Ингвар Коротков. О «табуреточниках» в литературе.

Оказывается, можно получить эстетическое наслаждение от диспута с литературными светочами. Которые, так сказать, своим литературным светом пробивают для нас туннель нашего векового невежества. Поясной им поклон от нашей сермяжной души. Для несведущих в напряженной литературной жизни большой современной литературы поясняю — эту самую литературу нам генерируют сразу несколько источников, но основные — два. Некая «редакция Шубиной», которая либеральна и соответственно истово ненавидит вкупе всю Россию — Ивана Грозного, царскую — после него, большевицкую, сталинскую, брежневскую и, побаиваясь до судорог, – настоящую.

в) захватывало дух, как от новой литературной формы.
— Никогда такого не видел. Прекрасно, коллеги! —
— Не ёлка, а кедр! — поправила организаторша.
— Ёлка, кедр, — сказал водитель. — Хуелка, хуедр.
Жизнеописание быта — тоже на уровне:
— Курить будешь? — крикнул водитель. Он мёрз и сутулился, держа руки в карманах, поглядывал на меня из-за седой бороды.
— В смысле распахмуриться?!
— Как?
— Дунуть в смысле?
— А в каком ещё смысле?
Так что покурили через его аккуратную трубочку. Я не знал, сколько курить: силу его наркотика не постичь по внешним признакам, поэтому упоролся хорошенько.
Со стилистикой там тоже всё в порядке — к чему условности-то? Ну смотрел этот чел ИЗ-ЗА бороды — и что? Может, она у него на лбу росла — борода. Водопадом.
Впрочем, кроме абсолютной безграмотности и амбициозности, там много чего ещё — как считает сам Левенталь — перца и соли. А именно вдумчивые рассуждении о мужской девственности. Ну примерно так, как писательница (супруга самого метра) зеркальце между ног тыкает. Чтоб в мельчайших деталях изучить.
Так вот — глядя на всю эту детсадовскую канитель — всегда вставал один вопрос — а зачем всё это?

Безграмотный лепет слепленных кое-как «писателей»? Покупать их никто не покупает, а ежели кто и купит по дурости — творение тут же на растопку камина идёт. Денег это не приносит. Ну разве крохи какие грантов.
На эти деньги за границей не скроешься. Приходится терпеть — и становиться патриотом. Чтобы, значит, примкнуть — и хоть крохи какие поиметь. Хоть с RT. Ибо Симоньян любит «заблудшие, но прозревшие души». Начиная с Красовского и Бароновой.
Впрочем, я, наверно, не прав. Ну какие деньги-то? Эта «книжная полка» уже умерла — никто не пожелал вливаться финансово в гениев. Да и некий человек из свиты Левенталя на пальцах мне объяснил, что идея была грандиозной:
«Русская современная литература сейчас не на высоте, если признаться. Например, мы во многом сейчас проигрываем западным романистам. Поэтому рубить свежие её ростки с плеча неправильно.»
И это верно… на финишную прямую — чтобы ноздря в ноздрю — не получилось. Их в хороших добротных извращениях переплюнуть сложно. Даже Сорокину. Вот хотя бы «Коровы» Метью Стокоу. Это ж вершина литературы — скотобойня, на которой для начала герой занимается вдохновенным скотоложеством, а потом так же вдохновенно перерезает коровам горло. Куда уж нашим-то худосочным литераторам… Даже современным — вновь испеченным на полке Левенталя…
Но мой визави тут же бодро отвечает, дескать, а что вы хотели?
«Морализм – это дело церкви, а не литературы. Не надо быть ханжами».
Тьфу ты, а я-то думал, что «сейте разумное, доброе, вечное…» — это о литературе… А оно — вона как… Совсем напротив даже… Ну не знаю, может, так у марксистов и положено.. Давние традиции, так сказать. Начиная от Луначарского. Жена которого очень положительно об инцесте высказывалась (по воспоминаниям Корнея Чуковского), дескать, ежели мой брат пожелает, что же в этом плохого? Дело житейское. К сексуальным аппетитам надо бережно относиться.
Впрочем, на все эти потуги можно сказать одной фразой и посмеяться, дескать, играйтесь, мужики. Как в «Кин-дза-дзе».
Если бы… Если бы вот эта шелуха своим толстым местечковым задом не давила все эти сорок лет настоящую литературу, поэзию и искусство.
Недавно в одном диалоге с милой дамой-литературоведом задал вопрос: а как же поэт Дмитрий Мельников? Ведь это же явление в современной поэзии. Уровня Пастернака. Как же его не заметить?
На что получил равнодушный ответ: а чо Мельников? Он всегда был…
То есть все эти двадцать лет он просто БЫЛ. Когда чествовали всяких безумно-бездарных монеточек, вежлян, феминисток оксан васякиных с бессмертными стихами :
«он умер от СПИДа
его похоронили над степью
с видом на объездное шоссе
и теперь мне кажется что он лежит слушает степь и ждёт трубы
там под землёй у него портативный телевизор радио и газеты
а ещё молоко
и он ждёт
когда поднимут все трубы со дна совхозных полей
тогда он погрузит трубу и поедет
повезёт молчаливые трубы
тяжелые ржавые трубы»
Впрочем, шелуха и есть шелуха. Как бы ни размалёвывали плакаты с именами «гениев» и не строили арт-объекты на каждом углу и не лепили музеи современного искусства — настоящее искусство в любом случае пробьёт себе дорогу.
Поэта Дмитрия Мельникова — читают взахлёб. И будут читать. И будут раскупать его сборники. Картины Любарова и Губарева расходятся по частным коллекциям, как горячие пирожки, хотя выставок у них в этих «музеях» нет и не будет.
А вот творения левенталевских «книжных полок», редакции Шубиной и всяко-разных художников, типа «табуреточника» — мужа Улицкой всегда останутся — табуретками.



Поделиться:


Ингвар Коротков. О «табуреточниках» в литературе.: 1 комментарий

  1. Да, Ингвар, Вы поднимаете злободневную тему. Создавать литературное произведение — труд, кропотливый, сложный, даже порой утомительный. Как там у великого: «Гений — это 99 процентов пота и 1 процент вдохновения.» Культура у бездарностей так и прёт! Но все эти непутёвые окололитературные создания слетают с лица искусства, словно шелуха. Талантливые же произведения остаются, и их читают.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *