На научно-исследовательском судне «Вулканолог» мы работали с Иваном с момента его постройки на судостроительном заводе. Товарищ вырос в селе Утеры, что находится в дельте Волги, и часто рассказывал о красоте и разнообразии животного мира родных мест, охотах и рыбалках, к которым пристрастился с детства. Под влиянием его рассказов у меня и появилось желание побывать на знаменитых Волжских раскатах, как называют местные жители низовья великой русской реки.
Первые числа сентября. Вылетаю в Астрахань. Поехать с товарищем вместе, как мы планировали, не получилось. По прибытии в аэропорт меня встречает младший брат Ивана – Илья. Получив багаж, едем в село Цветное, последний населённый пункт в дельте Волги перед впадением в Каспийское море. Со слов Ильи, они с другом купили там на берегу реки земельный участок, построили большой дом, который используют как базу для рыбалок и охот. Погода в Астрахани сырая. Ночью прошли сильные дожди. По улицам текут потоки мутной воды. Находим относительно сухое место, останавливаемся. Покупаем в торговом центре продукты и, конечно, знаменитые астраханские арбузы.
До места назначения около ста километров. Приехали поздно вечером. Село Цветное находится на правом берегу одной из проток дельты Волги. История населённого пункта берёт своё начало с середины ХVIII века, когда здесь обосновались рыбаки казённого рыбного завода Астраханского уезда. На самом видном месте, на холме, подсвеченный электричеством возвышается православный храм, построенный в честь святых Петра и Павла в 1882 году. В годы советской власти храм, как и многие подобные сооружения, закрыли и приспособили под сельский клуб. Когда клуб сгорел, вместо него построили новый, однако он тоже несколько раз горел и в конечном счёте пришёл в негодность. Долгие годы на холме, как напоминание о храме, возвышался поклонный крест, и только благодаря российскому меценату, приезжающему в эти места на рыбалку, храм возродили, а заодно построили для детей новую школу. Хорошо, что в стране есть такие люди!
Просыпаюсь под неистовые крики петухов. Из окна комнаты, на фоне светлеющего небосклона, просматривается силуэт возрождённого храма. Одеваюсь. Спускаюсь на первый этаж, откуда выхожу на берег Волги. На противоположной стороне реки из-за горизонта показался край солнца. Заблестели на водной поверхности серебряные искорки, потянули вверх занавеси ночного тумана… Тишина и покой… Лишь изредка плеснёт в стороне какая-то рыба, да всё также голосят петухи, оповещая местных жителей о наступлении нового дня…
После завтрака уходим на рыбалку. Стеклопластиковая лодка отечественного производства «Астраханка» 475 модели с мощным подвесным мотором, оставляя за собой белёсую дорожку, мчится по течению реки. Справа за бортом, в брызгах воды сверкает радуга. Восхитительная красота! И совсем рядом! Кажется, достаточно протянуть руку – и можно потрогать это. многоцветное великолепие С разрешения Ильи беру управление моторкой на себя. На каких только морях и океанах ни доводилось стоять за штурвалами судов, а вот здесь, на Волге, я это делаю впервые.
По берегам протоки, по которой движется наша лодка, сплошные заросли тростника. Здешние жители называют его камышом. Над рекой, отражаясь в воде, склонились раскидистые ивы, образуя местами лесные массивы. Встречаются открытые пространства с небольшими перелесками. Река здесь настолько разветвлена протоками, что, заходя из одной в другую, невольно думаешь, как бы не заблудиться на обратном пути.
По ходу движения поглядываю по сторонам в ожидании увидеть лотосы – украшение волжской дельты! Цветение лотосов начинается примерно с середины июля и заканчивается в сентябре, то есть я ещё могу увидеть эти удивительные по красоте растения. Наиболее привлекательно лотосы выглядят в начале дня, и я хочу посмотреть на них именно в это время суток.
Проходим извилистый ерик – небольшой узкий проток, и оказываемся на мелководье, где нашему взору открываются заросли цветущих лотосов. Сбавив ход, медленно, чтобы не повредить хрупкие растения, приближаемся к тёмно-зелёному полю больших блюдообразных листьев, над которыми на высоких стеблях возвышаются яркие розовые бутоны. Лёгкий ветерок пошевеливает отливающиеся перламутром растения, брызги воды от борта лодки, попадая на листья, скатываются с их кожистой поверхности изумрудными каплями. Цветут лотосы недолго, два-три дня. Некоторые бутоны уже отцвели, превратившись в конусовидные коробочки со слегка выступающими в передней круглой части семенами в виде орешков. На вкус они приятны и используются с давних времён в кулинарии многих южных стран.
Спустившись чуть ниже по течению, попадаем в окружение плавающих на поверхности зелёных овальных листьев с нежно-белыми цветами. Это – кувшинки. Наряду с лотосами одно из самых красивых растений Волги. Их ещё называют водяные лилии. По внешнему виду кувшинки схожи с лотосами, но, в отличие от них, цветут прямо на поверхности воды. Очаровательные цветы! Предмет поклонения и обожания многих народов.
Полюбовавшись красотой дивных растений, идём дальше. На мой вопрос, где будем ловить рыбу, Илья ответил, что здесь она клюёт везде, и, показав рукой в сторону слияния двух проток, предложил начать оттуда.
Заглушив мотор, становимся на якорь. Начинаем готовить рыболовные снасти. Видя, что Илья цепляет к леске джиговую насадку – мягкую силиконовую приманку, которая по внешнему виду и по поведению в воде схожа с маленькой рыбкой, делаю то же самое. Забрасываю приманку. В ожидании, когда рванёт леску, медленно подкручиваю катушку. Признаться, рыбалкой я не занимался давно, так как, по сравнению с охотой, некогда любимое моё занятие отошло на второй план. До открытия сезона охоты на водоплавающую дичь в этих местах ещё две недели, тем не менее, планируя поездку, я выбрал именно это время, чтобы посмотреть на не пуганых выстрелами птиц, поохотиться с подводным ружьём в ещё тёплых водах Каспия и, разумеется, порыбачить на удочку, что сейчас и делаю.
Не дождавшись поклёвки, заменяем насадки на обычные блёсны. После нескольких забросов удилище напарника согнулось, и он стал вываживать из глубины какую-то большую рыбу. Какую именно, установить не удалось: леска резко ослабла, и из воды, сверкая, вынырнула пустая блесна…
Поднимаем якорь. Сплавляемся ниже по течению. Здесь поклёвки тоже нет. Решаем ловить на дождевых червей. Рыболовная снасть для такой ловли состоит из свинцового грузила на конце лески, от которого на небольшом расстоянии, друг за другом, закреплены два поводка с крючками. Для меня подобная рыбалка связана с воспоминаниями об озере, возле которого прошло детство, и по этой причине больше по душе. Жаль, что среди всего изобилия рыболовных снастей я не нашёл ни одного поплавка, а на мои сетования по этому поводу Илья заявил, что у них на поплавок, кроме детей, никто уже не рыбачит.
Ждать поклёвки долго не пришлось: подёрнув кончик удилища, то есть сделав подсечку, Илья вытянул в лодку небольшую, величиной чуть больше ладони, серебристую рыбу, похожую на леща. Узнаю, первой нашей добычей стала тарашка – местное название густеры, которая действительно по внешнему виду мало чем отличается от леща. Почувствовав на своём спиннинге лёгкое подёргивание, и я приготовился сделать подсечку, но, похоже, наживку дербанит мелкая рыбёшка. Через некоторое время леска прекратила подавать признаки жизни, и я, так и не сделав подсечку, вынимаю снасть из воды. Крючки на ней, как и следовало ожидать, оказались пустыми. Мелочь обглодала всю приманку.
Вновь наживляю червей. Делаю очередной заброс, на этот раз ближе к берегу. Не успело грузило коснуться дна, как тотчас последовала поклёвка, и я вынимаю тарашку, которую по причине небольшого размера отпускаю обратно в воду. Рыба стала клевать активно. За последующий час нам удалось поймать два десятка крупных тарашек, около десятка окуней и трёх небольших сомов. По окончании рыбалки сомов мы выпустили в родную стихию для дальнейшего роста и набирания веса, остальную добычу забрали с собой.
Увлечённый рыбной ловлей, я совершенно забыл про арбуз, который всё время лежал в грузовом отсеке. В предвкушении удовольствия достаю светло-жёлтую ягоду с продольными тёмно-зелёными полосами и нарезаю на треугольные алые ломтики. Астраханский арбуз! Сладкий и ароматный! Наедаемся до отвала, но и после этого вожделенно поглядываем на алые сочные ломти.
Собрались было сниматься с якоря, когда подошёл пограничный катер. Погранзона! Процедура проверки документов много времени не заняла, и вскоре мы направились в обратный путь.
По дороге Илья предложил нарвать ежевики. Подходим к берегу и, привязав лодку за тростник, поднимаемся на невысокий, но отвесный вал. Здесь повсюду кусты ежевики. Надо же! Я и не думал, что среди тростника может расти какая-то ягода. Раздвигая колючий кустарник, собираю спелые сизо-чёрные плоды ежевики, похожие по форме на малину, и, в отличие от товарища, который наполняет ими ведёрко, отправляю себе в рот. Ягода имеет приятный кисло-сладкий вкус, а кроме того очень полезна для здоровья. За непродолжительное время Илья собрал почти полведра дикой ягоды. Не меньше за это время, думаю, съел и я.
Вернувшись на базу и немного отдохнув, садимся ужинать. Сторож приготовил нам жареную рыбу из дневного улова и уху из свежевыловленных судаков, которыми его угостили знакомые рыбаки, возвращающиеся с рыбалки. Вкус окуня мне знаком с детства, а вот других рыб я попробовал впервые. Мясо тарашки оказалось очень нежным, а уха из судаков просто замечательной.
Утром грузим в лодку всё необходимое, заводим мотор и отправляемся в дорогу. Мы идём к Каспийскому морю!
Минут тридцать лодка движется вверх по реке, затем делает крутой поворот и, зайдя в другую протоку, спускается вниз по течению. На заболоченных отмелях бродят серые цапли. При нашем приближении взлетают. Узнаваемые по характерно изогнутым шеями и длинным, откинутым назад ногам, болотные птицы, плавно взмахивая крыльями, перелетают на новые места. Со слов Ильи, здесь водятся также белые цапли и можно увидеть красных, которых, правда, очень мало. По-видимому, товарищ всё же имел в виду рыжую цаплю, так как красные цапли в этих местах, если я не ошибаюсь, не водятся. По пути встречались и другие птицы: снующие по берегам стайки куличков, летающие над поверхностью воды белые крачки с чёрными «шапочками» на голове, сидящие, как в дозоре, на вершинах деревьев степные орлы, белохвостые орланы, скопы… И чем ближе мы подходили к Каспию, тем больше видели всевозможных птиц. Вот, вытянувшись цепочкой, над водой пролетела стая бакланов… следом ещё одна… За очередным поворотом, на свалившемся в воду стволе дерева, сгорбившись, как старушка, сидит коротконогая кваква, чем-то похожая на болотную выпь, которая нам тоже встретилась. Кстати, во время вчерашней рыбалки, когда мы подошли к берегу, я видел в тростнике очень маленькую птичку, по своему размеру схожую с колибри. Возможно, это был сверчок или резун, так называемая каспийская колибри, о которой мне рассказывали, но никаких сведений в справочной литературе я об этой птице не нашёл.
Вскоре берега стали более низкими. По сторонам открылись водные пространства, так называемые частины. Желая показать во всей красе водоплавающую дичь, на которую здесь будет открыта охота, Илья направил лодку в одну из проток и по ней вышел на такую частину, похожую на большое мелководное озеро, покрытое участками тёмно-зелёных листьев рогульника. Обеспокоенные нашим присутствием, с воды то и дело взлетают утки: чирки, шилохвости, кряквы, широконоски… Вот поднялась стая гоголей… В стороне, в окружении красноголовых нырков, плавают элегантные чомги со своеобразными перьевыми «рожками» на голове… Неподалёку от них огари или красные утки… Похожие на небольших куриц, под берегом копошатся лысухи, получившие своё название за специфический нарост на передней части головы, напоминающий залысину… Пересекая наш путь, над водой пролетела стая крупных белых птиц с огромными мешкообразными клювами – пеликаны… Царство водоплавающих! Подобное видовое изобилие птиц мне довелось видеть только на акватории Панамского канала. А вот и гуси! Из-за острова поднялось около трёх десятков серых гусей! Эх, посидеть бы здесь на утренней зорьке со своим полуавтоматом!
По всем признакам мы приближались к морю. И действительно – вскоре впереди показалась бескрайняя водная даль. Сбавляем скорость, так как в устье реки много отмелей, на которых может оказаться лодка. Приподняв винт и слегка подрабатывая двигателем, входим в Каспийское море! Сентябрьское солнце светит ярко. Морская поверхность нагрета солнечными лучами, отчего тёплый воздух, поднимаясь вверх, делает сидящих вдали лебедей похожими на большие, выступающие из моря белые камни…
По мере отдаления от берега становится глубже, а вода светлее. Дно просматривается хорошо, и мне видно, как в гущу водорослей заплыл крупный сазан… мелькнула стайка окуней… Оставляя на поверхности полоски следов в виде лёгкой ряби, от носа лодки разбежались хищные жерехи… Да, рыба здесь есть, и, по-видимому, её немало…
Надеваю на себя эластичный гидрокостюм из неопреновой ткани. Закрепляю на поясе и в районе щиколоток ног свинцовые грузила, которые позволят легко погружаться и всплывать. Стоя по грудь в воде, под руководством Ильи готовлю для стрельбы подводное ружьё. Оказалось, что сделать это не так-то просто. Однако гарпун заряжен, и, надвинув на лицо маску и взяв в рот загубник дыхательной трубки, отплываю от лодки. Открытые участки морского дна сменяются зарослями водорослей. Смотрю, не притаилась ли среди них какая рыба. Проходит минут двадцать, но кроме нескольких окуньков другой рыбы не попалось. Периодически поднимаюсь на поверхность, пытаясь увидеть лодку, но сделать это не всегда удаётся. Успокаиваю себя тем, что там, на лодке, про меня не забыли.
При очередном погружении справа от себя замечаю сазана! Забыв наставления товарища, что при встрече с рыбой ружьё необходимо наводить на цель неторопливо, резко поворачиваюсь с намерением сделать выстрел «навскидку», как делаю на обычной охоте. И это была моя ошибка! Сазан метнулся прочь и тотчас скрылся из виду. Наверное, от досады спустя пару минут стреляю в крупного окуня, проплывающего передо мной в компании таких же полосатых сотоварищей. Выстрел, по моему мнению, был удачным, но, подтянув гарпун, я понял, что промахнулся.
Продолжаю обследовать морское дно. Вне досягаемости выстрела замечаю каких-то рыб, по-моему, краснопёрок. Среднего размера щуку, которая отдыхала среди водорослей и подпустила совсем близко, я увидел слишком поздно. Зубастая хищница не стала ждать, когда в неё прицелятся, и кинулась наутёк. Досадно. Тем не менее, вскоре появилась возможность добыть свой первый трофей, когда передо мной оказался морской карась. Стреляю! Гарпун попадает в рыбу, но, скользнув по телу, падает на дно.
Подходит лодка. Узнав, что я никого не добыл, Илья предлагает сменить место. Разряжаю ружьё, выбираюсь из воды, снимаю с себя водолазное снаряжение. Становится немного холодно, но, переодевшись в сухую одежду, скоро согреваюсь, чему способствует также горячий чай из термоса.
На новом месте на охоту уходит Илья. Мне поручено оставаться в лодке, и, развалившись на заднем сидении, я наслаждаюсь тёплыми солнечными лучами. Для полного удовольствия съедаю несколько бутербродов с сыром и колбасой в сочетании со свежими помидорами и огурцами, посыпанными солью. Невдалеке плавает Илья с торчащей над головой дыхательной трубкой. За него мне не следует беспокоиться, он опытный ныряльщик, тем не менее, если что, я готов прийти на помощь… с этими добрыми мыслями я и заснул…
Качнуло лодку. Открываю глаза. Возвратился Илья. Делая вид, что я ни на минуту не сомкнул глаз, принимаю от него кукан – капроновый шнур для ношения добытой рыбы, на котором нанизаны щука, сазан и два карася. Здорово! Теперь можно возвращаться на базу. День клонится к вечеру, и, запустив мотор, Илья направляет лодку в сторону устья Волги.
Утром следующего дня мы вновь ходили на рыбалку. Поймали несколько сомов, карасей, окуней, тарашек, сазана и похожую на селёдку чехонь. Очень жирная и вкусная рыба. После обеда покидаем базу. Километрах в тридцати от села Красный Яр Илья взял в аренду земельный участок для разведения скота и домашней птицы. Возвёл по его периметру ограждение, построил телятник, завёз около двух десятков коров. В планах купить ещё коров, причём какой-то особой, молочной, породы, и закончить строительство дома, в котором, кстати, уже можно жить.
На подъезде к ферме в свете фар сверкнули глаза какого-то животного. Узнаю, это шакал. Здесь их целое семейство. Хищники могут воровать с фермы птицу и способны напасть на телят, но пока ничего такого они не сделали.
Территория фермерского хозяйства довольно большая. Одной стороной примыкает к берегу Волги, с других – окружена редким, чередующимся с открытыми пространствами лесом. Навстречу выходит работник, ухаживающий за скотом и птицей. Обстоятельно докладывает хозяину фермы о состоянии дел, а я, подсвечивая фонариком дорогу, отношу вещи в дом. Ночь тёплая. Сижу на веранде второго этажа и под аккомпанемент квакающих лягушек смотрю на тёмную поверхность реки, на которой лежит полоска света убывающей луны и отражаются яркие звёзды.
Приходит Илья. Расположившись за столом, устраиваем поздний ужин. Вспоминая родные места, Илья рассказывает о селе Утеры, отце, матери, братьях, которых, считая его самого, шесть человек, о сестре. Со временем все они оттуда уехали. Родители похоронены в Утерах. Иногда он ездит туда, но все поездки связаны с определёнными трудностями, так как после распада Советского Союза село, которое уже имеет другое название, осталось на территории Казахстана. Многое, о чём рассказывает Илья, мне известно и от его брата Ивана. Знаю, что их отец – Григорьев Анатолий Ильич, 1915 года рождения, с 1942 по 1945 год был на фронте. Как полковой разведчик неоднократно ходил за линию фронта за «языками», то есть солдатами и офицерами противника, необходимыми командованию для получения нужной информации. Согласно перечню приказов за время войны Анатолий Ильич награждён правительственными наградами, в числе которых медаль «За боевые заслуги», орден Красной Звезды, ордена Славы двух степеней… Из того немногого, что рассказывал отец, Илье запомнился его один рассказ о взятии «языка».
Однажды ночью разведгруппа из пяти человек, в которой состоял отец, перейдя линию фронта, обнаружила двух немецких часовых. Решили брать одного из них, причём того, который был маленького роста, из расчёта, что его будет легче нести. По правилам, двое разведчиков непосредственно выполняли действия, связанные с захватом «языка», трое других обеспечивали прикрытие. За «языком» пошёл отец и «здоровый, как бык», украинец. Начали подкрадываться. На пути оказалась глубокая лужа, долго лежали в ней, ожидая, когда немцы поговорят и разойдутся. Спустя время после того, как один из них ушёл, украинец бросился на часового. Полагая, что справиться с ним будет легко, он не схватил и не дёрнул его за ноги ниже колен, как предписывалось делать в таких случаях, а, навалившись сзади, зажал ладонью рот. Однако часовой, прежде чем его скрутили, умудрился ударить нападавшего карабином в лицо и выбил несколько зубов. Когда немца несли за линию фронта, разъярённый украинец, сплёвывая изо рта кровь, постоянно просил у старшего группы далеко не в цензурных выражениях разрешить ему, мягко говоря, «стукнуть» пленного «по морде». Об этом же он безуспешно ходатайствовал и в штабе полка, куда доставили «языка».
Утро. Иду на берег Волги. Почувствовав присутствие человека, лягушки замолкают; шлёпая по мелководью, разбегаются в разные стороны. Возле шаткого мостика, погрузившись кормой в воду, стоит наполненная дождями дюралевая лодка. В стороне другая, похожая на небольшую шлюпку. Астраханцы называют их куласиками. Такие лодки раньше делали из дерева под шест, то есть человек плыл, отталкиваясь от дна шестом, теперь они изготавливают из стеклопластика и под вёсла. На противоположной стороне реки пасутся чьи-то коровы. Над водой пролетело несколько уток. Причём стоило пройти мне по берегу, как из заросшей травой канавы, шумно хлопая крыльями, поднялись два кряковых селезня.
Заметив возле берега Илью, возвращаюсь. Из притопленной лодки вычерпываем воду и, закрепив капроновым фалом за мостик, уходим в дом.
После завтрака собираюсь на рыбалку. Выбор пал на дюралевую лодку. Вёсла, спиннинг, бокс с рыболовными принадлежностями, банку с дождевыми червями, ведро под улов разом отношу к берегу. Спускаюсь в лодку, чтобы поправить лежащие на настилах резиновые коврики. Поднимаю один из них… И… – ужас! Из-под него выползает змея! Признаюсь, я не очень храбрый при встрече с подобными пресмыкающимися, а поэтому в один прыжок оказываюсь на мостике. Попытки выбросить рептилию спиннингом за борт не принесли желаемого результата: извиваясь, она скрылась под кормовым сидением. В тот же момент в носовой части замечаю другую. Да здесь целый серпентарий! Хорошо, что не обнаружил их где-нибудь на середине реки! Ядовитые они или неядовитые, но в эту лодку я уже не сяду. Переношу вещи в куласик и, вставив в уключины вёсла, плыву к противоположному берегу, у которого, как я заметил утром, хорошо плескалась рыба.
Ловлю на червя. Знакомое подёргивание лески… Подсечка… Поймал несколько окуней, тарашек, сомов… Когда клёв сошёл на нет, перехожу на блесну. Кидаю под берег, где, по моему разумению, притаились щуки. Там их не оказалось, зато на стремнине реки, куда я отплыл и встал на якоре, они были. Первую небольшую щуку мне удалось вынуть в лодку без труда, не прибегая к помощи подсачека, её я выпустил обратно в реку. Следующая заставила повозиться: сгибая удилище в дугу и резко дёргая книзу, она никак не давала подтянуть себя к лодке.
Вываживаю сопротивляющуюся рыбину, как вдруг – удилище распрямилось и из реки, на высоту не менее метра, выскочила крупная щука. Зубастая пасть её была широко открыта, и, пытаясь избавиться от блесны, она буквально крутилась в воздухе. Мгновение – и, прежде чем я успел подобрать слабину лески, щука освободилась от стального тройника и ушла под воду. Да, не удалось мне добыть хороший трофей. Тем не менее столько положительных эмоций. Будет о чём вспомнить и о чём рассказать.
До моего отлёта домой более двух суток, но утром я уезжаю в Астрахань. Хочется посмотреть старинный российский город. Погулять по набережной. Пройтись по территории Кремля с памятниками русского зодчества. Побывать в краеведческом музее, история создания которого относится к первой половине XIX века. Всё это у меня получилось, но об этом в другой раз.