Известному советскому и российскому писателю и журналисту, главному редактору газеты «Завтра» Александру Проханову присвоено звание Героя Труда России. 12 июня эта высокая награда быда ему вручена в Кремле президентом РФ. А.А.Проханов – автор многих романов, в числе которых «Чеченский блюз», «Идущие в ночи», «И вот приходит ветер», «Контрас на глиняных ногах», «Дерево в центре Кабула», «Дворец», «Африканист», «Красно-киричневый», «Крым», «Востоковед», «Губернатор», «Господин Гексоген», «Убийство городов», «Последний солдат империи». Он много раз бывал в качестве военного корреспондента в «горячих точках» – в Афганистане, Анголе, Мозабике, Намибии, Эфиопии, Кампучии, Приднестровье, Карабахе, Чечне, Сирии, секторе Газа. Мы публикуем отрывок из интервью, которое Александр Проханов дал журналисту «Комсомольской правды» Александру Гамову.

— Александр Андреевич, сегодня время такое — у всех на слуху военкоры СВО — только в «Комсомолке» их целая команда — Саша Коц, Дима Стешин, Гриша Кубатьян. А ведь Проханов тоже был самым известным военкором позднего СССР?

— Я начал свой путь военный с боев на Даманском в марте 1969 года, когда я туда прилетел. Это было моё крещение, я впервые увидел убитых, лёжки на снегу, полные крови, где лежали наши пограничники… Потом были первая и вторая Чеченская. В Афганистане был бессчётное количество — 18, кажется, раз во время войны и уже после ездил с группами, которые выручали там наших пленных.

— А внутренние и внешние «горячие точки», они отличаются по накалу выворачивания души русской? Вот, уже по-прохановски вопросы задаю.

— Тут и размышлять нечего, потому что все внутренние «горячие точки» связаны с крушением моей Родины великой. А это крушение я переживал как огромную муку, огромное страдание, которое мне Господь придумал за какие-то мои вины. Это страдание не сравнимо ни с чем. Ни с ампутацией ноги, ни с операцией на мозгу. Конечно, это были наши внутренние кровавые войны распада и войны, предотвращающие распад. Они были яростные и трагические. Потому что вела их Россия уже истощённая, уже Россия-подранок, у которой вырвали её огненное оружие. И каждая из этих войн оставила себя в моей домашней библиотеке — это мои романы.

— Я в армии ваш роман «Дерево в центре Кабула» носил в сапоге — зачитал до дыр!

— Тебе я эту твою выходку прощаю.

— Интересно, что Звезду Героя Труда получил человек, который в 1990-х был оппозиционером-трибуном. И в чёрном октябре 1993-го — защищал взбунтовавшийся Белый дом. В чём — тот, другой Проханов — был прав, а в чём — нет?

— Никакого другого Проханова не было! Я как был певцом советского строя, советских людей, так в те тяжёлые годы, когда сломали хребет Советскому Союзу, — и остался. Конечно, те, кто назывался Чубайс, Хакамада и прочие Гайдары, — я был для них врагом. А те, кто был со мной, мои афганские друзья, они меня узнавали. Мы с ними сражались на баррикадах Белого дома. Нас в 1991-м сбросили в пропасть и думали, что мы исчезли навсегда. А мы вылезли и пошли в контратаку. Помнишь знаменитую картину Дейнеки «Защитники Севастополя»? Контратака морских пехотинцев. Они вышли из моря, как «тридцать витязей прекрасных чредой из вод выходят ясных», и лавиной страшной пошли на фашистов. И фашисты бежали не от гранат и пулеметов, а от этой разящей энергии. Вот и мы были тридцать витязей. Мы тоже вышли из пропасти и пошли ломить. И продавили их.

И сейчас всё, что делают наши солдаты на Донецком фронте, это продолжение баррикадников, которых Ельцин расстрелял из танка. Он подавил то восстание, как ему казалось. Но оно продолжилось, и сейчас мы освобождаемся от ига. Мы боремся с ним — те, кто штурмует опорники под Покровском и берут Часов Яр, это всё наследники людей с баррикад, расстрелянных из танка.

— То есть, я сейчас с теперешним или с тогдашним Прохановым беседую?

— С будущим.

— Я так и знал. А сейчас мы в правильном русле?

— Какое ещё русло? Если плыть по руслу, исчезает сама категория – Россия. Это же не просто государство, не просто народ. В 1990-е шла война на истребление России как таковой. Такая же страшная, как в 1941-м. Та война была, конечно, за русские пространства, за русский хлеб, лес и нефть. И в этой войне России не оставалось места, никаких компромиссов быть не могло.

То же самое случилось в 1991-м. Когда Ельцин выполнил всё, что не удалось Гитлеру. У Гитлера был план «Вест», по которому Россия должна была лишиться армии, великих территорий и промышленности. Население должно было быть уменьшено втрое. Должен был установиться протекторат. В каждом русском заведении должен был сидеть немец.

То же самое сделал Ельцин. Он уменьшил территорию России – СССР — чуть ли не на треть, отбросил русских на 300 лет назад. Отнял великие города, разорил армию и экономику. В каждом большом русском городе встало по семь-восемь заводов. Не осталось ни одного, либо один, полтора завода. Цээрушники сидели в каждом русском министерстве и штабе. Они контролировали атомную промышленность, наши ядерные центры. Всё, России была хана. Её должны были потихонечку жевать и переваривать. Но произошло восстание. Его давили танками и огромными инъекциями чудовищной пропаганды, а оно крепло. Теперь восстание одолело, и мы ломим, гнутся шведы.

— А могут нас опять отгородить от мира санкциями, железным занавесом, цензурой?

— Нет, не могут. Во-первых, занавес уже опустили. Самый железный. Чего ещё опускать? Россию лишили гигантских рынков, которые стоили ей десятилетия трудов. Она создала величайшую углеводородную индустрию в мире, рассчитывая на рынки Европы. Её вышвырнули оттуда, даже газопроводы взорвали. Поэтому ничего уже не случится. Всё уже случилось. Живи, Гамов, спокойно и думай о чём-нибудь великом.

— Я не могу спокойно! Россия же разная. Есть и ждуны, которые хотят, чтоб всё было «как прежде». Что бы вы им сказали?

— Ничего бы не сказал. Это раньше я был бы в гневе. А сейчас моё сердце смягчилось, я стал терпимее к людям. Я не стал бы их особо клеймить. Просто наблюдал бы. Если бы увидел, что они причастны к атакам украинских дронов, летящих из фур на наши аэродромы… я бы просто их расстрелял. Без всякого гнева, спокойно. Если бы увидел, что они поддерживают эти козни в своих блогах и газетах, я бы запретил эти блоги и газеты. Но тоже без истерики, без шума.

Я вижу, что многие театры, концертные залы отказывают моим друзьям — патриотам петь у них, показывать кино, ставить спектакли. Предпочитают старые репертуары, «Жизель» там или Бернарда Шоу… Что ж — это люди, до которых ещё не докатилась война и не тронула твёрдая рука государства.

Хотя государство, мне кажется, давно должно выдвинуть идею внутренней мобилизации — каждого на его рабочем месте. Потому что нельзя, чтобы одни сидели в окопах под Харьковом, а другие — в дорогих ресторанах. Нельзя, чтобы одни бинтовали себе головы, а другие капризничали, что у них салфетки недостаточно белые. Я не верю, что так можно победить.

— А там, в будущем, вы видите 9 Мая ещё одно?

— Я скажу так: 9 мая 1945-го — оно сегодня уже не только военная Победа, а Победа религиозная. Потому что тогда безбожная, якобы, Советская Россия победила самое адское чудовище, которое было в мире. Победа 1945-го — это Победа рая над адом. И ангелами тогда были краснозвёздные солдаты, опрокинувшие демонов со свастикой. И та Победа, из которой Путин сделал современную русскую идеологию, она будет уже всегда. Она стала смыслом нашей русской истории. Обрела те же категории, что и Царствие Небесное. Это Победа русского с постоянным восхождением и воскрешением. И это — высшее, на что способно человеческое сознание. Нам не нужно новое 9 Мая, оно и так с нами всегда. Оно уже не в календаре. Оно в нас везде и всегда.

— Никогда не забуду самое тяжёлое интервью с вами, когда я позвонил Проханову, и вы слабым голосом сказали (у меня мурашки до сих пор): «Гамов, ты знаешь, к моему сердцу подкрадывался тромб, но я лёг в госпиталь, и врачи военные, они знали, что перед ними фронтовой писатель, они этот тромб убрали, уничтожили».

— Да, было дело. Военврачи своего военкора спасли тогда!

— То, что сейчас происходит в России, не напоминает вам ту ситуацию с сердцем Проханова? Какой-то тромб вражеский крадётся к сердцу нашей России-Матушки? Может, неправильный образ?

— Нет, образ, правильный. Наверное, у многих есть ощущение, что время тревожное, что всё может рухнуть, сломаться. Но у меня такого ощущения нет, потому что я исповедую вероучение о том, что русская история представляет собой таинственную синусоиду, по которой и движется Россия. Она движется от великих потрясений (была же в руинах!) к своему величию. Достигает его, потом снова соскальзывает и стремится к потрясениям, чтобы опять из этих потрясений взлететь. Я пережил величие в сталинское время. И пережил потрясение — видел перестройку и разрушение СССР. Я участвовал в восхождении России по этому новому удивительному витку своей истории.

— А сейчас — по этой вашей теории — мы где?

— Мы сейчас на пути восхождения. Нам ещё далеко до величия. Поэтому никакого срыва и падения сейчас быть не может. Русская история только набирает свой взлёт. Мы ещё только оторвались от земли и набираем высоту. Но идём пока не свечой вертикальной, а по такой осторожной, восходящей линии. Ещё не на кураже, не в фигуре высшего пилотажа, как наши асы — «Стрижи». Но это обязательно будет впереди. Успеть бы увидеть.

Поделиться: