Юрка рос проблемным ребенком в плане здоровья. С самого детства. Сначала стеноз, потом страшная аллергия, потом аденоиды, гланды, бесконечные простуды. Казалось, болячки никогда не закончатся. По совету врача, рекомендовавшего закаливание, Лена, скрепя сердце, отдала мальчика на плаванье. Юрке понравилось там с первой же тренировки. Потом он, семилетний, упросил мать отпускать его в бассейн одного, и Лена с трудом согласилась. С трудом — потому что переживала, высушит ли он голову после тренировки, оденется ли так, как надо. Потом сказала сыну строго: «Хочешь заниматься – делай всё правильно. Иначе разболеешься, а мне на больничном сидеть с тобой некогда». Она воспитывала сына одна, и после развода приходилось очень много работать.
Сказала – хотя не перестала переживать за Юркину мокрую голову. А он с тех пор, как пошёл в бассейн, болеть почти перестал.
В колледже Юрка увлёкся поисковой работой. С первой вахты в Калмыкии вернулся повзрослевшим. Что-то изменилось в нем. Как будто он сутулился и вдруг распрямил плечи. Хотя на самом деле у Юрки была прямая спина. Уверенность в нём появилась, вот что.
С того момента он стал активно участвовать в вахтах, лазить по сайтам, чтобы прочитать о военных сражениях в тех местах, куда ездил. После одной из экспедиций в Курской области сказал убеждённо: «Ненавижу фашизм. Столько лет прошло, а он всё аукается. Это никогда не забыть».
Оказалось, под Курском обнаружили захоронение мирных жителей, среди них сотни детей.
– Я знал, мам, знал, но когда увидел сам…
Курск перевернул Юркину душу. Лена наблюдала за взрослеющим сыном, гордилась им, его увлечение поисковой работой избавило её от страданий по поводу подростковых проблем сына. Юрка, конечно, не был ангелом, случалось, и грубил матери, и двойки получал, однако не курил, спиртного даже не пробовал. Но Лена видела, как нелегко ему жить со страшными открытиями далёкой войны.
На работе они с коллегами разговаривали о детях. Лена рассказывала про Юркино участие в поисковом движении. Одна из женщин заметила пренебрежительно:
– Что так убиваться по прошлому? Ну было и было. Нельзя так близко к сердцу принимать!
– А как можно? – спросила Лена.
Женщина поджала губки.
У неё тоже был сын, его не раз приходилось выручать из разных некрасивых историй, и пренебрежение к Юркиному увлечению, наверное, как-то помогало ей считать ситуации с собственным подростком менее серьёзными.
Лена, которая переживала за сына, не собиралась ему запрещать ездить на вахты. Наоборот, поддерживала. Разговаривала с сыном обо всём и собирала Юрку в поисковые экспедиции. Она не старалась специально понравиться его друзьям, но они знали, что у Юрки мировая мама, с которой можно всё обсудить, которая понимает всё, как надо.
Всё понимающая мама не стала препятствовать и решению сына пойти добровольцем на Донбасс. Юрка не сомневался, что мама одобрит его действия. В Краматорске жили их близкие друзья, Олег и Неля, и Юрка знал, что там происходит, задолго до специальной военной операции. Однажды в телефонном разговоре Олег сказал:
– То, что у нас здесь происходит, самый настоящий фашизм.
Юрке тогда было 15, и сейчас, в 24, он считал, что пришло его время. Лена сдерживала слёзы, провожая его.
– Не переживай, мам, – обнимая её, бодро сказал Юрка. – Я вахтами закалённый, мне ничего не страшно. А поквитаться с фашистами хочу. За всё.
Он сказал это так, словно фашисты причинили ему личное зло. Так он это воспринимал.
Договорились, что он будет звонить каждый день. Лена купила сыну навороченный телефон со всеми функциями, но сын позвонил с него только один раз и сообщил, что возможности разговаривать по видео не будет, им всем раздали простые кнопочные мобильники, и теперь он будет выходить на связь лишь раз в неделю.
– Мама, буду тебе в сообщениях плюсы отправлять, значит, всё хорошо!
Лена старалась не думать о плохом, но время от плюса до плюса для неё тянулось мучительно. Хорошо, что она работала, на работе всё время было некогда. Эсэмэска иногда приходила в субботу, иногда в среду, невозможно было угадать, когда именно, и ожидание матери давалось труднее всего. Однажды от сына не было никаких известий десять дней, Лена сходила с ума, и вдруг пришло сообщение, в котором стояло два плюса! Через неделю – ещё два.
Значит, у Юрки всё хорошо! Лена терялась в догадках: может, сына представили к награде? Или отпуск оформляет? А почему молчал? Наверное, был там, где мобильник не берёт.
А потом он позвонил:
– Мам…ты только не расстраивайся, уже всё нормально. Я в госпитале…
– Как в госпитале? Ранен? Серьёзно? Я приеду!
Медсестра, которая проводила Лену в палату к сыну, сказала участливо:
– Слава Богу, всё хорошо. Недавно его из реанимации перевели. Мы уж и не надеялись. Да что такое я болтаю! Надеялись, конечно, надеялись. Он у вас герой!
У кровати сына Лена не выдержала, зарыдала:
– Сынок, что же ты мне не написал сразу, что ранен? Сообщения слал, да ещё с двумя плюсами! Я ведь думала, что у тебя всё не просто хорошо, а лучше всех!
– Да так и есть, мама. Ведь я живой!
Марина… до слёз!..
Спасибо. Ценю твое мнение. Но до слез все, что связано с этой темой.