Как-то раз, в самый разгар лета 1987 года, захотелось царандоевским советникам свежей рыбки отведать, вот и решили они на рыбалку смотаться. А поскольку самая крупная в Кандагарской провинции река Аргандаб почти полностью контролировалась «духами», и поймать там свежую маринку или какую другую рыбу не представлялась возможным, оставался единственный вариант — искусственный оросительный канал, где со слов местных жителей, можно было выловить вполне приличную и съедобную рыбу.

Никакого шанцевого инструмента в виде удочек, и уж тем более — рыболовных сетей, у советников не было. Да и зачем они им были нужны, когда у каждого под койкой стояло как минимум по ящику ручных гранат. Доукомплектовали свою советническую «таблетку» ещё одним ящиком с «эргэдешками» да и тронулись в путь. Благо дело, до оросительного канала езды от Ооновского городка было не более семи минут. Правда, был у той дороги небольшой отрезок, метров триста, к которому с одной стороны вплотную примыкали густые заросли камыша, а по другую сторону располагались развалины печей для обжига кирпичей. Дюже нехорошее это место было — «духи» частенько обстреливали там проезжавшие машины и бронетехнику афганских военнослужащих.

Но бесшабашных советников это нисколько не пугало, поскольку им и не в таких переделках приходилось бывать. Сам канал был не таким уж и широким — расстояние от берега до берега по зеркалу воды составляло не более полутора десятков метров. Кое-где покатые берега заросли камышом, отчего рукотворный канал больше походил на заброшенную, приходящую в упадок реку. На противоположной стороне канала располагались глинобитные и кирпичные казармы, а также склады боевой техники афганского танкового полка, военнослужащие которого, несли службу в составе Второго армейского корпуса, защищавшего интересы государственной власти на юге Афганистана. Летняя жара в ту пору стояла неимоверная, и часть сарбозов-танкистов отсиживались в прохладной воде.

А чтобы командование не шибко гоняло их за откровенное бездельничанье, при всяком приближении оного к каналу они делали вид, что усиленно стирают свои хэбэшные дреши, которые даже не удосуживались снять со своих потных, грязных тел. Хотя, как сказать, — в мусульманских странах не принято прилюдно показывать свою наготу. Вот и приходилось малограмотным сарбозам использовать своё тело в качестве стирально-гладильной доски и сушилки одновременно. Советникам минут пятнадцать пришлось объяснять непонятливым афганцам причину своего появления у канала, но те ни в какую не желали покидать воду. Неизвестно, как долго продолжались их «постирушки», если бы советники не вытащили из салона автомашины ящик с гранатами, и не стали демонстративно вворачивать в них запалы. До сарбозов наконец-то дошло, чего от них хотят шурави и, быстро покинув воду, с любопытством стали наблюдать с противоположного берега за развитием дальнейших событий.

А советники, тем временем, встав цепочкой вдоль берега, на расстоянии метров десяти друг от друга, одновременно бросили гранаты в воду. «Сведущие» люди — военные советники, как-то раз рассказали им, что при падении одной гранаты, произойдёт шумный всплеск воды, и рыба метнётся в разные стороны от места падения гранаты. А когда таких всплесков будет несколько, рыба начнёт метаться из стороны в сторону, но не уплывёт далеко от места падения гранат. Гулкие разрывы под водой и всплывшие затем на поверхности воды грязные буруны засвидетельствовали факт свершившегося браконьерского злодеяния. И советники, и сарбозы вперили свои алчные взгляды на воду, томительно ожидая, когда оглушённая рыба косяками начнёт всплывать кверху брюхом. Но не тут то было.

Прошло минут пять, а на поверхности так и не появилось ни одной, даже самой захудалой, рыбёшки. — По всей видимости, мы рановато бросили гранаты, — предположил Мыкола — «бедоносец», главный застрельщик всех авантюрных мероприятий, проводимых на ту пору советниками царандоя в провинции Кандагар. Было решено повторить «эксперимент», но на этот раз примерно на секунду замедлив броски гранат в воду, после того, как отлетит предохранительный рычаг, и прозвучит щелчок сработавшего запала. По расчётам Мыколы выходило, что граната взорвётся ещё до того, как достигнет дна канала, а, стало быть, эффект глушения рыбы будет более результативным. Сказано — сделано. Но и на этот раз массового всплытия оглушённой рыбы не последовало.

Тем не менее, к неописуемой радости «зрителей», несколько мелких рыбёшек медленно поплыли на поверхности воды кверху брюхом. Стало быть, уже есть из чего ушицу готовить. А поскольку улов был невелик, решено было сделать ещё пару забросов. Рисковый Мыкола решил добавить ещё с полсекунды замедления броска гранаты, о чём сообщил своим «подельникам» уже после того, как задуманное претворил в жизнь. Едва скрывшись под водой, граната рванула с такой силой, что над каналом поднялся внушительный фонтан воды, брызги которого взметнулись почти на пятиметровую высоту. Кто знает, но возможно именно Мыколина граната дала весьма существенный результат, поскольку на этот раз всплывшей рыбы было на порядок больше, чем при предыдущем подрыве.

Оставшиеся гранаты незамедлительно полетели в воду, но кроме Мыколы никто так и не решился повторить его рискованный бросок. А потом, потерявшие бдительность советники, в одних трусах плавали в канале, собирая снулую рыбу, в общей сложности набрав около двух десятков маринок и ещё какой-то беспородной мелочёвки. Вместе с рыбой оглушёнными оказались несколько мелких крабов, непонятным образом оказавшихся в оросительном канале. Рыболовы их также прихватили с собой, сложив весь улов в резиновое ведро, постоянно находившееся в салоне советнической «таблетки».

Знатный в тот день на тринадцатой вилле получился ужин — свежая уха, фирменная «Дона». Гости с соседних вилл до самой темноты валом валили в гости, и от ведра наваристой ухи на исходе дня не осталось и следа. А вот с крабами вышла заминка. Никто не знал, что с ними делать, поскольку уж очень маленькими они оказались — с половину ладони. Они так и остались лежать в одной из комнат, и вспомнили о них только после того, как по вилле загулял устойчивый запах гниющей органики.

Протухших крабов выбросили неподалеку от уличного туалета. И наверняка, забыли бы о них в скором времени, но один из советников случайно заметил, что вездесущие и вечно голодные кандагарские муравьи сожрали не только внутренности крабов, но и тщательно обглодали панцири и все конечности. Получилось что-то вроде мумифицированных скелетов, больше похожих на огромных пауков, неизвестной доселе породы членистоногих.

От крабов уже не пахло гнилью, и поэтому их вновь перетащили на виллу, водрузив на каминную полку по соседству с пустыми гильзами от ДШК и отстрелянным тубусом «Мухи». А спустя пару недель, кому-то из постояльцев тринадцатой виллы первому пришла в голову бредовая идея — использовать мумифицированных крабов в качестве дизайнерского оформления каминной комнаты. Лежавшие до тех пор на каминной полке крабы, были аккуратно покрашены черным лаком, после чего стали очень здорово похожи на огромных пауков.

— Прямо как тарантул, — констатировал Мыкола, разглядывая крашенного краба со всех сторон. Набив под потолком одного из углов мелких гвоздей, советники оплели их искусственной паутиной, для чего использовали лежавшие без дела капроновые нитки. Один из «пауков» был аккуратно закреплён в центре импровизированной паутины, а второй привязан к нитке и опущен чуть ниже. Со стороны складывалось такое впечатление, будто огромный паук спускается с потолка на собственной паутине. Советники дружно посмеялись, когда Мыкола в деталях нарисовал в их воображении картину того, как незадачливые «духи», тайно проникшие внутрь виллы, нос к носу столкнутся с их «пауками». Тогда никто и предположить не мог, чем закончится история с липовыми пауками…

Приехали как-то раз к советникам кандагарского царандоя несколько проверяющих из Кабула. Перед членами комиссии стояла задача — провести комплексную проверку по всем направлениям советнической работы. В принципе, ничего особенного в этом не было — такие наезды из «Центра» случались довольно часто. И не потому, что кабульским коллегам нравилось ездить в южный город Кандагар, дабы воочию увидеть все «прелести» тамошней жизни советников царандоя. Все было намного проще — за протирание казённых штанов в служебных кабинетах Представительства МВД СССР да и МВД ДРА тоже особых почестей заработать было невозможно.

Совсем другое дело — краткосрочный выезд в командировку, куда-нибудь в воюющую провинцию. Кандагар в списке наиболее опасных, а заодно и самых «хлебных» на награды мест, стоял самым первым. Да и народ, в смысле тамошние советники, гостеприимными были — всегда встретят, накормят, напоят, в постель уложат, а заодно и любую справку напишут за самого проверяющего. Тому оставалось только щеки надувать, показывая всем окружающим свою значимость да стараться как можно реже покидать пределы советнического городка, дабы не схлопотать шальную пулю, которая могла поставить жирную точку не только на карьерном росте…

Ну, так вот, приехали эти самые проверяющие в ООНовский городок, а тут и выяснилось, что при всём уважении к высокому начальству, разместить их, собственно говоря, и негде. Куда ни шло, когда приезжали два, на крайний случай три сотрудника центрального аппарата. В таких случаях их рассовывали по всем имеющимся загашникам. А тут аж целых полдюжины! Чтобы засвидетельствовать невозможность рационального расселения квартирантов на имеющейся в распоряжении у советников царандоя жилой площади, старший советник эмвэдэшного контракта Виктор Степанович Белецкий лично сопроводил их по виллам и прочим кирпичным строениям, внешне похожим на добротные бараки, где проживали его подчинённые. Лишних кроватей с матрацами у советников не было по той простой причине, что случись какой-нибудь мало-мальски удачный духовский обстрел, и лишний кусок тряпья мог стать решающим фактором в деле уничтожения не только казённого имущества, но и заранее прикупленных дембельских бакшишей.

Да и тёмными ночами, когда из-за планового отключения электричества, советники передвигались на ощупь, лишний предмет в комнате становился серьёзной преградой, а в случае внезапного нападения «духов» на ООНовский городок, когда всё решают доли секунд, — непреодолимым препятствием, которое могло стоить жизни. А чтобы этого не произошло, практически возле каждой виллы имелись подсобные помещения, где и складировалось всё лишнее имущество. В частности, у жильцов тринадцатой виллы в заначке имелось ещё по одному запасному матрацу.

Всё это постельное богатство хранилось в небольшом каменном сарайчике, где, кроме всего прочего, лежали с десяток ящиков с минометными боеприпасами, несколько ящиков с ручными гранатами, в том числе, трофейными, и множество ящиков с цинковыми упаковками патронов, начиная с БУРовских, образца 1889 года, и до самых современных. Залети в этот сарай-кладовку шальной духовский эрэс или снаряд от безоткатного орудия, взрыв был бы такой силы, что наверняка не оставил следов ни от самого сарая, ни от впритык стоящего к нему кирпичного гаража, переделанного умелыми руками советников в баню с бассейном. Жильцы тринадцатой виллы особо не афишировали наличие у них запасных матрацев, дабы не привлекать внимания непрошенных кабульских визитёров.

А и правда, поселится такой халявщик на целую неделю, а то и на две, и где мужикам фирменную самогонку пить? В сарайку втихаря нырять? Поэтому, когда Белецкий после обеда появился возле их виллы, ведя за собой «хвост» из трёх прикомандированных проверяющих, настроение у мужиков резко испортилось. Пока проверяющие отсиживались на кухне, Белецкий обошёл все жилые комнаты своих подчиненных, прикидывая в уме, куда можно приткнуть на ночлег непрошенных гостей. В итоге решено было: одного «квартиранта» подселить к Мыколе, а остальным двум расстелить матрацы на полу каминной комнаты.

А потом был ужин. Один из проверяющих оказался сообразительным мужиком. По всей видимости, ему частенько приходилось мотаться в командировки по провинциям, и тамошние порядки ему были известны не понаслышке. Одним словом, он был единственным из приезжих, кто раскрутился аж на целую «Маруську». Ну, а коли уж пошла такая пьянка, то следом за ней в ход пошла и фирменная самогонка гостеприимных хозяев виллы. Одним словом, славненько в тот вечер посидели мужики, и свой внеплановый мальчишник завершили далеко за полночь, сидя при тускло мерцающих стеариновых свечах, поскольку электричество в ООНовском городке в двадцать три часа отключалось повсеместно.

О чём только ни успели поговорить, какие только темы не перетёрли. А напоследок Мыкола стал страшные вещи рассказывать, о том какие в Кандагаре змеи ядовитые и фаланги кусачие. Для большей достоверности открыл холодильник, и показал гостям ампулу с противоядием, лежащую там со времён «царя Гороха». Сами хозяева ни разу не пользовались этой коричневатой жидкостью, потому как не были уверены в том, что она может помочь при укусе хотя бы той же ядовитой эфы, коих возле виллы водилось бесчисленное множество. Порой они даже в дом заползали, а одна такая серая гадина со стреловидной меткой на треугольной голове однажды нашла себе тёплое пристанище под подушкой у одного из советников.

С тех пор, перед тем как лечь спать, советники тщательно перетряхивали постельное бельё. А наиболее осторожные мушаверы свои кровати установили на шерстяные одеяла, дополнительно намотав на кроватные ножки шерстяные нити, выпускаемые на местной шерстяной фабрике. Кто-то из афганцев им сказал, что запах овечьей шерсти отпугивает всю ползающую, бегающую и прыгающую ядовитую нечисть. Одним словом, к концу Мыколиных повествований квартиранты пребывали под большим впечатлением от всего услышанного и, сидя за столом, с опаской поглядывали себе под ноги, ожидая появления там пресмыкающихся и членистоногих, готовых в любую секунду нанести смертельный укус. Как в тумане, разбрелись все по холостяцким кельям.

Двое квартирантов бухнулись на приготовленные для них матрацы в каминной комнате, и уже через пару минут оттуда доносился громкий храп. Рано поутру, когда на востоке едва забрезжил рассвет, жильцов тринадцатой виллы разбудил истошный крик, донёсшийся из каминной комнаты. Словно по команде все повскакивали со своих кроватей и, машинально прихватив с собой автоматы, бесстрашно ринулись в комнату, откуда доносились эти душераздирающие вопли. Их взорам предстала следующая картина — оба полуголых квартиранта сидят по разным углам комнаты и, тупо вытаращив глаза, тычут указательными пальцами в сторону камина и на висящую в углу паутину с сидящим на ней крабом-пауком.

Второго «паука» на месте не оказалось. Осталась лишь капроновая нить, на которой он до этого висел под потолком. Чуть позже, окончательно разобравшись в случившемся, все безудержно ржали над незадачливым проверяющим, который спросонья принял упавшего на его волосатую грудь сушёного краба за всамделишного ядовитого тарантула. Испугавшись, он смахнул краба со своей груди с такой силой, что, отлетев в сторону и ударившись о «зеркало» камина, его сушёная тушка рассыпалась на мелкие части.

В тот день Мыколе так и не довелось поехать на работу. Только после третьей поллитровки их фирменной «Доны» оба квартиранта наконец-то отошли от перенесённого стресса. Как бы там ни было, но следующую ночь они не рискнули остаться ночевать на вилле, где с потолка падает всякая гадость, отчего вполне нормальный человек может лишиться дара речи. После доброго возлияния они по-английски исчезли с виллы, не забыв прихватить все свои манатки. А чуть позже Белецкий определил их на жительство к не менее гостеприимным переводчикам, где одного из проверяющих в тот же день едва не ужалил самый настоящий скорпион. Но это уже совершенно другая история о том, как нельзя по ночам искать халявную выпивку в чужом доме, особенно в тех местах, где она никогда не водилась.

Поделиться: