На днях я написал в фейсбуке заметку «Сегодня и вчера» о том, что, в отличие от литературных событий столетней давности, после 1991 года всех советских писателей, не поторопившихся переквалифицироваться в прорабов перестройки, списали с парохода современности, а новые писатели варятся в собственном соку и считают недостойным даже полемизировать с теми, кого они отправили «в утиль». Это были всего лишь мои предположительные раздумья, но неожиданно они получили подтверждение.

Среди многих откликнувшихся на мои размышления писателей и людей, душой причастных к литературе, не оказалось ни одного из тех, кто сегодня крутится в премиальной обойме «совсем новой прозы». С «нами» «им» разговаривать просто не о чем – ушедшая натура.

Ну что ж, их право. Но почему же они с таким упорством продолжают развенчивать и изничтожать советскую литературу? Чего она им покоя не даёт? Например, недавно лауреат литературных премий (так он представлен) Роман Сенчин в пух и прах разнёс бывшего первого секретаря СП СССР Георгия Маркова с его огромными тиражами и множеством пьес, представив его далёким от писателей – «с ним не связано баек, анекдотов, он был где-то высоко». Ясно, что пишет это человек, понятия не имеющий о том, как была устроена писательская жизнь в СССР. То, что Марков – писатель средней руки, а его пьесы шлифует драматург Шим, было известно всем, секретарская литература вообще была притчей во языцех. Но Союз писателей в то время не спроста называли «министерством литературы», и звёздные регалии Маркова позволяли ему на самых верхах успешно отстаивать интересы всего писательского сообщества. Квартиры, гонорары, пенсии, творческие командировки, отличная поликлиника, больница – всё было у писателей. «Министр» Марков решал эти и другие проблемы на верхах власти. А писательское сообщество было самым авторитетным творческим Союзом. Это был хороший «министр», кстати, не кичившийся своим литературным талантом. И нельзя забывать, что рядом с ним был Юрий Верченко, добрейший всем и всегда доступный толстяк, не писатель, а как бы главный администратор СП. Марков – на верхах, а Верченко – в писательской гуще. По-крупному, это была отличная пара.

Но зачем же Сенчин, не знающий обстоятельств былой писательской жизни, ни с того ни с сего громит Маркова? Ну, во-первых, для того, чтобы заявить: «К перестройке советская литература пришла выхолощенной, запуганной, всё живое в конце 70-х было вытравлено». (Замечу в скобках, что ожила литература, видимо, только сейчас, когда начала повествовать о вечном и непробудном русском пьянстве.) Мы помним «Поминки» по советской литературе, автор которых ныне пребывает в абсолютном забвении. Но видимо, на фоне нынешней «самой новой прозы» интерес к литературе советских лет начал возрастать и потребовалось снова её при низить. Этим, кстати, не только Сенчин занялся. Один из активных перестройщиков старшего поколения принизил замечательного советского поэта Егора Исаева.

Вообще, подспудная полемика о советской литературе возобновилась не спроста, — как не случаен внезапный удар по Маркову. Наконец-то писательское сообщество начало самоорганизовываться, создана Ассоциация. И тем, кто рассчитывает играть в ней главенствующую роль, важно ещё разок похоронить советскую литературу.

И тут возникает ещё один любопытный вопрос. Председателем Ассоциации стал Сергей Шаргунов, человек порядочный, совестливый. Сейчас он активно занимается «малыми делами», помогает многим людям, попавшим в беду, и это делает ему честь. Но сумеет ли он поднять роль писательского сообщества? Пока можно сказать лишь одно: по личным качествам, по депутатскому статусу и некоторым другим факторами Шаргунов – кандидатура наилучшая из всех возможных. Хочу надеяться, что, утвердившись в бывшем кресле Федина, а потом Маркова (слава Богу, знаменитый особняк вернули писателям), Шаргунов сможет поднять авторитет писательского сообщества.

(Замечу в скобках, что мне тоже довелось поработать в этом знаменитом кресле – целых две недели. В тот период агонии Союза писателей его первым секретарём сделали как бы нейтрального Тимура Пулатова, которого я знал ещё по Ташкенту. А Тимур позвал меня своим первым замом. Но через пару дней улетел в Узбекистан по делам, оставив «на хозяйстве» меня – в этом самом кресле, за спинкой которого была драпированная обоями дверь в уютную комнатку отдыха, где комфортно было выпить рюмку коньяка с гостями. То были безумно интересные для меня две недели – со множеством телефонных звонков по вертушке, позволивших гораздо лучше понять ту карусель, на которой бешено крутили в ту пору Союз писателей. Через две недели Пулатов вернулся, выслушал мой отчёт, остался очень доволен и два дня мы с ним работали душа в душу. На третий день Тимур позвал меня и говорит:

— Ты можешь сегодня достать грузовик?

— Какой грузовик? Зачем?

— Доставай грузовик, грузи нижний мебельный гарнитур и увози к себе на дачу.

Тут надо заметить, что в особняке на первом этаже была оборудована столовая для секретарей СП с отдельной кухней и отдельным входом. Обставлена она была неплохо. А в тот смутный период СП буквально грабили. Исчезли две автомашины, во всю шарашили дома творчества, вот и до мебельных гарнитуров дело дошло. Ну, я вернулся в свой кабинет (это бывший кабинет известного критика Виталия Михайловича Озерова, с его сыном Мишей мы приятельствуем, он сейчас в Лондоне собкором) и сел подумать. Грабёж СП был исключён. Но предложение Тимур сделал в таком виде, что превращал меня в соучастника всего и вся. А прямой отказ становился как бы компроматом на самого Пулатова, и о гладких отношениях с ним говорить уже не приходилось. Короче говоря, через десять минут я положил ему на стол заявление об увольнении по собственному желанию и с лёгким сердцем уехал домой.)

Возвращаясь к сути дела, скажу лишь о том, что «кресло Маркова» даёт Шаргунову очень большие возможности для активных действий, это я знаю доподлинно. И надеюсь на его успех.

Однако вопрос, который я назвал любопытным, всё же остаётся: зачем Сенчину понадобилось так бесцеремонно тревожить память о Георгии Маркове именно сейчас? Что касается его пассажей в адрес советской литературы, тут тоже всё ясно: Сенчин, видимо, не слышал о знаменитой статье «Против историзма», в которой бывший и.о. завагитпропом ЦК КПСС главный сталинист ЦК тех лет, а потом главный антисталинист перестройки Александр Яковлев со страшной силой ударил по прекрасным писателям того времени, тормозя развитие литературы и общественной мысли. С этой матчастью у Сенчина, видимо, не очень – отсюда и «выхолощенность, вытравленность». Он не понимает, что уже в советские годы многие классные писатели сидели как бы в подполье, куда их окончательно загнал не кто-нибудь, а именно главный идеолог перестройки. А потом его дело продолжили доблестные новые премиаты.

Но что же всё-таки любопытного в заметках Сенчина? А то любопытно, зачем он именно сейчас, когда создана Ассоциация и у неё появился руководитель, вдруг напоминает, что тиражи книг у Маркова были большие, а литература у него была средняя. Это дружеское предостережение Шаргунову или факты для последующих сравнений?

Но в любом случае, даже досужие заметки такого рода сейчас совсем ни к месту. От очередного наката критики в адрес предшествующих поколений литераторов сегодня стоило бы воздержаться. Полезнее было бы подискутировать.

Поделиться: