Вышла в свет новая книга астраханского прозаика, члена Союза писателей России Игоря Братченко «Медальон». Сборник рассказов опубликован в типографии Наиля Баширова. Поздравляем автора и всех причастных к этому доброму делу и предлагаем читателям эссе Игоря Братченко.

ИГОРЬ БРАТЧЕНКО

НЕВЕДОМОЕ БЫЛО ВЕЗДЕ

Маленький червячок, не зная ни дня, ни ночи, ползал по огромной планете, прячась в опавшей листве, в перегнивших остатках бурной жизни леса. Он не знал ни ночи, ни дня, потому что никогда не покидал безопасные толщи листьев и перегноя, потому что и дом, и пища – едины. А что ещё нужно для счастья маленьких червячков? Из поколения в поколение протекала их жизнь, стабильная и наделённая своим смыслом, смыслом не понятым, но принятым. Была ли эта жизнь безопасной? О, конечно, нет! Каждый, кому не лень норовил раскопать и растерзать, а то и просто склевать червячка. Так и проходила их жизнь, полная сумрачных тревог и не менее сумрачных поглощений собственной среды.

Как-то маленький червячок, потеряв бдительность, покинул безопасные пределы своего обиталища и был поражён: нечто светлое ослепило, пронизывая всё его тёмное, землистое существо. Он осознал неведомые ему ощущения, и с тех пор любопытство вело червячка всякий раз к этому неведомому и непознанному миру. Он научился различать качание ветвей деревьев, бегущих и снующих зверей, перелетающих с ветки на ветку, птиц. Он наслаждался. И завидовал! Всякий раз, возвращаясь в безопасные и тёмные глубины рода своего, он завидовал существам, населявшим тот, неведомый ему мир.

И ничто ему больше не доставляло такого удовольствия, как мысли об этом прекрасном и светлом мире. Ползая в толще, оставляя за собой изъеденные туннели, червячок страдал. Всё существование его казалось никчемным, жизнь бесцельной и пустой. Мрачно переваривая очередные порции продукта, он размышлял о времени, теряющемся в сумрачных глубинах его прошлого. Безрадостного прошлого, не озарённого Прекрасным Светом. Все существо его стремилось к соприкосновению с новым и неведомым ему вновь и вновь.  Червячок мечтал о новом мире и о себе в нём.  Он призывал народ, извивающийся в тёмных толщах, пойти и соприкоснуться со Светом. Смельчаки, последовавшие его призыву, не вернулись. И тогда червячок решил, что их мрачному сознанию не дано это соприкосновение. Он отверг свой род, забыл обо всех, кого любил. Он – избранный и своим озарённым сознанием принадлежит новому миру. Там он, червячок, будет наслаждаться прекрасным…

Червячок молил пославшего ему Свет о преображении в существо, порхавшее с ветки на ветку, издающее непонятные, но прекрасные звуки. Он был один. И страдал…
Первые, едва пробивающиеся лучи светила разбудили пернатую стаю. Мир наполнялся щебетанием и трескотнёй. Стайка воробьёв сорвалась с ветвей, и лишь один пушистый серый комочек остался на месте, встревожено озираясь по сторонам. Но через мгновенье и он кинулся за своими собратьями… 
День, наполненный суетой и страхами, пролетел быстро. Птицы располагались в ветвях, готовясь к сумеркам… Солнце клонилось к горизонту, усмиряя суету крылатых. Красно-оранжевые краски, захлестнувшие полнеба, тревожили сознание, будя непонятные воспоминания. Испуганный и растревоженный воробей жался к собратьям, на краю стайки затихающих птиц. Потянулись наполненные однообразием дни. Унылое существование наполнялось мечтами о новом образе, вселявшем страх в птичье сообщество: грозном, парящим в вышине орле. Мольбы были услышаны…

Гортанный крик, ворвавшийся в дремотное, утреннее оцепенение, сорвал остатки сна, сбросив его туманной дымкой в ущелье.
Расправляя и хлопая крыльями, чувствуя своё невероятное могущество, он грезил новыми открывшимися его сознанию просторами…
Радость и восторг его были недолгими. Цепь многих преобразований затмила его сущность, бросив в объятия безграничной, но мелкой для него и его разума, вселенной. Вселенной, вобравшей в себя мириады галактик и более мелких вселенных. Вселенной, закованной в скорлупу непознанного.
Одинокий и злой, он метался от одного края скорлупы к другому, в досаде сметая вселенные и галактики. Угрожающей сумрачной тенью он кидался в скопления энергий.  И только затухающие всполохи, и меркнувшие искры обозначали его след.  Его голос больше неслышим. К его мольбам – глухи.  Шло время, и мир, когда-то данный ему, мерк…  Редкие скопления едва наполняли мир безумного призрачным, угасающим светом. Холод и тишина заполняли пространство. В безумии своём, устав метаться, он принимался скрести стенки скорлупы. Мир гас, и силы покидали его. В его сознании отчетливо вспыхивали картины и ощущения прошлого, когда он был не один и слышим. Когда чувства заполняли всё его существо…

Он с усилием вглядывался в свой умирающий мир, и чувства сожаления содрогали его существо. Чувство вины перед теми, мелкими и ему уже не видимыми ему существами обостряли его тоску. Он грезил запахами, он вспоминал ветер, он помнил прикосновения и те неожиданные восторги умиления миром. Миром, который он покинул…
Повинуясь единственно оставшейся страсти, погоне за сокрытым, он сотрясал стены скорлупы, рвал её и корябал.  И, уже почти лишившись последних сил, он заметил струйку света, пробивавшуюся в треснувшей скорлупе. Теряя остатки разума, он расковыривал разлом…  хлынул свет, обжигая сознание: там было неведомое…
Неведомое было везде.

Поделиться: