Поэт прожил трудную и короткую жизнь, но даже в тяжёлые моменты он находил силы на творчество и стихи. Реабилитирован Джалиль был в 1956 году, когда нашли документы, подтверждающие факт того, что в плену он занимался подпольной деятельностью в интересах СССР, а не сотрудничал с нацистами. Решающее влияние на его реабилитацию оказал советский литератор Константин Симонов. Он разыскал Андре Тиммерманса и взял у него интервью о последних месяцах жизни Мусы Джалиля. Статья «Сосед по камере» не только полностью реабилитировала поэта, но стала началом для его официального признания. Мусе Джалилю в том же году было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза, а в 1957 году «Моабитская тетрадь» была отмечена Ленинской премией.

МУСА ДЖАЛИЛЬ

ПРОСТИ, РОДИНА

Прости меня, твоего рядового,
Самую малую часть твою.
Прости за то, что я не умер
Смертью солдата в жарком бою.

Кто посмеет сказать, что я тебя предал?
Кто хоть в чем-нибудь бросит упрёк?
Волхов — свидетель: я не струсил,
Пылинку жизни моей не берёг.

В содрогающемся под бомбами,
Обреченном на гибель кольце,
Видя раны и смерть товарищей,
Я не изменился в лице.

Слезинки не выронил, понимая:
Дороги отрезаны. Слышал я:
Беспощадная смерть считала
Секунды моего бытия.

Я не ждал ни спасенья, ни чуда.
К смерти взывал: — Приди! Добей!..—
Просил: — Избавь от жестокого рабства! —
Молил медлительную: — Скорей!..

Не я ли писал спутнику жизни:
«Не беспокойся,— писал,— жена.
Последняя капля крови капнет —
На клятве моей не будет пятна».

Не я ли стихом присягал и клялся,
Идя на кровавую войну:
«Смерть улыбку мою увидит,
Когда последним дыханьем вздохну».

О том, что твоя любовь, подруга,
Смертный огонь гасила во мне,
Что родину и тебя люблю я,
Кровью моей напишу на земле.

Ещё о том, что буду спокоен,
Если за родину смерть приму.
Живой водой эта клятва будет
Сердцу смолкающему моему.

Судьба посмеялась надо мной:
Смерть обошла — прошла стороной.
Последний миг — и выстрела нет!
Мне изменил мой пистолет…

Скорпион себя убивает жалом,
Орёл разбивается о скалу.
Разве орлом я не был, чтобы
Умереть, как подобает орлу?

Поверь мне, родина, был орлом я,
Горела во мне орлиная страсть!
Уж я и крылья сложил, готовый
Камнем в бездну смерти упасть.

Что делать?
Отказался от слова,
От последнего слова друг-пистолет.
Враг мне сковал полумёртвые руки,
Пыль занесла мой кровавый след…

…Я вижу зарю над колючим забором.
Я жив, и поэзия не умерла:
Пламенем ненависти исходит
Раненое сердце орла.

Вновь заря над колючим забором,
Будто подняли знамя друзья!
Кровавой ненавистью рдеет
Душа полонённая моя!

Только одна у меня надежда:
Будет август. Во мгле ночной
Гнев мой к врагу и любовь к отчизне
Выйдут из плена вместе со мной.

Есть одна у меня надежда —
Сердце стремится к одному:
В ваших рядах идти на битву.
Дайте, товарищи, место ему!

Перевод с татарского И.Френкеля

Поделиться: