у его литераторов, а, значит, – у России! «Всё впереди» – так я назвал свой последний, пусть и не лучший роман. Много раз мне предлагали изменить его название. Не изменил и не изменю, как никогда не изменю и великому делу освобождения русского народа!

Поделиться: