Настоящая поэзия.
Василий Дмитриевич Фёдоров

«ПО ГЛАВНОЙ СУТИ…»

Особенности лирики Василия Федорова
Любовь мне как блистание
звезды над миром зла.
В.Д.Фёдоров

Литературная общественность страны, любители и почитатели русской поэзии 23 февраля 2018 отмечают 100-летие выдающегося поэта Василия Дмитриевича Фёдорова.

Василий Фёдоров – один из самых совестливых русских поэтов второй половины двадцатого века, достойно продолживший лучшие традиции нашей отечественной, духовно-нравственной, гражданской, патриотической поэзии. С юношеских лет я знаю и люблю творчество Фёдорова. Особенно мне близки его стихи о любви и России. Накануне юбилейной даты мне захотелось поделиться своим восприятием его лирики. Надеюсь, что мои чувства и переживания найдут отклик у поклонников его творчества, если вы сочтёте возможным напечатать мою статью. Чем больше людей разного возраста соприкоснется с искренними, добрыми стихами великого поэта, тем светлее и чище будут их души и сердца. И как никогда сегодня актуальны его строки:

Всё испытав,
Мы знаем сами,
Что в дни психических атак
Сердца, не занятые нами,
Не мешкая займёт наш враг,
Займёт, сводя всё те же счёты,
Займёт, засядет,
Нас разя…
Сердца!
Да это же высоты,
Которых отдавать нельзя.

* * *
«Ушло в прошлое и стало историей время нашей юности», — такими словами начала очередную встречу одноклассников бессменный комсорг нашего класса Нина Кострикина, достала из сумочки такую знакомую мне тетрадку в коричневой обложке. Неужели сохранила? Почти полвека прошло, когда в девятом классе мы решили завести такую тетрадь, в которой будут записаны самые лучшие стихи о любви. Позже мы записывали туда и разные умные мысли, и просто понравившиеся выражения, за что тетрадь получила название «Цитатник». Всякий раз при написании сочинений мы обращались к ней и всегда находили нужную цитату.

Не открывая тетради, Нина почитала стихотворение Фёдорова «По главной сути жизнь проста…». И в который раз! Эти простые строчки поразили меня своей глубиной, искренностью и нежностью. Во второй половине XX века имя Василия Фёдорова стало известно и популярно, а произошло это потому, что в своих стихах он писал о самом главном: о жизни и смерти, о добре и зле, о любви к Родине и любви к женщине. В нашей тетради было много стихотворений Федорова. Ведь все мы переживали время первой любви и первой влюбленности, а поэтические строки будили, подогревали, волновали наши чувства. С особым вниманием прочитали мы «Книгу любви» и стали размышлять о том, что музыканты и поэты, художники и писатели из года в год, из столетия в столетие обращаются к вечной теме любви, потому что это чувство связывает все живое на Земле, помогает в трудные минуты, согревает души. Романтичная и нежная, робкая и страстная, преданная и безответная… Какой разной бывает любовь… Она может дарить радость и причинять боль. А еще наполняет нашу жизнь смыслом. Без нее пусто даже самому благополучному и успешному человеку. Любовь — это то, с чего начинается человек. Любовь — это то, что составляет суть жизни:

По главной сути
Жизнь проста:
Ее уста…
Его уста..
Она проста
По доброй сути,
Пусть только грудь
Прильнет ко груди.

Как удивительно точно и удивительно просто сказано! Не надо лишних слов и движений: «Его уста, ее уста, а грудь прильнет ко груди…». Именно уста, это устаревшее слово раскрывает великое таинство поцелуя, который все объясняет без слов. А какое замечательное слово – «прильнет»! Ни один синоним – приблизиться, присоединиться – не может пояснить главного, что содержится в значении этого слова: теплоты и любви, бесконечного доверия и огромного желания слиться, стать единым существом. Читаешь, перечитываешь эти строки и думаешь о том, как было бы легко и счастливо жить нам всем, если бы все усвоили эту простую мудрость и cмысл жизни:

Весь смысл ее
И мудр, и прост,
Как стебелька
Весенний рост.
А кровь солдат?
А боль солдатки?
А стронций
В куще облаков?
То всё ошибки,
Всё накладки
И заблуждения
Веков.
А жизни суть,
Она проста:
Ее уста,
Его уста…

Любовь — это самое поэтически-возвышенное, чистое и прекрасное чувство. Она неповторима и вечна, как жизнь. Тема любви неисчерпаема в литературе и искусстве, ибо само это чувство нетленно, всегда ново и неповторимо для каждого человека. Настоящая любовь всегда бескорыстна и самоотверженна. «Любить,- писал Лев Николаевич Толстой,- значит жить жизнью того, кого любишь». А Аристотель говорил по этому поводу так: «Любить — значит желать другому того, что считаешь за благо, и притом не ради себя, но ради того, кого любишь, и стараться по возможности доставить это благо». Для любящего самое главное – счастье любимого существа. Всему этому есть подтверждение в стихах Фёдорова. Именно об этом его замечательная поэма «Седьмое небо».

…Прошли годы. Мы давно уже стали взрослыми, вырастили детей, помогаем растить внуков. И в который раз, переживая вместе с детьми это волнующее чувство любви, мы снова и снова обращаемся к стихам Федорова. Совсем скоро вся литературная общественность и все любители русской поэзии будут отмечать сто лет со дня рождения Василия Дмитриевича Федорова. К юбилейной дате издаются новые сборники лучших произведений поэта. Несомненно, они пополнят городские и сельские библиотеки, займут свое достойное место среди любимых книг в домашних собраниях поклонников его творчества.

Василий Фёдоров — поэт, в лирике которого тема любви является одной из главных и сквозных. В любви он видел и «ловушку человеческого грешного характера, и дар небес». Фёдоров воспевает женщину, боготворит ее. Также он упоминает всем известную Еву, первую женщину, называя ее «той, первой, изгнанной из рая». В строчках « о, женщина, краса земная» он сравнивает её с красотой земли, с природой, в которой все создано для любви:

«Земля» — доброе слово,
Но оно для любви.
«Весна» — теплое слово,
Но оно для любви.
«Звезда» — дивное слово…
И оно для любви.
Все для любви:
И земля,
И весна,
И звезды.
Весь год
Трудилась вселенная,
Весь год хороводила,
Чтобы пришло
Великое противостояние
Наших сердец.

Любовь согревает, раскрывается наше сердце, любовь открывает ворота нам в жизнь. И если хоть немного в душе у нас любви, значит, наша жизнь продолжается. Фёдоров любовью называет звезду, которая непрерывно светит над нашим миром. Так же он отмечает, что любовь призывает творить добро: «Любовь мне — как призвание на добрые дела». По словам поэта, любовь вечно зовет человека вперед, толкает его на новые открытия. Чувство любви он сравнивает с правом на еду и питье: «Любовь — как жажда истины, как право есть и пить». И в заключительных строках Василий Федоров утверждает, что он умеет любить и что он один такой.

Любовь мне —
Как блистание
Звезды над миром зла.
Любовь мне —
Как призвание
На добрые дела.
Чтоб мир
Отмылся дочиста,
Душа тревогу бьет.
Любовь мне —
Как пророчество,
Зовущее вперед.
Любовь —
Как жажда истины,
Как право есть и пить.
Я, может быть,
Единственный,
Умеющий любить.

Это одно из самых замечательных стихотворений о любви, на наш взгляд, созданных Василием Фёдоровым. Стихи очень музыкальны, и поэтому многие композиторы обращаются к лирике Фёдорова и пишут на них прекрасные романсы. А на это стихотворение поэта существует несколько музыкальных вариантов: и романс, и лирическую песню.

Любовная лирика Василия Фёдорова занимает значительное место в его творчестве. По его стихотворениям о любви можно безошибочно определить ценностные ориентиры поэта, его нравственные принципы, понимание смысла человеческой жизни, назначение поэта и поэзии. Любовная лирика поэта — это его моральный кодекс, дающий представление о том, что ему в жизни дорого, какие чувства для него святы, что ему ненавистно в жизни.

Безусловно, читая и перечитывая стихи Фёдорова, открываешь новые грани его творчества, но несомненно одно — он сумел сказать свое, неповторимое слово о любви и совершенно прав, утверждая: «Своей любви я здание воздвиг…»

ВАЛЕНТИНА ПОНОМАРЁВА, учитель

Василий ФЁДОРОВ (1918—1984)

ЗАМЕТЫ

* * *
Себе сказал
И говорю другим,
Всем говорю
С упорством постоянным:
Язык любви
Не может быть нагим,
Язык борьбы
Не должен быть туманным.

***
Что пользы
Вечно
Малым пробавляться:
Бояться жить
И умереть бояться!

***
Великий Пушкин
Говорил когда-то:
Поэзия должна быть
Глуповата.
Раскрой же смысл
Загадки до конца
И отличать учись всегда ты
От глуповатого
Глупца.

***
Пусть недруги бранят,
Трудись, не споря.
Они тебя гранят,
Себе на горе.

***
Поэзией
Приписанный к векам,
К бессмертью слов,
Когда меня карают,
Как Будда,
Я не мщу своим врагам —
Они с годами
Сами умирают.

***
С любовью —
Хоть гроза!
А без любви, беднягам,
Нам небо как глаза,
Подёрнутые мраком.

***
Мне дорог смех,
Но всё же различай
Веселье глупости
И мудрости печаль.

***
До всенародного признанья
Пути заведомо трудны.
Поэт обязан
Жить в изгнаньи,
Хотя б
От собственной жены.

***
Всё выскажу,
Ни перед кем не струшу,
Не отступлю
Ни пред какими лицами.
Невысказанный,
Гнев убивает душу —
Не становитесь
Самоубийцами!

***
Известный спор
Меж школами и школками
Закончу я,
В сознаньи правоты.
Хоть наши Музы
И ходили голыми,
Поэзия не терпит наготы.

***
Как мы пишем?
Как летаем мы?
Все по-разному смелы:
Воробьи летают стаями,
Одинокими — орлы.

***
В какие страны и края
Уходит молодость моя?
Когда бы знал туда я путь,
Пошёл бы я её вернуть.

***
Хочешь ведать,
Как писалось?
На душе
За жизнь мою
Всё скипелось,
Всё слежалось.
Отколю —
И выдаю.

***
Вам, девушки,
К семье идущим,
Желал бы я
Из благ земных —
Детей,
Не слишком озорных,
Мужей,
Не очень много пьющих.

***
Говорят,
Моя строка
Про любовь,
Что так горька,
Детям хуже яда…

Детям
Дайте Маршака,
А меня
Не надо.

***
Есть в дружбе
Доброе ядро,
Прекрасно слово — друг,
Но дружба —
Это не бюро
Приятельских услуг.

***
Любит совесть?
Нам не в новость
Доброта людей таких.
Негодяи любят совесть,
Когда совесть —
У других.

***
Я ваших сочувствий
Не слушаю,
Что из носу кровь потекла.
Борьба — это самое лучшее,
Что жизнь
Подарить мне смогла.

***
Различий нет,
А есть года,
Есть возраст —
Разница лишь в этом.
Наружностью
Земля — планета,
А в глубине
Она — звезда.

***
Моя любовь
Давно в годах.
Как яблоня на горке
В отяжеляющих плодах
Нуждается
В подпорке.

***
Бог любви,
Я снова в сердце ранен.
Огради от смертного одра,
Удержи меня на светлой грани,
Чистой грани
Мира и добра.

***
Милый друг,
Хочу сказать,
Чтобы знал ты наперёд:
Радость надо нам искать,
А печаль
Сама найдёт.

***
Берегите меня
До последнего дня,
Берегите меня
До последнего часа,
Берегите меня,
Как цыгане коня,
Чтобы гикнуть потом
И умчаться.

РУССКИЕ ПОЭТЫ

Они судьбу не выбирали,
Судьба их выбрала сама
За блеск таланта и ума,
В момент, когда они сгорали.
В их гордой жизни без кривуль
Страшит непонятая блажь их.
Увы, ни собственных, ни вражьих
Поэты не боялись пуль.
Они весь мир
Объять могли.
В них удивительно,
Как чудо,
Высот надземных амплитуда:
От Бога
До — щекой земли.
Они в судьбе своей большой
Непостижимые в размахе,
Глубокой думой —
Патриархи,
Гусары
Сердцем и душой.
Они у смерти на виду
Бывали пагубно охочи
Ходить по краю дня и ночи,
Чтоб видеть солнце
И звезду.
Как необъятное объять,
Затмить вражду
Своей судьбою?..
Вам, дальним,
Занятым собою,
Поэтов русских
Не понять.

СОЛОВЬИ

Игорю Кобзеву

Жизнь потекла его
И вкривь и вкось:
В работе нелады, раздоры дома.
Раскритикованный насквозь,
В двенадцатом часу
Он вышел из райкома.

Весенний воздух был хмелён и свеж.
Он, как вино, впивал его глотками.
Не разбирая ни дорог, ни меж,
Шагал к реке
То полем, то лугами.

О берег волны полусонно бьют.
Волна отступит,
Прошумит и смолкнет…
А за рекою соловьи поют —
Один присвистнет,
А другой прищёлкнет.

Забыть бы о райкоме, и жене,
И «строгаче» своём,
Но отчего же,
Чем песня соловьиная нежней,
Тем на душе становится всё горше?

А соловьи смелей:
Мол, мы поём.
Чтоб радость пробудить,
Настроить мысли.
Мы, соловьи, настойчиво зовём
Не к отдыху души,
А к лучшей жизни.

Не развлекаем —
Помогаем жить,
Страдать, любить
Сильней и полновесней.
Вся ваша жизнь
Должна красивой быть,
Как наши песни.

* * *
В надежде робкой,
Как юнец,
Отдав себя
Любви и прочему.
Вернулся я к столу рабочему
С душой измученной вконец.
Ты снова будешь ли по мне,
Мой старый стол,
Пегаса пряслина?
Так возвращаются боязненно
К давно покинутой жене.
И было бы
Войти в настрой
Намного легче,
Будь бы грешница…
Мне улыбается столешница
Улыбкою, увы, пустой.

* * *

С.И.Шуртакову

Чужому
В мире прошлого,
Мне в годах, как в часу.
Я человек без прошлого,
Я всё с собой несу.
Я, ошалев от бремени,
И действием и сном
Весь в настоящем времени
И ни в каком ином.
Вы всё-то вспоминаете,
А мне с Душой сквозной
Не надо даже памяти,
Поскольку всё со мной.
Мне с мыслями нестарыми
И в пору седины
Не бегать с мемуарами
В издательства страны.
Мне времена,
Что времечко,
Хоть вышел из веков…
Вот так,
Мой милый Сенечка,
Дружище Шуртаков!

* * *
Не стол, а хаос
С музой в кабале…
— Не тронь! — кричу. —
В порядке мало проку,
Мне этот хаос
Нужен на столе,
Чтобы творить миры
Подобно богу!

* * *
Мой знакомый,
Захмелевши, тужит:
Говорит,
Что человек
Стал хуже.

Говорит,
Что против жизни прежней,
Той, ещё не брошенной в разбег,
Человек стал
Несравненно грешней,
Стал порочней
Новый человек.

Морщась,
Заключает он устало:
— Страха божьего
В душе не стало.

Страх ему?!
Да пропади он прахом!
Средь людей,
Не знающих оков,
Праведность,
Внушаемая страхом,
Во сто крат
Позорнее грехов.

Так легко
Дойти до разделенья:
Бог — одним,
Другим — товарищ Ленин.
А ведь помню,
До большой удачи
В службе, в дружбе
И в других делах,
До машины,
До богатой дачи
Был ему не нужен
Божий страх.

Видно, хочет он,
Чтоб божьи страхи
Выполняли роль
Цепной собаки.

Поделиться:


Настоящая поэзия.
Василий Дмитриевич Фёдоров
: 1 комментарий

  1. Василий Фёдоров:
    * * *
    Отдам народу сердце, руки,
    Но только пусть не говорят,
    Что я слуга народа…
    Слуги
    Всегда с хозяином хитрят.

    * * *

    Мы спорили о смысле красоты.
    И он сказал с наивностью младенца:
    -Я за искусство левое, а ты?
    -За левое…
    Но не левее сердца.

    * * *

    Ни в благодушии ленивом,
    Ни в блеске славы, ни в тени –
    Поэт не может быть счастливым
    В тревожные для мира дни.

    Беря пророческую лиру,
    Одно он помнит из всего,
    Что всё несовершенство мира
    Лежит на совести его.

    * * *

    Ещё недавно нам вдвоём
    Так хорошо и складно пелось.
    Но вот гляжу в лицо твоё
    И думаю: куда всё делось?

    Но память прошлое хранит.
    Душа моя к тебе стремится…
    Так, вздрогнув, всё ещё летит
    Убитая в полёте птица.

    * * *

    -Не изменяй! – ты говоришь, любя.
    О, не волнуйся, я не изменяю.
    Но, дорогая… Как же я узнаю,
    Что в мире нет прекраснее тебя?

    * * *

    Я не знаю сам, что делаю…
    Красота твоя – спроси её.
    Ослепили груди белые,
    До безумия красивые.

    Ослепили белой жаждою,
    Друг от друга с необидою
    Отвернулись, будто каждая
    Красоте другой завидует.

    Я не знаю сам, что делаю…
    И быть может, не по праву я
    То целую эту, левую,
    То целую эту, правую…

    * * *

    Угар любви мне мил и близок.
    Но как смешон тот сердцеед,
    Кто составляет длинный список
    Своих «любвей», своих побед.
    Марина, Нина, Саша, Маша.
    Меж тем при встречах,
    как у птиц,
    Была с ним всё одна и та же,
    Размноженная
    на сто лиц.
    Мне радость выпала иная,
    Мне жребий выдался иной:
    Меняясь, но не изменяя,
    Сто женщин видел я в одной.

    * * *

    Весёлый,
    С грустными раздумьями
    О трудном хлебе и железе,
    Сижу я с вами, слишком умными,
    И рассуждаю о поэзии.
    Смешна мне ваших фраз
    Значительность,
    Слащавость вашей инфантильности
    И ваша бедная начитанность,
    Самовлюблённость до умильности.
    Не соблазнюсь
    Лужёной глоткою.
    Но нет вредней и бесполезнее,
    Чем замыкание короткое
    На этой самой… на Поэзии.
    Поэзия – не строчка ловкая,
    Что Музой томною подарена,
    Поэзия – железо ковкое,
    Когда с него слетит окалина.
    Не та, чернильная, бумажная,
    Не та,
    Виньетками увитая,
    Поэзия – душа отважная.
    Для всех семи ветров
    Открытая.

    * * *

    А я когда-то думал, что седые
    Не любят, не тоскуют, не грустят.
    Я думал, что седые, как святые,
    На женщин и на девушек глядят.
    Что кровь седых, гудевшая разбойно.
    Как речка, напоившая луга,
    Уже течёт и плавно, и спокойно,
    Не подмывая в страсти берега.
    Нет, у седой реки всё то же буйство,
    Всё та же быстрина и глубина…
    О, как меня подводит седина,
    Не избавляя от земного чувства!

    * * *
    Цветы, родившиеся ночью,
    Заголубели на заре,
    Как будто, порванное в клочья,
    Лежало небо на траве.

    Я вспомнил слышанное где-то,
    Что небо, захотев вздремнуть,
    Ложится на земную грудь
    И отдыхает до рассвета.

    * * *
    Мне сказали: полно, море смоет
    Боль обид и пыль земных дорог.
    Мне сказали: море успокоит
    Ото всех прилипчивых тревог.

    Вот и море! Вот оно волною
    Гальками прибрежными шуршит.
    Ничего, что пережито мною,
    Не смывает, только ворошит.

    РАБСКАЯ КРОВЬ

    Вместе с той, что в борьбе проливалась,
    Пробивалась из мрака веков,
    Нам, свободным, в наследство досталась
    Заржавелая рабская кровь.

    Вместе с кровью мятежных, горячих,
    Совершавших большие дела,
    Мутноватая жижица стряпчих,
    Стременных
    В нашу жизнь затекла.

    Не ходил на проверку к врачу я,
    Здесь проверка врача не нужна.
    Подчинённого робость почуяв,
    Я сказал себе: это она!

    Рос я крепким, под ветром не гнулся,
    Не хмелел от чужого вина,
    Но пришлось – подлецу улыбнулся
    И почувствовал: это она!

    Кровь раба, презиравшая верность,
    Рядом с той, что горит на бегу, —
    Как предатель,
    пробравшийся в крепость,
    Открывает ворота врагу.

    Как лазутчик, что силе бойцовой
    Прививает трусливую дрожь.
    Не убьёшь её пулей свинцовой
    И за горло её не возьмёшь.

    Но борюсь я, не днями – годами
    Напряжённая длится борьба.
    Год за годом, воюя с врагами,
    Я в себе добиваю раба.

    СОВЕСТЬ

    Упадёт голова – не на плаху, на стол упадёт,
    И уже зашумят, загалдят, завздыхают.
    Дескать, этот устал, он уже не дойдёт.
    Между тем голова отдыхает.
    В темноте головы моей тихая всходит луна.
    Всходит, светит она, как волшебное око.
    Вот и ночь сметена, вот и жизнь мне видна
    А по ней голубая дорога.
    И по той, голубой, как бывало, спешит налегке,
    Пыль метя подолом, пригибая берёзки,
    Моя мама…
    О мама! В мужском пиджаке,
    Что когда-то старшой присылал ей из Томска.
    Через тысячи вёрст, через реки, откосы и рвы
    Моя мама идёт, из могилы восставши,
    До Москвы, до косматой моей головы,
    Под весёлый шумок на ладони упавшей.
    Моя мама идёт
    Приласкать, поругать, побранить,
    Прошуметь надо мной вековыми лесами.
    Только мама не может уже говорить,
    Мама что-то кричит мне
    Большими глазами.
    Что ты, мама?
    Зачем ты надела тот старый пиджак?
    Ах, не то говорю!
    Раз из тьмы непроглядной
    Вышла ты,
    Значит, делаю что-то не так,
    Значит, что-то со мною неладно.
    Счастья нет. Да и что оно! Мне бы хватило его,
    Порасчётливей будь я да будь терпеливей.
    Горько мне оттого, что ещё никого
    На земле я не сделал счастливей.
    Никого! Ни тебя за большую твою доброту,
    И ни тех, что любил я любовью земною,
    И ни тех, что несли мне свою красоту,
    И ни ту, что мне стала женою.
    Никого! А ведь сердце весёлое миру я нёс,
    И душой не кривил,
    И ходил только прямо.
    Ну, а если я мир не избавил от слёз,
    Не избавил родных,
    То зачем же я, мама?..
    А стихи… Что стихи?!
    Нынче многие пишут стихи.
    Пишут слишком легко,
    Пишут слишком уж складно…
    Слышишь, мама, в Сибири поют петухи,
    А тебе далеко возвращаться обратно…
    Упадёт голова –
    Не на плаху, на тихую грусть…
    И пока отшумят, отгалдят, отвздыхают,
    Нагрущусь, настыжусь, во весь рост поднимусь,
    Отряхнусь
    И опять зашагаю!

    ГУСИ

    В те дни, когда горят леса
    Огнём нежарким увяданья,
    Когда разбудит небеса
    Гусей отлётных гоготанье,
    Когда гортанный дикий звук
    Внизу гусынь встревожит важных, —
    Тогда стада гусей домашних,
    Волнуясь, сходятся на луг.
    Здесь на лугу, как в смутном веке,
    Они шумят, они галдят
    И машут крыльями в разбеге,
    Как будто тоже полетят.
    Но сытым небо не даётся…
    И, пошумев какой-то срок,
    Идут домой. И раздаётся
    Гусынь довольный гоготок.

    * * *
    Угар любви мне мил и близок.
    Но как смешон тот сердцеед,
    Кто составляет длинный список
    Своих «любвей», своих побед.
    Марина, Нина, Саша, Маша.
    Меж тем при встречах,
    как у птиц,
    Была с ним всё одна и та же,
    Размноженная
    на сто лиц.
    Мне радость выпала иная,
    Мне жребий выдался иной:
    Меняясь, но не изменяя,
    Сто женщин видел я в одной.

    * * *
    О, как быстро
    Время мчится!
    За плечами за моими
    Города меняют лица
    И становятся чужими.
    Как найти
    Места свиданий,
    Где мы в юности любили?
    Их теперь громады зданий
    Под собой похоронили.
    Как лосось
    Пройдя стремнины,
    Вспоминая путь недавний,
    У воздвигнутой плотины
    Бьюсь я памятью
    О камни…

    * * *
    Не пора ли,
    Не пора ли
    Нам игрушки собирать.
    Мы все игры доиграли,
    Больше не во что играть.
    И в любви
    Не портить крови,
    Ибо знаю наперёд,
    Что количество любовей
    В качество не перейдёт.

    * * *
    Как умру,
    Моё забудь ты имя.
    После ласк
    В полночной тишине
    С лучшими, чем я…
    Да, да, с другими
    Говорить не надо обо мне.
    Жёны о мужьях,
    Чтоб стыд утишить,
    Нежно говорят, других любя.
    Мне,
    Когда случалось это слышать,
    Больно было так.
    Как за себя.
    Если спросят,
    Что так мало жил я,
    Ты в своём ответе не таи
    То, что я страдания чужие
    Принимал всё время
    Как свои.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *