ГЕОРГИЙ СУВОРОВ
МЕСТЬ
Мы стали молчаливы и суровы.
Но это не поставят нам в вину.
Без слова мы уходим на войну
И умираем на войне без слова.
Всю нашего молчанья глубину,
Всю глубину характера крутого
Поймут как скорбь по жизни светлой, новой,
Как боль за дорогую нам страну.
Поймут как вздох о дорогом рассвете,
Как ненависть при виде вражьих стад…
Поймут – и молчаливость нам простят.
Простят, услышав, как за нас ответят
Орудия, винтовки, сталь и медь,
Сурово выговаривая слово: «Месть!»
1943
* * *
Подполковнику Подлуцкому
Над лесом взмыла красная ракета,
И дрогнуло седое море мглы.
Приблизили багровый час рассвета
Орудий воронёные стволы.
От грохота раскалывались тучи.
То опускаясь, то вздымаясь вверх,
Через Неву летел огонь гремучий
И за Невою чёрной смертью мерк.
И так всю ночь, не ведая покоя,
Мы не гасили грозного огня.
И так всю ночь за русскою Невою
Земля горела, плавилась броня.
И так всю ночь гремели батареи,
Ломая доты за рекой во рву,
Чтоб без потерь, стремительней, дружнее
Пехота перешла через Неву.
Чтобы скорее в схватке рукопашной
Очистить дорогие берега,
Чтоб, растопив навеки день вчерашний,
Встал новый день над трупами врага.
1943
* * *
Он говорил: «Пылай, моё село,
Моей любовью светлою согрето,
Ты – первый луч восторга и привета.
Ты – детства безмятежное крыло.
Всё, что имел, навеки утекло…»
И он склонился молча у лафета.
Над лесом взмыла синяя ракета,
И гаубица подняла жерло.
Как бы очнулся он… Исчезла мгла,
Рассеянная заревом сраженья.
«Нет у меня родимого села.
Оно фашистам служит укрепленьем.
Так вместе с ними допылай дотла…
Где есть зола, там будет и цветенье!»
КОСАЧ
Заря над лесом разлилась устало,
Бой отгремел… С огрызком сухаря
Я сел у пня, винтовка отдыхала
У ног моих, в лучах зари горя.
Я ждал друзей, идущих с поля боя.
И вдруг… где трав серебряная мгла,
В пятнадцати шагах перед собою
Я увидал два чёрные крыла.
Потом кривая радужная шея
Вдруг показалась из сухой травы…
Рука – к винтовке, но стрелять не смею:
Ведь он один на берегах Невы.
– Земляк! – И предо мною голубые
Встают папахи горных кедрачей,
Как бы сквозь сон, сквозь шорохи лесные
Я слышу ранний хохот косачей.
Так, вспоминая, в голубом томленье
Глаз не сводил я с полулунных крыл…
Легла винтовка на мои колени –
Поднять её недоставало сил.
Да и зачем? Мой выстрел, знаю, меток.
Но птица пусть свершает свой полёт.
Охотник я. Я знаю толк в приметах:
Кто птицу бьёт, тот зверя не убьёт.
* Самец-тетерев, имеющий хвост с длинными изогнутыми перьями.
1943
* * *
Бойцам-комсомольцам
Ященко, Ипполитову и Емец
Сомкнулись ножницы огня
Как раз над нашими рядами.
Был день. Глазам не видно дня:
Перед глазами – мрак и пламя.
И вот пехота залегла.
В кривых траншеях закопалась.
Над нами – огненная мгла,
А в нас – иль робость, иль усталость…
В бою бывает всё. В бою
Всё по-другому ощутимо.
Три паренька во мгле встают,
Идут в волнах густого дыма.
Дзот зажимая с трёх сторон,
Они ползут… Уж близко… Близко…
В растрескавшийся небосклон
Дзот мечет огненные брызги.
Но трое смелых – к брату брат.
Пожатье рук. Мгновенье. Роздых.
В руках крутая сталь гранат, –
И дзот, гремя, взлетает в воздух.
Так, навсегда убив в груди
Свой страх, они кричат: «Эй! Кто там!
Вставай, братишки, проходи!» –
И подымается пехота.
1943
* * *
Капитану Строилову
Спуская лодки на Неву, мы знали,
Что немцы будут бить из темноты,
Что грудью утолим мы голод стали
И обагрим свинцовых волн хребты.
Что будут жадно резать пулемёты
Струёю алой злую стену тьмы…
Мы это твёрдо знали, оттого-то
За левый берег зацепились мы.
И, оттеснив врага от волн полночных,
Мы завязали с ним гранатный бой.
Мы твёрдо знали. Да. Мы знали точно –
Победу нам даёт лишь кровь и боль.
1943
* * *
Ещё утрами чёрный дым клубится
Над развороченным твоим жильём.
И падает обугленная птица,
Настигнутая бешеным огнём.
Еще ночами белыми нам снятся,
Как вестники потерянной любви,
Живые горы голубых акаций
И в них восторженные соловьи.
Ещё война. Но мы упрямо верим,
Что будет день, – мы выпьем боль до дна.
Широкий мир нам вновь раскроет двери,
С рассветом новым встанет тишина.
Последний враг. Последний меткий выстрел.
И первый проблеск утра, как стекло.
Мой милый друг, а всё-таки как быстро,
Как быстро наше время протекло!
В воспоминаньях мы тужить не будем,
Зачем туманить грустью ясность дней, –
Свой добрый век мы прожили как люди –
И для людей.
1944