ВАСИЛИЙ СУББОТИН
1921 – 1995
* * *
Меня всегда необычайно трогал
Багряно загоревшийся пейзаж…
Лесная, порыжевшая дорога,
Охотника промокнувший шалаш.
И голубая лиственница рядом,
Что зелена, прозрачна и стройна.
Красноголовых глухарей отрада —
Как вскинута приветливо она!
Таится небо в колее тележной,
Все тени перепутались у ног.
Заходит солнце тусклое поспешно
За ельника торчащий козырёк.
Оно ещё пробьётся скрытым светом…
Там, за рекой белеющей, – село.
Дорога раздалась. И напоследок
Под сапогом вздыхает тяжело.
Или снег, что валит и валит:
Зима свой справляет приход:
И шубу кидает на шубу,
И шапку на шапку кладёт.
* * *
Валентине Ланиной
Настоем крепким трав, грибов и ягод
Вдруг глухо потянуло от леска.
Нагретою захлебываясь влагой,
Дышу не надышусь издалека.
Ах, милая! Когда б забыть другие,
Я только эти повторял слова!
Привычные и детски дорогие…
Грибы. Березы. Ягоды. Трава.
* * *
Нас гнетёт железная усталость.
И просёлок пылью задушил.
Где-то перед Бродами остались
Воющие факелы машин.
Может, и не въявь пока, а снится
Этот движущийся солнца круг,
Спутанная чёрная пшеница,
На телеге мёртвый политрук.
И проходят «юнкерсы» стеною,
Разгружая свой боезапас.
Поминутно тают в белом зное
И опять пикируют на нас.
Только и в подавленности в этой
Гнев уже таится, как запал.
И, не прячась дальше, за кюветом
Так и спим. Под бомбами, вповал.
НА ПЛАЦДАРМЕ
Они ломились напролом,
Фугаски тоннами возили.
Разбили мост, сожгли паром
И берег весь перемесили.
Пехоты полк и шквал огня
Бросали разом в наступленье…
Не час, не два – четыре дня
Стояло светопреставленье.
Под треск, и уханье, и гул
Противник всё втоптал в трясину…
Лишь вспять реку не повернул
И нас в неё не опрокинул.
* * *
Темны предгория Карпат.
Безвестным здесь прошёл героем
Мой дед – брусиловский солдат,
И мы с отцом окопы роем.
И если ты не знал грозы,
Как я, не забывал о крове,
Возьми ту землю на язык –
Она солёная от крови.
* * *
Атака! Горячее слово…
Недолгий налёт огневой.
Гудит металлический овод
Над самой моей головой.
Кусты запорошены густо.
Ракеты всплывает комок.
Я лезу уже через бруствер,
Как в детстве я лез за порог.
Скорее, скорее, скорее.
И жалит и колет лицо.
К чужой полускрытой траншее,
За проволок этих кольцо!
ОСКОЛОК
Закоптил, как угольные копи,
Все угоры снежные фугас.
Через них в солдатские окопы
Пробираюсь я в который раз.
Мина разрывается.
И ватой
Виснет над воронкою дымок.
Падаю.
Осколок угловатый
Камушком ложится возле ног.
Не гляди, что маленький и серый,
Попадёт – ничем уж не помочь.
Только я щербатому — не верю.
Я его отшвыриваю прочь.
* * *
Мы шли. Сиял огонь во мраке.
Горели ноги в сапогах.
Соль выступала на рубахе,
И пыль скрипела на зубах.
Здесь перед молнией разрывов
Мы не крестили лба.
В тот час
В глуби России молчаливо
Молились матери за нас.
Одна броня с другой боролась,
Металл взбирался на металл.
Артподготовки хриплый голос,
Огня вращающийся вал.
Лесов холодные суглинки,
Пожаров отсвет в облаках.
Да эти мокрые травинки
На запыленных сапогах.
ЭПИЛОГ
Курганы щебня, горы кирпича.
Архивов важных драная бумага.
Горит пятно простого кумача
Над обнажённым куполом рейхстага.
В пыли дорог и золоте наград,
Мы у своей расхаживаем цели.
Фамилиями нашими пестрят
Продымленные стены цитадели.
А первый, флагом осенённый тем,
Решил остаться неизвестным свету,
Как мужество, что мы явили всем,
Ему ещё названья тоже нету.
* * *
Провал окна. Легла на мостовую
Тень, что копилась долго во дворе
Поставлены орудья на прямую,
И вздрагивает дом на пустыре…
Завален плац обломками и шлаком,
Повисли рваных проводов концы.
На этот раз в последнюю атаку
Из тёмных окон прыгают бойцы.
БРАНДЕНБУРГСКИЕ ВОРОТА
Не гремит колесница войны.
Что же вы не ушли от погони,
На верху Бранденбургской стены,
Боевые немецкие кони?
Вот и арка. Проходим под ней,
Суд свершив справедливый и строгий.
У надменных державных коней
Перебиты железные ноги.
* * *
От суеты весенней и горячки
Недавние исчезли берега.
Я, как медведь, очнувшийся от спячки,
Ступаю на размытые снега.
Через лесные прохожу овраги —
Мне этот запах пробужденья мил…
Сдвигаю камни, трогаю коряги —
Забытый восстанавливаю мир.
Спина моя ещё трещит от боли,
А под ногой — уже звенит трава.
Меня ещё качает поневоле,
И чуточку кружится голова.
ЗАТИШЬЕ
Четыре года будто в сновиденье…
А этот день и впрямь не наяву!
К дороге выбираясь из селенья,
На мокрую бросаемся траву.
Забыто пахнет кошеною гречей.
Никак я потому и не усну.
Забравшийся в укрытие кузнечик
Сверлит уже лесную тишину.
Движение, неслышное вначале.
Горят на солнце капельки смолы…
И мы теперь лишь только замечаем,
Как хороши сосновые стволы!