Александр Токарев.

«…И ЭТО БЫЛО НА ВОЙНЕ»

О фильме Павла Лунгина «Братство»

И за тебя, не ведавшего тыла

На фронтовой прогорклой целине,

Я говорю: вот так оно и было.

Верней, и это было на войне.

Юрий Щербаков.

Признаюсь, появления такого фильма, проникнутого искренним антивоенным пафосом, что так необходимо сегодняшнему российскому обществу, стремительно засасываемому милитаристской трясиной, я безнадёжно ждал уже много лет. И вот такая картина родилась. Быть может, кому-то это покажется преувеличением, но рискну поставить фильм Лунгина в один ряд с такими картинами, как «Взвод» Оливера Стоуна или «Цельнометаллическая оболочка» Стэнли Кубрика. Или даже «Джонни взял ружьё» Далтона Трамбо. Не будет лишним напомнить, что антивоенные фильмы западных режиссёров имели оглушительный успех в СССР, который преподносил себя как оплот мира.

Сегодня же читаешь все эти возмущённые заявления мединской михалковщины по поводу фильма и диву даёшься – а с чего бы это вдруг все эти ребята, «жадною толпой стоящие у трона», вдруг решили, что фильм способен нанести столь сильный удар по исторической памяти или ментальности российского народа, что его даже в прокат выпускать не хотели? Неужто Павел Лунгин показал что-то такое, что доселе было неведомо ни представителям общественности, ни зрителем, ни читателям, ни самим непосредственным участникам тех драматических событий? Что такого возмутительного увидели в картине Лунгина цензоры и морализаторы?

Не Александр ли Проханов описал в своём рассказе «Мусульманская свадьба» трагическую историю о том, как советские вертолётчики по ошибке (и обману агентов противника) расстреливают с воздуха мирных афганских мужчин, женщин, детей и стариков, собравшихся отпраздновать знаменательное событие? Не он ли в первые месяцы уже другой войны в полемике с Александром Невзоровым недвусмысленно заявлял: «Точка зрения «Завтра» сводится к тому, что режим, сфабриковавший военно-криминальное государство в Чечне в 91-93 годах, а теперь с помощью самолётов и танков разрушающий это государство, преследует не цели России, а свои собственные, предлагая обществу отождествлять эти цели. Эксплуатируя естественный для русских патриотизм, желает списать весь груз свои ошибок и преступлений «на войну».

Или сейчас у нас другое государство и у него другие цели? Тогда почему милитаристская риторика нарастает прямо пропорционально обострению социальных противоречий в обществе?

«Те, кто сражается на войне, – самые замечательные люди, и чем ближе к передовой, тем более замечательных людей там встретишь. Зато те, кто затевает, разжигает и ведет войну, – свиньи, думающие только об экономической конкуренции и о том, что на этом можно нажиться…», – писал Эрнест Хемингуэй в своём знаменитом романе «Прощай, оружие».

Не знаю уж, хотели того создатели фильма или нет, но получилось так, что конечный результат их деятельности, пожалуй, следует формуле американского классика. Хотя разоблачающего пафоса в «Братстве» гораздо меньше, чем в том же перестроечном «Афганском изломе» Владимира Бортко.

В чём же дело? А в том, что удар, нанесённый «Братством», попал точно в цель — в захлебывающуюся в «патриотическом» угаре сегодняшнюю «элиту», отнимающую у людей последние деньги и сокращающую их «возраст дожития». И всё это из любви к Отечеству. Лунгин как будто бы перенёс черты дня сегодняшнего, всей этой милитаристской истерии, льющейся с экранов телевидения, в годы крушения «великого и могучего», предостерегая таким образом сегодняшнее общество от повторения роковых ошибок прошлого. Неслучайно, наверное, один из героев фильма — лейтенант, застреливший в дыму боя афганского мальчика и заглушающий свою боль спиртом, в пику не верящему в истинность своих же слов майору произносит: «Ничего хорошего уже не будет».

Ничего хорошего после ухода «шурави» из Афгана и не было. Ни в Афгане, ни в Союзе. Афганистан, как и Чернобыль, стал гвоздём, вбитым в крышку гроба СССР.

Оценивая «Братство», важно понимать, что фильм Павла Лунгина отражает реальность последних месяцев Афганской войны. Да не войны даже, а советской интервенции в Афганистан, «дружеского вмешательства», в результате которого не могло быть ни победителей, ни проигравших. Это время разоблачений, наветов, лжи, «выстрелов в спину», совершаемых со своей стороны. Время, когда белое объявлялось чёрным, а чёрное белым. И в этом смысле образы центральных героев более чем убедительны.

Один из них – полковник КГБ (Кирилл Пирогов), разруливающий сложные военно-политические ситуации, договаривающийся и с моджахедами, и с их противниками во имя мира и сохранения жизней советских солдат и офицеров, – приехал сюда по той причине, что здесь, в Афгане, всё ясно – кто друг, кто враг и что надо делать. Он закрывает глаза на проступки солдат, которым скоро домой, но не прощает преступления генерала, чьи личные мотивы (горечь за погибшего сына и жажда мести) оказываются сильнее не только присяги, но и здравого смысла.

Его соратник – спецслужбист в Афганистане (Фёдор Лавров) – тот и вовсе боится, что война скоро закончится, и он не найдёт места в жизни, боится возвращаться на гражданку, где всё пошло не так. Он и не понимает уже, что делает в этой стране, какую миссию выполняет, но другой жизни тоже не видит.

Неужто неправда, что в армии, а уж тем более на войне, солдат не ищет, где сытнее и теплее, не хочет чем-то поживиться и устроиться покомфортней? Да такое даже на Великой войне было, не то что на этой, «незнаменитой» и необъявленной.

Оправдывают ли неблаговидные поступки своих персонажей создатели фильма? Вовсе нет. Подонок прапорщик (Ян Цапник), для которого война – мать родна, получает по заслугам и от чужих, и от своих, хотя и сохраняет свою жалкую жизнь. Как и солдат-узбек, выкупивший невесту у афганцев путём предательства своих.

Есть ли место подвигу на этой войне? Конечно, есть! Ведь и спецслужбист, и молодой лейтенант, рефлексирующий после каждого совершённого им убийства, без тени сомнений отдают себя в заложники моджахедам.

Разве не заслуживает уважения пленённый моджахедами лётчик, совершающий дерзкий побег из плена, лишь по нелепой случайности оказавшийся провальным? Да и сама ситуация с лётчиком — сыном генерала, руководствующегося не военной целесообразностью, не честью и совестью, а своими чувствами и эмоциями (пусть и объяснимыми, но не оправданными), – этим лётчиком, честно выполняющим свой воинский долг наравне со всеми, не сдавшимся и не сломленным, но трагически погибающим, – это ли не высокая драматургия?

Есть ли место добру в этом мире? Да, есть. Ведь командир разведгруппы (Олег Васильков) – самый настоящий «батяня-комбат», переживающий (больше внутренне, чем внешне) за каждого вверенного ему солдата, пытающийся сохранить каждому из них жизнь вместо того, чтобы везти на Родину героев в цинке.

И здесь опять важно понять и принять, что события фильма – это не Великая Отечественная, когда солдаты и офицеры умирали «за други своя», «За Родину, за Сталина!», когда ценой победы или поражения было само существование российской цивилизации. Это даже не первые годы выполнения «интернационального долга», когда идеологическая мотивация была ещё сильна. Это Перестройка с её крушением идеалов, начавшейся оголтелой декоммунизацией и безграничной гласностью. Это начало новой эпохи, в которой не будет места ни интернациональному долгу, ни национальным интересам, эпоха стяжательства и мародёрства во всероссийском масштабе.

И если мотивы и поступки героев оценивать именно в контексте данной эпохи, то ничего противоестественного и из ряда вон выходящего мы не обнаружим. И героизм, и мужество, и трусость, и предательство, и подлость, и великодушие – всё это было на войне.

Максим Жуков

КОГДА ОТ НЕГОДОВАНИЯ СКРИПЯТ ЗУБЫ

Рецензия на фильм Павела Лунгина «Братство» 

Нынешние первомайские праздники обернулись предательством ветеранов локальных войн – к такому неутешительному выводу я пришёл, посмотрев фильм Павела Лунгина «Братство»  и ознакомившись с открытыми письмами ветеранов Владимиру Владимировичу Путину. В одном из них Общественный экспертный совет при Межрегиональной общественной организации Ветеранов специальной разведки «Спецназ-АС» недоумевает: «После просмотра нового кинофильма господина Лунгина «Братство», организованного Комитетом по культуре Совета Федерации, мы выражаем крайнее возмущение этим грязным пасквилем, сработанным за государственные средства. Указанный фильм демонстрирует скопище военных преступников, мародеров и убийц, а не защитников Отечества, которые честно исполняли свой долг в Афганистане, обеспечивая безопасность Родины…». Ветераны афганской войны, среди которых   немало заслуженных генералов и офицеров, были поражены трактовкой событий войны. Президент Московского международного кинофестиваля (ММКФ) Никита Михалков заявил, что «Братство» не является художественным произведением, а потому он не собирается брать на себя ответственность за демонстрацию картины на праздничной встрече любителей киноискусства. «Мы получили большую, серьёзную просьбу от ветеранов афганской войны… Это был крик души, их эта картина оскорбила», – признался Михалков. Член комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре Игорь Морозов призвал не пускать фильм «Братство» в прокат, запланированный к 9 мая. С подобной инициативой он выступил, возмущаясь искажением исторических фактов. «Хорошая профессиональная работа, прекрасный подбор актёров просто растворились в показанных воинских преступлениях. И объяснить это творческим подходом невозможно. На этом фильме нельзя воспитывать молодёжь, чувство патриотизма», – пояснил свою инициативу Морозов. Спикер Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации  Валентина Матвиенко, в свою очередь, с предложением Морозова не согласилась.

Лунгин, раздосадованный таким резонансом, назвал требование Морозова «мракобесием» и подчеркнул, что на предпоказ ленты пришли люди, «изначально заряженные негативно».

Честно говоря, мракобесием я бы назвал то, что творилось на экране под песни «Гражданской обороны» и акустической кавер-версии «Мамы-Анархии». В своё время они частенько звучали в Астрахани, в сквере имени Кирова в 90-е. Я застал это славное время и отлично помню, как неформальная молодёжь, распивая спиртное, буквально бесилась у памятника. Среди них присутствовало немало ребят допризывного возраста в военной форме. Тогда это не считалось противоестественным. «Ну одолжил форму у старшего брата, украсил её цепями и матерщинными нашивками – что с того?» – отвечали на мои вопросы отпетые металлисты и рокеры. Отчасти я их понимал – мне тоже хотелось протеста, освобождения от массы неудобных законов и понимания в кругу отвергнутых обществом сверстников. С другой стороны многое из тогдашних обычаев казалось кощунственным. Сейчас, переосмысливая то время, я прихожу к неутешительному выводу – я был не на той стороне, крайне враждебной и опасной.  Песни Егора Летова ещё тогда, в 90-е казались противоестественными, аморальными. Сам исполнитель говорил о них так: «Я не думаю, что мои песни – взрослого человека. Мои песни – животного. Это песни… ребёнка, которого довели до состояния, когда он автомат в руки взял, скажем, так…» Собственно, здесь он попал в самую точку, потому что в фильме «Братство» почти все герои ведут себя как дети, только оружие у них настоящее. Вот вам пример: солдаты грабят афганцев, а прапорщик помогает им в покупке магнитофона на краденные деньги и сначала обманывает дуканщика, а потом, уже в своих интересах, обводит вокруг пальца моджахедов, обещая продать автоматический гранатомет. И хотя я не застал Афган, а только окончание второй компании Чеченской войны, мне прекрасно известно, что ничего незаконного оттуда вывезти было нельзя, на границе работали таможенники, пограничники и офицеры из особого отдела. Ещё немаловажный момент. Остановленный некой разведротой караван с наркотиками спокойно отпускают. Спрашивается – почему?! Захват партии наркотиков  – такой же результат успешных действий разведчиков, как и захват партии оружия или боеприпасов. Но автору фильма это невдомёк. Он бросает своих героев во все тяжкие, даже не заботясь о мотивах их поступков. Да, Виталий Кищенко – генерал-лейтенант Советской армии, Кирилл Пирогов – полковник Первого главного управления КГБ СССР, Фёдор Лавров – резидент КГБ в Афганистане, Ян Цапник – прапорщик разведроты, оказавшийся в плену, Александр Кузнецов – опытный разведчик и Кирилл Ермичёв – мельник, боец разведроты играют убедительно, сильно. Но отведённая им сценаристами участь (по-другому не скажешь) задевает так, что зубы скрипят от негодования. Может быть это и хорошо: эмоциональное, цепляющее за живое кино воспринимается как холодный душ после того же «Балканского рубежа», являющегося, кстати, весьма добротным, и как сейчас принято называть, «бронебойным» фильмом, но слабая режиссура и непроработанный сценарий  «Братства» сводят на нет всю работу актёров.

Во время просмотра складывается впечатление, что советские воины предоставлены сами себе и поэтому запросто шарахаются по насёленному пункту, посещают дуканы, устраивают драки и грабят местных жителей. Основным посылом фильма является стремление награбить и накупить заграничного барахла. Именно варварами и барахольщиками предстают советские войны перед неискушённым зрителем. Фильм является мощнейшей идеологической диверсией, направленной против нашей страны, против её армии и народа. Я бы даже назвал её идеологической бомбой, приготовленной для закладки в сознание подрастающего поколения. В кинозале во время просмотра стояла тягостная тишина. Молодёжь, сидящая в зале, не знала, как реагировать на то, что творилось на экране. Я с трудом сдерживался от крепких высказываний и надеялся увидеть хоть что-то светлое, не очернённое Лунгиным.

И, представьте себе, таковое нашлось! Сцену попытки побега сына генерала можно назвать одной из самых сильных. Мальчик-афганец, который нашёл его в начале фильма, и, можно сказать, тем самым спас, случайно стреляет и убивает лётчика. А дальше генерал, узнав о гибели сына, напивается  до чёртиков и приказывает разбомбить кишлак, где живёт ребёнок, убивший его сына. Страшная и бессмысленная месть приводит к гибели всех жителей кишлака, кроме наших заложников, их по воле сценаристов, оставили в живых. Как впрочем и мальчика, которого случайно убивает Антон Момот, отлично сыгравший выпускника военного училища. На его фоне крепко сбитый Фёдор Лавров смотрится неубедительно, особенно в сцене, где он неохотно признаётся Кириллу Пирогову, больше всего известного по роли в фильме «Брат – 2», в своей трусости.

Кстати, эта сцена признания могла вылиться у создателей фильма в живое сердце картины, но вышло иное – на наших бойцов ко всему прочему навесили ярлык трусов. Поэтому всё их геройство кажется показным, не более чем бравадой. Отсутствие какой-либо цензуры и идеологии приводит к утрате жизненно важных ценностей. Без них все сцены фильма распадаются, как карточный домик. Приходится согласиться с Никитой Михалковым, оценившим ленту, как «довольно среднее, сотканное из клише произведение», направленное на то, чтобы похоронить и родину и тех, кто за неё проливал – не киношную – настоящую кровь…

 

Поделиться: