8 декабря 1802 года в Санкт-Петербурге в семье генерал-майора Ивана Сергеевича и княжны Прасковьи Александровны Одоевских родился будущий поэт Александр Иванович Одоевский. Он принадлежал к старинному роду удельных князей Черниговских. Среди предков юного князя были видный опричник Никита Одоевский, казнённый Иваном Грозным, новгородский воевода Юрий Одоевский, действительный тайный советник и сенатор Иван Одоевский.
Александр получил домашнее образование, успешно осваивая и языки, и точные науки. Но ещё успешнее он усваивал суждения преподавателя истории К.Арсеньева и учителя французского Ж.-М.Шопена, которые разъясняли Александру, как пагубны извечное российское рабство и деспотизм. Чуть позже Арсеньев тайно подарил мальчику собственную книгу «Начертание статистики», главной идеей которой была «совершенная, никем не ограниченная свобода»… При этом Александр с юных лет проявлял интерес к литературе. Интересно, что его кузенами были будущий писатель и мыслитель Владимир Одоевский и Александр Грибоедов, впоследствии выдающийся дипломат, поэт и драматург.
В юности (11 февраля 1815 года), по обычаю старинных дворянских семей он был записан на гражданскую службу — канцеляристом в Кабинет его величества, а с 31 декабря 1818 года стал губернским секретарём. В 1820 году уволился с гражданской и поступил на военную службу в лейб-гвардию Конного полка. Был произведён в юнкеры, затем в корнеты. В Петербурге молодого поэта знали как блестящего офицера с высоким интеллектом и невероятной памятью. Его ждала карьера и беззаботная жизнь в высших кругах петербургского общества. Но он избрал другой путь…
14 декабря 1825 года 22-х летний Одоевский, примкнувший к Северному обществу декабристов, принял участие в восстании на Сенатской площади, после чего был заключён в Петропавловскую крепость в № 16 Алексеевского равелина. Был приговорён к 12 годам каторги и доставлен в Читинский острог. Здесь он написал ответ на известное послание в Сибирь А.С.Пушкина:
Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
И — лишь оковы обрели.
Но будь покоен, бард! — цепями,
Своей судьбой гордимся мы,
И за затворами тюрьмы
В душе смеёмся над царями.
Наш скорбный труд не пропадёт,
Из искры возгорится пламя,
И просвещённый наш народ
Сберётся под святое знамя.
Мечи скуем мы из цепей
И пламя вновь зажжём свободы!
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы!
3 декабря 1828 года Александр Грибоедов, готовившийся отправиться в своё роковое путешествие в Тегеран, написал письмо главнокомандующему русской армией на Кавказе и, фактически, второму человеку в государстве, графу Ивану Паскевичу. Грибоедов просил принять участие в судьбе Александра Одоевского. Тон письма напоминал последнюю просьбу умирающего. Грибоедов погиб 30 января 1829 года. Одоевский пережил его на 10 лет. Треть своей жизни он провёл за решёткой. Только в 1837 году Александра в соответствии с приказом царя отправили рядовым в действующую армию на Кавказ. Здесь он сблизился с поэтом Михаилом Лермонтовым и литератором-революционером Николаем Огарёвым. До нашего времени дошли лишь те стихи, которые Одоевский создал после восстания. Среди них наиболее известны «Струн вещих пламенные звуки…», поэма «Василько» и «Старица-пророчица».
Скончался русский князь, декабрист, поэт 27 августа 1839 года в форте Лазаревский (ныне – район г. Сочи), заразившись малярией. Лермонтов посвятил памяти друга стихотворение «Я знал его: мы странствовали с ним», где называл его “мой милый Саша”. Похоронили Александра Одоевского за стенами форта, на самом береговом откосе. К сожалению, могила поэта не сохранилась…
Звучит вся жизнь, как звонкий смех,
От жара чувств душа не вянет…
Люблю я всех, и пью за всех!
Вина, ей-богу, недостанет!
Я меньше пью, зато к вину
Воды вовек не примешаю…
Люблю одну — и за одну
Всю чашу жизни осушаю!