ЖАННА РУСАНОВА

БЕЛЫЕ ЖУРАВЛИ И РОЗОВЫЕ ПЕЛИКАНЫ

Письмо внукам.

Дорогие мои внуки! Я немного расскажу вам о дедушке Германе, о его удивительной полувековой работе и жизни среди птиц волжской дельты. Да, он всю свою жизнь посвятил птицам Астраханского края. Сооружал для них на воде искусственные гнезда или устанавливал гнездовые платформы на деревьях для очень редкой птицы – скопы. Дедушка научил вас плавать, управлять лодочными моторами, работать шестом и вёслами. Такое не забывается! Вы часто приезжали в заповедник и помните, как интересен и полон загадок этот мир птиц. В нем жизнь ветра, плеск речных волн, шум зеленых лесов и небесная лазурь. И лишь те, кто стремится в этот мир, желая не только изучить и сохранить его, могут рассказать, как он чист и высок. Это знают только орнитологи, среди которых и ваш дедушка Герман Михайлович Русанов.

Их взор всегда обращен к птице – сидящей близ дороги, промелькнувшей в воздухе или пропевшей самую незатейливую песню.

Около сорока лет назад ему, еще молодому человеку, пришлось выполнять не совсем обычную миссию. В музее Астраханского заповедника он работал с таксидермистом Александром Андриановичем Нестеровым – опытным и добрым наставником. Однажды из столичного министерства поступил приказ для служителей заповедника, чтобы они срочно отловили птенцов розовых пеликанов. Вырастили их и передали в королевский парк.

Орнитологи заповедника тотчас организовали экспедицию в Калмыкию на озеро Маныч, где находилась небольшая колония этих экзотических птиц – розовых пеликанов. И вскоре в сетчатом вольере на Дамчикском участке появились три неуклюжих птенца, привезенных с озера Маныч. Александр Андрианович ухаживал за ними, как за детьми, кормил их свежей рыбой и выпускал погулять на берег реки Быстрой. Птенцы не боялись людей и спокойно разрешали потрогать себя за пуховые «коротышки» будущих крыльев. Через несколько недель, когда они превратились в крупных красивых птиц, пришло новое распоряжение о срочной отправке их в столицу.

Розовых пеликанов вёз рейсовым самолетом в Москву молодой орнитолог Герман Русанов, вызывая немалое удивление экипажа и пассажиров. Он кормил своих питомцев мороженой килькой, которую оттаивал в ведре с водой.

В московском зоопарке птиц сначала подержали на карантине. И только после этого состоялась церемония передачи пеликанов в Англию через представителя английского посольства. Советник посольства Джон Тайн пояснил, что птицы будут жить в Лондоне. Так розовые пеликаны, родом из России, поселились в королевском парке столицы Великобритании.

Постарайтесь запомнить то, о чем я напишу сейчас вам, своим внукам, о самых редких в Природе птицах – пеликанах и стерхах.

Розовый и кудрявый пеликаны – очень древние птицы. Они занесены в Красные книги Международного союза охраны природы, России и многих других стран как очень редкий вид, нуждающийся в повседневной охране и защите, потому что стали везде малочисленны.

У нас в дельте Волги живет и гнездится колониями кудрявый пеликан. В его кладке обычно бывает одно-два яйца, реже – три. Кудрявый пеликан намного крупнее розового. На голове и частично на шее перья курчавые. У взрослых птиц белое оперение. Размах крыла около двух метров, длина тела чуть меньше двух. Взрослые пеликаны весят от девяти до тринадцати килограммов.

Пеликаны большую часть времени проводят на воде. И взлетают вертикально почти без разбега как с воды, так и с суши. Их низкое парение в воздухе и приземление вызывают всегда улыбку и удивление. Как могут так легко планировать эти крупные птицы? Могут, потому что их перья и даже кости наполнены воздухом.

Несколько лет назад в дельте было около 400 пар кудрявых пеликанов.

Но в последние годы они начали болеть птичьим гриппом. И сегодня их насчитывается около 80 пар.

Пеликанам, так же как и нам с вами, нужны чистая вода и чистый воздух, чтобы не исчезнуть с лица Земли.

Белые журавли и их спасатели

Совсем недавно Герман Михайлович был участником уникальной операции по выпуску и сохранению в природе другого исчезающего вида – стерха, или белого журавля, – на Обжоровском участке Астраханского заповедника. Сюда осенью из Окского заповедника привезли на машинах четырех птиц, выращенных в Питомнике редких видов. Сначала их поместили в вольеру, кормили свежей рыбой, а воду они пили из протекающего рядом ерика. Одного из стерхов пометили спутниковым передатчиком. Вольеру через пару дней раскрыли, и журавли улетели на ближайшую живописную протоку, где стали кормиться самостоятельно.

Далеко не всем известно, что птица стерх занесена в Красные списки Международного союза охраны природы (МСОП), а также в Красную книгу России и других стран.

Россия, где гнездится белый журавль, Индия и Иран, где он зимует, Казахстан, Азербайджан, Туркмения, Узбекистан, Афганистан и Пакистан – через эти страны он мигрирует, подписали Международное соглашение по его охране.

Стерх – самый красивый из журавлей. Оперение его тела и шея – чисто-белые. Ноги, часть головы и клюв ярко-красные. Ниже глаз к клюву отсутствует перо, и это выглядит как лицо. В оперении молодых имеются светло-коричневые пятна. У взрослого журавля рост достигает 140 см.

Во время осенних и весенних перелетов стерхи останавливались в дельте Волги в Астраханском заповеднике постоянно.

К величайшему сожалению, в Западной Сибири белых журавлей уже осталось несколько пар. Они исчезают с лица Земли. В их кладке бывает только два яйца, но выживает, как правило, один птенец.

Спасением журавлей и восстановлением их численности занимался большой друг вашего дедушки – профессор Владимир Евгеньевич Флинт. Однажды, когда в очень трудных условиях он перевозил журавлиные яйца из России в США, птенец вывелся прямо в самолете. Стерха назвали Володя. Белые журавли живут в неволе долго, как люди.

Владимир Евгеньевич приезжал в Астрахань дважды с Джорджем Арчибальдом – президентом Международного фонда охраны журавлей. Они были нашими гостями. Для таких дорогих людей мы испекли большой рыбный расстегай и поставили на праздничный стол. Джордж тотчас попросил рецепт, потому что никогда не пробовал пирога с подобной начинкой. Рецепт сразу же был выписан, и Владимир Евгеньевич перевел его на английский.

Вторая встреча двух ученых произошла чуть позже. В Астрахани проходил орнитологический симпозиум. И нашу семью пригласили на вечерний банкет. Во время него происходила очень интересная для всех нас беседа на английском языке. Переводчиком была студентка – наша младшая дочь Ольга.

Произошла еще одна памятная встреча вашего дедушки со стерхами и людьми, которые всеми силами старались сохранить этих птиц в природе.

Зоологи Владимир Иванович Азаров и Александр Григорьевич Сорокин пригласили Германа Михайловича на юг Тюменской области. Там, в Армизонском озерном заказнике открылась лётная школа для «стершат» – молодых журавлей. Их привезли из Окского заповедника…

Дивная легенда – человек учил летать… птиц. Но он был не совсем обыкновенный человек, а рекордсмен мира по дельтапланеризму – француз Анжело Дориго, которому предложили приехать в Россию, в далекую сибирскую экспедицию, и он не отказался…

Все изумленно наблюдали, как разгонялся и очень медленно поднимался в воздух дельтапланерист, а за ним устремлялись молодые журавли…

Вот каких красивых и легендарных людей встречал на своем пути ваш дедушка Герман – орнитолог и заслуженный эколог России, долгие годы занимаясь изучением птиц. 30 июня 2022 года ему было присвоено звание «Почетный деятель Мензбирского орнитологического общества».

Я прощаюсь с вами, внуки мои. Продолжайте любить и ценить природу, будьте с ней рядом и защищайте ее. Обнимаю. Ваша бабушка Анна.

ЛЯГУШКИ-ОХОТНИЦЫ

Какие же благодатные силы направляют человека именно в то место, где ему будет полезно жить и устраивать свою дальнейшею судьбу? Видимо, они-то и послали нас в дельту Волги.

Наше детство и юность были очень похожими. Герман и я родились и жили в лесных краях. Только его больше всего привлекали пернатые. Он любил собирать ягоды и грибы. А меня интересовали две реки, что бежали через лес, а также все яркие растения и овражки. По их крутым и влажным стеночкам сочились еле видимые капельки. Стекая вниз, они собирались в узенький веселый ручеек. В свою очередь он впадал в быструю, с песчаным дном реку Кинель, который нес свои чистые воды в Волгу.

Герману всегда мечталось пожить у большой воды, самому научиться управлять лодкой и еще наблюдать жизнь не только лесных, но и водоплавающих птиц. Всё это он увидел, побывав в Астраханском заповеднике в сентябре далекого 1965 года по рекомендации Михаила Дмитриевича Маслова – профессора уфимского университета.

Встретили его в заповеднике гостеприимно и даже на одном из кордонов предложили работу. Своеобразие волжской дельты, богатство и красота природы так поразили Германа, что он перевез сюда жену и дочь уже в конце октября.

Так мы поселились в этом мире больших и малых рек, берега которых поросли густыми галерейными лесами. А воду и землю населяли цветущие редкостные растения. Мы дышали чистым воздухом, над нами было высокое небо, в котором день и ночь звучала нескончаемая музыка пролетных птичьих стай.

Герман учился заочно на биолога-охотоведа. И состоял в должности лесника на центральном кордоне заповедника, получая мизерную зарплату – 55 руб. в месяц. При этом старался регулярно посещать студенческие сессии в столице. Имея охотничий билет на отстрел водоплавающих птиц, он один раз в год участвовал в открытии охоты. Вся дичь, добытая им, сразу же препарировалась. Мы это делали вместе. Муж взвешивал птиц, определял их пол и возраст. Я же отбирала содержимое пищеводов и желудков, чтобы орнитологи могли видеть то, чем питаются птицы. Все полученные материалы обрабатывались в лаборатории: уточнялся состав растений и их семяна, ооспоры водорослей, животные корма и даже гастролиты. И тогда легко было определять, откуда прилетели утки, желудки которых были заполнены камешками.

В добыче охотников минувшего века встречались нырковые утки, чирки-трескунки и свистунки, шилохвость, свиязь и кряква.

На охоту наша семья выезжала один раз в году ранней осенью. Самая первая «утрянка» далеко на взморье была особенно интересной… Мы немного устали и захотели слегка отдохнуть, сидя на дне своей плоскодонной бударочки. Рядом под пологом находилась наша послушная и спокойная дочка Еленушка, которой мы всегда так любовались!

Через некоторое время Герман решил все-таки рассмотреть свои небольшие трофеи. Он опустил парус, застелил им дно лодки, и мы вдвоем стали заниматься дичью. Перо было очень чистым и красивым. Легкий и почти невесомый пух незаметно рассеивался из наших рук по ветру и покачивался на воде…

Убирая в закрой пакеты, я взглянула на реку и очень удивилась: к нашей лодке со всех сторон плыли большие озерные лягушки. Они почувствовали запах утиного пуха.

Некоторые еще только взбирались по борту к нам в лодку, а другие уже внутри нее лакомились кусочками жира с пушинок или заглатывали вместе с пухом… Мы их не заметили раньше.

Лягушки, должно быть, сильно проголодались: глотали пух слишком торопливо и прожорливо, как настоящие хищницы. Те, кому уже ничего не досталось, уходить не торопились. Они уселись рядком на краешке борта нашей лодки, усиленно дышали, издавая какие-то странные звуки, будто возмущенно ворчали. Тут совсем было не до смеха, а только очень жаль, что не сможем досыта накормить лягушек.

Все это время перед нами под белым марлевым пологом милая девочка наряжала в платьица своих маленьких куколок. Ей их перед отъездом из Самары сшила на память бабушка Елена…

Вскоре лягушки дружно попрыгали с борта такой негостеприимной лодки и поплыли. Мы смотрели, как мелькают их зеленые спинки с ярко-белой вертикальной полоской от головы до лапок.

Озерные лягушки, на самом деле, считаются в природе хищниками. Они нередко питаются маленькими птенцами водоплавающих птиц, а также мелкими видами пернатых, мальками рыб и даже землеройками…

Проводив наших «гостей», мы тщательно разобрали содержимое желудков добытой дичи и, упаковав его, указали место отстрела и дату сбора. А вечером утиные желудочки, чисто промытые, вкусно и умело приготовленные, стали хорошим подспорьем на скромном студенческом столе.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ

Яркий солнечный полдень. В дельте Волги осень нежна и неповторимо нарядна. Во все стороны по густо-синему небу спешат птицы. Разноголосица их криков так необычна и удивительна.

Наша легкая бударочка скользит почти беззвучно по быстрой реке вниз по течению. Вдоль берегов – сплошная стена золотисто-зеленого тростника. Вода в реке светлого небесного цвета, и по ней, словно янтарные ожерелья, плывут резные листья ясеня.

Жаль, что полюбоваться этим некогда. Моя маленькая дочка совсем недавно начала ходить. И ее нужно оберегать, особенно в лодке. За мотором – мой муж, и его внимание направлено на водную дорогу.

Мы впервые будем участвовать в открытии осеннего охотничьего сезона. Это далеко за пределами заповедного участка. После охоты заночуем в лодке, а утром потихоньку отправимся на кордон.

Тростники закончились. Ни души на многие версты. Лишь ветер привычно кружит над лотосными полями. И вот уже на воде перед нами заалели розовые лепестки. Ветер высоко-высоко уносит их тонкий аромат.

Вечереет. Перед нами – водная гладь, перемежающаяся зарослями рогоза и ежеголовника: удобное место для охоты. После ужина муж уносит свое снаряжение в маленькую лодочку – кулас. Прощается с нами и уплывает. А вдали уже слышатся одиночные выстрелы: сезон открылся.

Мы остались вдвоем с дочкой. Она стала укладывать своих куколок в кроватки. В нашей лодке под пологом ей так уютно! Как хорошо, что она дышит сейчас чистым речным воздухом!

Совсем стемнело, всё вокруг до самого горизонта освещает огромная луна. Выстрелов почти не слышно. Этот охотничий участок расположен слишком далеко от дорог, и добираться до него горожанам-любителям особенно сложно…

Почти в полной темноте возвратился с трофеями долгожданный охотник, и мы начали пить чай на корме лодки. А над нашими головами слышался тихий шелест птичьих крыльев. Утки летели очень низко. Высоко в небе под луной также виднелось множество птичьих стай.

– Хочешь выстрелить? – неожиданно спросил муж.

– Мне жаль их.

– Да ведь это просто тени. Не забывай, что на семейном гербе твоего прадеда изображены охотничьи собаки. А как ты неплохо стреляла в юности вместе со своим братом!

– Хорошо, попробуем.

Он подал мне ружье ТОЗ-16, легкое и удобное.

– Встань передо мной, подними его к плечу. И стой спокойно. Смотри на луну: мимо нее летят стаи уток… Я тебя буду поддерживать. – И тихо отдал команду: – Стреляй, стреляй же!

Раздался выстрел – и вниз от луны к воде, очень медленно, начала приближаться черная точка. Послышался далекий всплеск.

– Поехали… – Быстро толкаясь шестом, муж повел лодку по серебряному лунному взморью. Мы осмотрели все вокруг, но ничего не обнаружили.

– Подранок? Это хуже всего.

– Возможно нырковая утка или лысуха, – успокаивал меня супруг. – Не грусти. Утро вечера мудренее. Найдем!

Но утром мы тоже не заметили никаких следов моей добычи.

– Это – подранок, подранок, – твердила я. – Больше никогда не возьму в руки ружье…

Архипелаг на Каспии

Природа долго сохраняла почти незаметной людскому глазу узенькую цепочку морских островов на Каспийском море. И имели они одно название – Морской Очиркин. Это было удивительное украшение из жёлтого ракушечника, которое могли оставить в море о себе на память только сильные ветры, морское течение и даже льдины.

Островки казались такими одинокими – ни травинки, ни кустика… Ничего не росло на этом влажном измельчённом ракушечнике. Но его очень любили навещать птицы. Особенно морские розовые голубки. Надо же было им, налетавшись до усталости в открытом море, на чем-то побегать? Но они не смогли здесь гнездиться и вывести птенчиков: поверхность островов была совершенно плоской, и даже при совсем слабой волне все птичьи кладки оказались бы смытыми. Сюда нередко приплывали морские тюлени. И отдыхали здесь, с удовольствием греясь на солнышке.

Этот архипелаг из маленьких островков был удалён от основной суши более чем на восемьдесят километров. Гораздо ближе к нему находился Астраханский заповедник – всего в сорока пяти километрах. У нас, сотрудников Прикаспийской орнитологической станции, была добротно построенная лодка, самый простой мотор и крепкий парус для того, чтобы отправиться в морское путешествие. По молодости лет это казалось обычным плаванием. И мы дважды побывали на Морском Очиркине…

Выезжали рано утром по реке Быстрой, пока ещё жара не распустила свои огненные крылья. Нам предстояло пересечь несколько речек и ериков волжской дельты… Сразу же за последними жилыми строениями кордона Дамчик мы поворачивали в Дубной ерик, а за ним ещё в два – Средний Дубной и Бешеный. Затем выезжали на Дубную банчину и Мартышку, после неё – на Среднюю Мартышку и в Правый Горный… И вот уже нам стал виден канал Бабушкин, за которым совсем рядом находился морской Гандуринский канал.

Вода на канале была ровная, гладкая, словно полированная. И наше лёгкое деревянное судёнышко уже под парусом бесшумно заскользило по нему. Слева показалась обширная мель под названием Барская коса. В густых зарослях рогоза шумно кормились и беседовали гуси. Широкий Гандуринский канал в отдельных местах достигал семидесяти метров. Мимо нас мелькали вешки, брандвахты, алые куртины лотоса. Его аромат распространялся по всему каналу, который дальше сильно сузился почти до тридцати пяти метров. Вскоре за воротами канала начались подводные травяные луга из рдестов и валлиснерии, на которых паслись тысячи лысух. Вечерело…

Перед нами неожиданно открылось море. И в нём – удивительный мираж. Со дна моря в самое небо мглисто уходили величественные колоннады. Мы проплыли мимо, и они рассеялись. А вдали на горизонте появились удлинённые розовые облака. Но когда мы подъехали ближе, то увидели, что это морские острова, над которыми кружили белые птицы. В воде, рядом с нашей лодкой, уже резвились тюлени. Перед нами обозначился весь остров – архипелаг Морской Очиркин, состоящий из одиннадцати малых, вытянутых извилистой цепочкой, островков… А вокруг нас – море, море, море. У островов, наполненных птицами, оно было зелёным, и по нему катились большие пенистые валы с белыми кружевными гребешками.

Страна птиц приветствовала путешественников, как многоголосый орган. Над нашими головами кружились розовые морские голубки, пестроклювые в чёрных шапочках чайки и изящные с яркими оранжевыми клювами чегравы. Этих птиц, в их стремительном звонкоголосом танце, казалось, невозможно было перечесть.

Наша поездка не была туристической. Мы встретили здесь вечер и ночь. А на другой день с интересом осмотрели весь морской архипелаг. Мой муж, полевой зоолог-орнитолог, проводил учёты видового состава и численности всего пернатого населения острова. Фотографировал птиц и морские пейзажи, а также постоянно вёл записи в своем полевом дневнике.

На прощанье я решила немного посидеть на одном маленьком жёлтом островке. Вокруг и на нём не было ни кустика, ни деревца, ни птички… И неизвестно откуда на мои пушистые волосы слетелись все местные стрекозы, желая немного отдохнуть на чём-то живом и мягком. Они бесцеремонно и нежно разместились по моей голове, а я, не шевелясь, боясь вспугнуть насекомых, долго сидела на мокром ракушечнике. Живая шапочка из шелестящих разноцветных стрекозок запомнилась мне на всю жизнь.

Мы приезжали дважды целенаправленно в летнее время на остров Морской Очиркин. И, к счастью, не заметили на нём следов научной и вообще какой-либо человеческой деятельности. Остров оставался пустынным, и всё живое на нем наслаждалось покоем и полной свободой. В середине девяностых годов, когда начали возрастать глубины Каспия, он ушёл под воду… Так исчезли полюбившиеся птицам, тюленям и некоторым искателям приключений розовые острова с романтическим названием Морской Очиркин.

Нам мечтается вновь побывать на морских островах и добежать до них непременно под парусом. Но повторить такое уже невозможно. Остались лишь воспоминания да крепкий старый парус.

Поделиться: