Ирина влюбилась. Скрываться по съёмным квартирам и номерам в отелях было весело поначалу. Немного напомнило молодость, а она ведь была, увы, уже не молода. Хотя выглядела хорошо, её сорока девяти ей не давали, а она и не брала, как звучало в одной рекламе. И молодой любовник держал в тонусе. Но начавшаяся интрижка, лёгкий флирт переросли в нечто большее, и она поняла, что пропала. Открыться мужу она не могла. Сначала думала: вот-вот всё закончится. Потом увязла – и тем более не могла, потому что надо было сразу решать множество проблем, а решать она не умела.
Спряталась за модным выражением: пока не готова. Не готова разменивать квартиру, не готова уйти на съёмную. Не готова делить имущество, потому что не знала, что ей, собственно, нужно. Конечно, машина её устроила бы, но если муж заартачится, что тогда? Вот уж по судам ходить она точно не была готова.
Муж, конечно, подозревал, что с Ириной что-то происходит. Но молчал. Ждал, пока она сама откроется. У них всегда всё было предельно открыто, и эта не знакомая им обоим ситуация очень напрягала. Ирину – потому что она понимала, что сама внесла сумятицу в их устоявшуюся жизнь. Муж – потому что меньше всего предполагал, чем вызвано Иринино раздражение, беспричинные слёзы или, напротив, безудержное веселье.
Он всегда понимал, что происходит с Ириной. Но не сейчас. И от этого непонимания как-то вмиг постарел. Вдруг Ирина увидела, как у него стала сутулиться спина, появилась растерянность в глазах. Они были ровесниками, одноклассниками, но она не сдавалась возрасту, а сейчас, влюбившись, заметно помолодела, расцвела. И муж не хотел думать, что причиной стал другой.
В общем, боясь неизбежного разговора, Ирина пошла за советом к психологу. И не пожалела потраченных денег.
– Вы долго жили его жизнью, – сказал дорогой психолог, имея в виду Ирининого мужа. – Сейчас у вас есть возможность начать жить своей. Вам судьба даёт шанс, разве вы этого не понимаете? Шанс заново пережить любовь, когда угасли чувства к мужу, почувствовать себя женщиной – красивой, желанной. Вы разлюбили мужа? Он сам виноват, не удержав вас. У вас сын? Ну тем более, он свою миссию выполнил. Смело уходите. Не жалейте. Что было – то было. А жить надо тем, что есть в данный момент, что приносит вам радость.
Ирина медленно шла домой через парк. Под ногами шуршали умирающие листья, и под стать этому осеннему шуршанию было её настроение. Хотя до разговора с психологом она считала, что в её душе поёт весна. Как там сказала психолог? Что было – то было. Правильно, прошлое надо оставить в прошлом.
Они с мужем дружили с первого класса. Как сели за одну парту, так до одиннадцатого и просидели вместе. Привыкли друг к другу, а любовь пришла не сразу. В пятом классе, что ли, была такая игра: рассказывали всякие страшилки про какого-то чёрного человека, и в конце – замогильным голосом: «И чёрный-пречёрный человек ка-а-ак скажет: «Отдай моё сердце!» Замирали от ужаса, повизгивали от страха. Он однажды рассказывал – и вдруг, глядя на Ирину – нежно: «Отдай моё сердце!» «И совсем не страшно», – сказала Ирина. – «А я и не хотел, чтобы страшно», – сказал он.
И как-то сразу стало понятно, что они родные друг другу. Они не расставались с тех пор ни на день. На каникулы родители брали их вместе – в Москву, Питер, Закарпатье. На выпускном они были самой красивой парой, и никто из одноклассников даже не сомневался, что они будут вместе всегда. Так и случилось. Они поженились на первом курсе – ни его, ни её родители не возражали. На третьем родился Валерик, обе мамы, хоть и работали, помогали. Муж души не чаял в сыне, любил самозабвенно, это особенно проявлялось, когда Валерка болел. До шести лет у него был стеноз – во время приступов, пока он с трудом дышал, муж носил его на руках, после приступов не ложился, берёг его хрупкий сон. И Ирину жалел. Так и сидел всю ночь возле кроватки сына, хотя утром ему надо было на работу. Валерик вырос в любви, которую излучали вокруг него все. А после института уехал в Сибирь, ясно дав понять всем, что у него собственная жизнь. И счастлив там, работая на дальних месторождениях. Своя жизнь…
А у них со своей жизнью получилось по-дурацки. Не сразу, конечно. Все было хорошо, но обыденно как-то, что ли. А в последние годы всё пошло не так. Она – по театрам, а мужу это было неинтересно. Иногда выбирался с ней, когда очень просила. Приехала выставка модного художника, билетов не достать, он поднял всех знакомых, чтобы купить билет для Ирины.
– А что же только один? А себе?
– Ты же знаешь, я не любитель.
И нашёлся другой любитель. Смотрел на неё восторженно, обсуждал достоинства художественных полотен, пригласил в кафе – просто попить кофе. Так всё и началось.
А муж дома ждал с вкусным ужином – вот это он умел. Да он всё умел: починить проводку, сделать ремонт. Даже убраться мог: ей некогда, он брал в руки швабру. Она кривила губы: «Тебе что, прямо мешают грязные полы?» – «Ирочка, ну что же такого в том, что я их помою? Ты ведь занята».
Скучно как-то, однообразно.
Да, действительно, надо оставить прошлое – прошлому.
Она не хотела вспоминать, но воспоминания, стоило тронуть одно, тянулись друг за другом. И совсем не вызывали злости, как ей хотелось сейчас, решительно настроенной против мужа.
Зазвонил мобильник: сын. Давно заведено, что звонит он сам. Когда может. Вот, значит, смог. Очень не вовремя.
– Мам, я завтра прилетаю!
– Что-то случилось, сынок? Нет, я рада, конечно, только удивлена.
– У вас же годовщина свадьбы, мам! Я как подарок.
Ирина ускорила шаг. Завтра. Ох, сын, сын. Стремительный во всём – в решениях, в действиях. Надо же как-то подготовиться. И как-то продержаться эти дни – пять, семь, на сколько он там прилетит, чтобы не сорваться на мужа. Не надо, чтобы Валерик стал свидетелем её неприязни.
Она быстро отправила сообщение абоненту по имени Аля: «Не звони. Несколько дней буду занята. Потом всё объясню». Аля ответила тут же:
«Буду скучать. Люблю, целую». Ирина удалила сообщение. На всякий случай. Хотя у мужа не было привычки читать её корреспонденцию, лазить в её телефоне.
Ещё на лестничной клетке она почувствовала вкусный запах жареного мяса. Поняла: муж в курсе, готовится к приезду сына. Открыла дверь своим ключом.
– Родная моя, устала?
– Устала, – с вызовом ответила Ирина.
Он обнял её:
– Идём, покормлю. Я сегодня пораньше, всё уже приготовил. Валерик рано прилетает!
Она увидела за его спиной цветы. Её любимые жёлтые хризантемы. Он проследил за её взглядом и смешно всплеснул руками:
– Ну надо же! Хотел вручить завтра. Завтра же наш день. А спрятать забыл.
Он любил устраивать сюрпризы. И цветы, которые дарил часто, всегда прятал в комнате шерифа – так Валерик прозвал кладовку, в которой играл в американского шерифа, насмотревшись фильмов. Название прижилось. Однажды он закрылся на шпингалет и не смог открыть, как ни пытался. Рыдал, а муж успокаивал через дверь в духе тех же американских фильмов: «Звоните 9-1-1, помощь придёт! Команда выехала!» А сам в это время сверлил дырку в двери, чтобы открыть попавшего в ловушку сына. Тот успокоился, подыгрывал. Ирина невольно улыбнулась, вспомнив. Почувствовала, что ей не хочется злиться. Сердце словно вырвалось из тисков – так стало легко:
– Ничего, ты же знаешь, я рада цветам всегда. Спасибо.
Абонент по имени Аля слал и слал сообщения. Ирина открыла в телефоне настройки и решительно удалила контакт, вдруг подумав про себя: «Хватит!»
Спустя месяц на остановке троллейбусе она увидела знакомого психолога, и, обрадовавшись, подошла:
– Спасибо вам за вашу консультацию. У меня всё хорошо!
Та вспомнила, сдержанно улыбнулась:
– Очень рада. Любовь с молодым партнёром – это всегда хорошо.
– Нет, я с прежним. С мужем. Вы ведь намеренно дали тогда совет всё бросить? Чтобы я всё вспомнила и поняла? Это была шоковая терапия?
– Шоковая терапия? Нет, я рассчитывала, что вы поймёте мои рекомендации буквально. Нельзя жить прошлым. Оно всегда держит очень прочно, а сил вырваться из его плена хватает не у всех. У вас не хватило. Ну что же… Потребуется помощь – обращайтесь.