Недавно наткнулся в литературном журнале на читательский комментарий: «Рассказ неплохой, но длинный. Я потратил на него одиннадцать минут». Боже мой! Я помню времена, когда мог читать книги часами, и время исчезало, как вода в песке. Я сидел с открытой книгой и не замечал, как меняется свет за окном. Теперь одиннадцать минут кому-то показались вечностью. Я подумал, что это знак. Литература сжимается. Она становится похожей на ленты соцсетей: короткий пост, резкий кадр, фраза, которую можно понять на бегу. Мы читаем, как пролистываем: взгляд зацепился – взгляд ушёл. Кажется, ещё чуть-чуть – и роман уступит место цепочке заметок, а поэма – подписи под фотографией.
Когда-то люди слушали эпос, который длился целый день. Они запоминали имена, родословные, бесконечные походы героев. В античных театрах представление могло идти с утра до ночи и зрители оставались, не чувствуя усталости. Средневековые романы читали вслух в больших залах, где пламя свечи мерцало часами. Даже в XIX веке, когда фабричные гудки уже делили время на смены, Толстой и Достоевский позволяли себе тысячи страниц. Никто не говорил, что это «слишком долго».
Сегодня мы боимся оставаться с текстом дольше нескольких минут. Мы боимся потерять время – словно его можно удержать, не тратя. Мы закрываем страницу, если в ней нет мгновенного крючка. Даже мысль должна уложиться в короткий абзац, иначе она исчезнет в потоке.
Литература будущего будет бороться с этим страхом. Она станет короче, ярче, острее. Возможно, она встроится в наши привычки: в телефон, в наушники, в уличный экран. Рассказ можно будет прочесть, пока ждёшь кофе. Стихотворение – услышать в лифте. Роман – пролистать, как серию фотографий.
Но я думаю и о другом. Литература, как вода, всегда найдёт путь. Есть жажда мгновенного – и жажда глубокого. Одно не отменяет другое. Люди будут искать тексты, в которых можно утонуть, забыв о времени. Может быть, эти тексты станут редкостью, как старые виниловые пластинки, которые включают в тихий вечер. Но они будут. Потому что человек не меняется так быстро, как кажется.
Возможно, авторы будущего будут писать в двух измерениях: одно – для мгновения, другое – для вечности. Первая книга – для экрана на ладони, лёгкая, как вдох. Вторая – для стола, за которым сидят часами, в тишине. И читатель сам выберет, как дышать: коротким ритмом или медленным, полным.
Иногда я представляю город будущего. На шумных улицах мерцают строки – как вспышки света. Они загораются на стенах домов, на бортах поездов, на экранах, встроенных в окна. Люди читают их на бегу. Но за этими улицами есть тихие комнаты. В них кто-то всё ещё сидит с книгой, и время вокруг останавливается. В будущем рядом будут существовать оба мира. Один – быстрый, острый, резкий. Другой – медленный, глубокий, прозрачный. Оба будут настоящими, потому что оба будут нужны. И, может быть, будущее литературы не в том, чтобы сохранить прежние формы, а в том, чтобы не потерять глубину.
Даже в коротком тексте она возможна. Одно предложение может вместить целую жизнь, если оно написано честно. А длинная книга может быть пустой, если в ней нет смысла. Настоящее измеряется не количеством страниц и не временем чтения, а тем, что остаётся внутри, когда закрываешь последнюю.
Я верю, что литература не исчезнет. Она не принадлежит бумаге, экрану или жанру. Она принадлежит моменту, когда мы встречаемся с чужой мыслью и вдруг узнаём себя. И это не измеряется минутами.
Не хотел бы я жить во времени когда литература будет мелькать вокруг на экранах. Разве можно постичь глубокую мысль походя? Да и раскрыть глубокую мысль в двух-трёх предложениях нельзя!
Алексей, извините, не знаю, как Вас по отчеству. Раскрывать не обязательно, но заронить мысль можно, это одна из главных авторских задач, хотя и это порой очень трудно — подтолкнуть читателя в нужном направлении, что будет даже лучше.
P.s. Не зря же писателя инженером человеческих душ называют и за это умение тоже.
Был такой автор Гоффредо Паризе в далёких 70-х, и есть у него маленькая книга под названием Букварь. Там очень короткие заметки в стиле современных наших соцсетей, по силе воздействия совершенно потрясающие, за каждым предложением стоит глубокий образ, действующий постепенно, но неотвратимо, как хорошее лекарство. Это один из примеров высшего прозоического пилотажа.
Если нашу литературу советскую брать, то так на уровне мог только Юрий Павлович Казаков, там просто любой рассказ открываешь, и это гениально, чуть пораньше мог Бунин, (один из примеров у него «Солнечный удар» по сути пошлейшая история, но написано красиво и очень элегантно)
Рассказ жил и будет жить всегда, как впрочем и роман, просто от времени зависит и от условий, какие его, романа, поджанры популярны. Сейчас это фэнтэзи, в частности, городское… Оно очень шаблонное, но альтернативный мир с его экспозицией и завязка довольно интересные всегда. Часто встречаю. Пройдёт время, и более серьёзные формы романа опять станут популярными, так тоже всегда было.
У Рассказа, как у жанра, своя нелёгкая судьба…
Чехова мы знаем теперь как признанного мастера малой прозы, а в самом начале его пути, тогда маленькие вещи тоже не хотел никто брать, и придирки были, ну или просто говорили, что бытовуха, серость и пошлость… А до Чехова с рассказом была вообще история неясная: все путали рассказ, новеллу и очерк, чётких границ не было абсолютно, всё это появилось позже, как раз в его время и благодаря ему по большей части. Но сам жанр уже был, работали в нём и Гоголь, Панаев и даже Владимир Иванович Даль (всем советую его Петербургский дворник) Так что ничего бесследно не исчезает, просто развивается по спирали. Тут ещё стоит упомянуть Льва Николаевича Толстого, но он отдельный литературный феномен, в 1890-е он будет писать такие вещи, что по-моему сможет даже Чехову сказать: сударь, подержите моё пиво…) Но ему всё-таки многое было можно, и то с какой малой прозой по силе воздействия он закончил, скажем так, другому бы с неё начать не разрешили, даже Достоевский был помягче в своих первых вещах, но это была сила другого порядка, сила Реализма)
P.s. Вообще мог бы хорошую статью с примерами написать и с разграничением жанров рассказа, новеллы и очерка, если это кому-то интересно, а по Чехову у меня отличная лекция есть, которую читал когда-то студентам второго курса…