Споры о Сталине не утихают. Более того, несмотря на 30 лет антисоветской пропаганды и антисталинской пропаганды, уважение и интерес к Сталину растёт. И та молодежь, которая выросла за последние годы, эти люди двадцати-тридцати лет, люди, которые выросли уже после Советского Союза, – они всё чаще обращаются к фигуре Сталина, причём обращаются со знаком плюс. Ну и естественно, альтернатива – это кампании десталинизации, которые контрпродуктивны, которые значительно больше способствуют популяризации Сталина, чем что бы то ни было. Поэтому имеет смысл поразмышлять о том, грубо говоря, кто друзья Сталина, и кто его враги. За что ненавидят Сталина на Западе и у нас, и чего хотят те люди, которые выставляют Сталину оценку плюс.
Ведь когда несколько лет назад была такая шоу-программа «Имя России», Сталин долгое время лидировал. В конечном счёте, он оказался на третьем месте. Я в это абсолютно не верю, там лидером оказался Александр Невский, фигура, абсолютно несопоставимая со Сталиным. Потому что те задачи, которые пришлось решать Сталину, несопоставимы с теми задачами, которые решал Александр Невский, и по итогам тоже.
Что такое запрос на Сталина сегодня? Прежде всего, это запрос на социальную справедливость, на то, чтобы «вор сидел в тюрьме». Помимо социальной справедливости, это запрос на державное величие, на то, чтобы никто не рассказывал нам, какая у нас должна быть ювенальная юстиция, как мы должны воспитывать детей, и западное общество, которое залито гноем порока, не учило нас, как нам себя вести. Это вторая вещь помимо социальной справедливости.
Ну и, наконец, для многих людей это такой в общем плане реванш, реванш за 30 лет наших проигрышей на международной арене, реванш в смысле социально-психологического ощущения. Люди вспоминают сталинскую эпоху и при всех её издержках. А у какой эпохи нет издержек? Когда спрашивают, например, какой ценой строился Советский Союз, можно встречно задать вопрос: а какой ценой построены Соединенные Штаты? А какой ценой построена Британская империя? Кстати, когда Черчилль спросил Сталина: «Что для вас самое тяжёлое было в истории Советского Союза?», он ответил: «Самыми тяжёлыми годами были годы коллективизации, потому что за короткий срок нужно было решить очень много проблем». Что такое коллективизация? Это раскрестьянивание. Если посмотреть, как решался этот вопрос в Англии XVI века, там он был куда более тяжёлым. В процентном отношении там такой был выкошен процент, который нам просто не снился. Иными словами, запрос на Сталина – это запрос на достойную и справедливую жизнь.
Интересно посмотреть, а кто же десталинизаторы, кто ненавидел и ненавидит Сталина в советском обществе? Во время жизни Сталина у него были оппоненты с двух сторон. Первые – это те люди, которые считали, что Сталин предал дело мировой революции. Это были сторонники троцкистского проекта «мировая революция». По их мнению, Сталин предал этот проект. В чём-то они были правы, потому что Сталин действительно ликвидировал проект «мировой революции», вместо него стали строить «социализм в одной отдельно взятой стране». То есть это преемственность по линии царская Россия – Россия Советская. И перелом этот произошёл в 27-29-х годах, а уже в 36-м году были первые результаты. Напомню, что в 36-м году появились термины «советский патриотизм», «Советская Родина», в 36-м году восстановили празднование Нового года с ёлкой, только это была уже не рождественская ёлка, а новогодняя.
Иными словами, Сталин соединил дореволюционную Россию самодержавную и Россию послереволюционную, он осуществил эту смычку. И те, кто выступал с позиции мировой революции, считали его предателем и врагом, то есть левые глобалисты. И в этом плане они совершенно совпадали с Западом, для которого мировая революция нужна была только с одной целью – упразднение национальных государств и создание Европы и Мира – «Венеция размером с Европу и мир». Кстати, очень интересно, что в 1930 году Ялмар Шахт, аргументируя, почему финансисты должны поддержать приход Гитлера к власти, говорил, что он сломает национальные государства в Европе, и мы получим «Венецию размером с Европу». План стал реализовываться, когда в 29-м году Сталин выслал Троцкого из СССР, то есть поставил окончательный крест на проекте «мировая революция».
С конца XIX века в мировой политике и мировой экономике начинается противостояние принципов – глобалистского и имперского. За глобалистским принципом стояла Великобритания, со временем к ней присоединились Соединённые Штаты Америки. Речь шла о создании глобального рынка, где перемещению товаров и прибыли никто не препятствует. На пути создания и реализации этого глобалистского проекта стояли крупные империи. Прежде всего, это Германская и Российская империи, а также Австро-Венгерская и, в меньшей степени, Османская. Они контролировали своё политическое и экономическое пространство и – это естественно – мешало тем, кто хотел глобального рынка, кто хотел, как европейские финансисты, «Европу без границ».
Собственно, одна из главных задач Первой мировой заключалась в том, чтобы на месте крупных империй создать мелкие национальные государства, с которыми было бы очень легко управляться. Так оно и вышло. Надо сказать, что этих своих планов глобалистская элита и не скрывала – в конце XIX века в английской газете «Truth» («Правда») появился памфлет под названием «Сон Кайзера». Кайзер проиграл, едет в поезде в Англию, где будет жить в работном доме. И он смотрит на карту, где вместо Германии – мелкие национальные государства, на месте Австро-Венгрии – мелкие национальные государства, а на месте России – пустыня.
Иными словами, то, что произошло после Первой мировой, было отчасти победой вот этого глобалистского плана, но, как оказалось, не во всём, поскольку большая система под названием «Россия» в то время оказалась не по зубам большой системе под названием «капиталистический мир». Интересы этой большой системы – России – выражал Сталин и те силы, которые его поддерживали. Сталин сорвал на тот момент планы глобалистов, причём не только глобалистов правых – финансовых воротил современного мира, но и глобалистов левых – коминтерновцев. Показательно, что уже в середине 1920-х годов Григорий Зиновьев, «третий Гришка» российской истории, аргументировал необходимость снятия Сталина с должности генсека тем, что того «не любят в Коминтерне», а одним из главных критиков Сталина в 1930-е годы был высокопоставленный коминтерновский функционер Осип Пятницкий.
Итак, это одна линия неприятия Сталина у нас в стране. Вторая линия прямо противоположная – это те люди, которые были ориентированы на сверхпотребление. Сверхпотребление не вообще, а сверх той нормы, которая им полагалась. Мы прекрасно знаем, что номенклатура – это господствующая группа без собственности, а разные слои номенклатуры отличались друг от друга объёмом потребления, то есть это было ранжированное иерархическое потребление. Ну и естественно, каждая группа хотела потреблять больше, чем им положено по статусу, – это во-первых. А во-вторых, такая группа стремилась закуклиться и стать закрытой. Сталин всю жизнь этому противостоял.
Он пришёл в бешенство, когда в 41-м году узнал, что те чиновники, которые уехали в Куйбышев, решили для своих детей устроить спецшколу, чтобы они, не дай Бог, не находились вместе в одной школе с детьми рабочих. «Проклятая каста!» – в ярости заключил Сталин. И, собственно, он и боролся против этой проклятой касты, не давая ей превратиться в класс. И когда Сталин роизнёс свою знаменитую фразу: «По мере строительства социализма и приближения к нему – классовая борьба будет обостряться» – он имел в виду не кулаков, не те классы, которые ушли, он имел в виду опасность превращения в отдельный класс номенклатуры. И, как мы видим по перестройке, он как в воду глядел. Мы получили тот слой, который превратился в класс собственников, разменяв власть на собственность.
Иными словами, Сталина ненавидели две группы, которые противостояли друг другу. Условно говоря, троцкисты и бухаринцы. И поэтому один из процессов 37 года на первый взгляд кажется странным. Троцкий – левый, Бухарин – правый, какой здесь смысл? Но это диалектика, и Сталин, отвечая на этот вопрос, очень чётко зафиксировал: диалектика – пойдёшь направо – придёшь налево, пойдёшь налево – придёшь направо. И те и другие не принимали сталинизм, но по разным причинам. Для одних, для бухаринцев, – это был курс на потребление, на превращение номенклатуры в класс, для других – это мировая революция. Что у нас произошло после 56-го года?
В 56-м году дети и тех и других были самыми главными обличителями Сталина, и эта линия на потребление восторжествовала в 61-м году, и нанесла ещё более страшный удар по социализму, чем доклад Хрущёва о культе личности. В новой программе КПСС в 1961 году было зафиксировано, что главная задача КПСС – это способствовать удовлетворению растущих материальных потребностей советских граждан. Социализм стали измерять в категориях, почёрпнутых совсем из другого общества, из капиталистического. Антикапитализм, таким образом, капитулировал. И, кроме того, здесь ловушка была такая: раз мы теперь всё измеряем в материальных потребностях – основная масса людей смотрит на номенклатуру, как они живут, а это значит: «поганец» свои материальные потребности решил, а мои – нет. То есть это получилась такая двойная ловушка.
Да, Сталина ненавидело и ненавидит номенклатурное ворьё. Ведь те люди, которые сейчас воруют в особо крупных размерах, они понимают, что если будет наведена элементарная дисциплина, то это означает, что их в лучшем случае отстранят, в худшем – посадят в тюрьму. Поэтому наши чиновники вороватые, как только начинается минимальное наведение порядка, кричат: «37-й год, не позволим вернуться к 37-му году!» Хорошая поговорка: «Знает кошка, чьё мясо съела».
Как продемонстрировала перестройка, вождь оказался абсолютно прав: уже в 1960-е годы сформировался квазиклассовый теневой СССР-2, который в союзе с Западом и упразднил СССР-1 со всеми его достижениями. При этом реальное недовольство населения было вызвано именно СССР-2, то есть отклонением от модели, но заинтересованные слои провернули ловкий пропагандистский трюк: выставили перед населением СССР-2 с его изъянами, растущим неравенством, искусственно создаваемым дефицитом и т.п. в качестве исходной проектной модели СССР-1, который нужно срочно «реформировать».
Советский номенклатурный либерал – это чиновник, который стремился потреблять больше, чем ему положено по жёстким правилам советско-номенклатурной ранжированно-иерархической системы потребления, а потому готовый менять власть на материальные блага, стремящийся чаще выезжать на Запад и сквозь пальцы глядящий на теневую экономику, с которой он всё больше сливался в социальном экстазе. В наши дни это называется коррупция, но к советской системе этот термин едва ли применим: коррупция есть использование публичной сферы в частных целях и интересах. В том-то и дело, однако, что в совреальности не было юридически зафиксированного различия между этими сферами, поскольку не было частной сферы – «всё вокруг колхозное, всё вокруг моё». Речь вместо коррупции должна идти о подрыве системы, подрыве, который до поры до времени (до середины 1970-х годов, когда в страну хлынули неучтённые нефтяные доллары) носил количественный характер. Таким образом, правильнее говорить о деформации системы. Вот эти деформаторы и ненавидели Сталина больше всего, поскольку понимали, что при его, или сходных порядках возмездия не избежать; поэтому так опасались прихода к власти неосталиниста Александра Шелепина. Поставили на Леонида Брежнева – и не проиграли.
Именно при «герое Малой земли» возрос теневой СССР-2 (не теневая экономика, а именно теневой СССР, связанный как со своей теневой экономикой, так и с западными спецслужбами). Но тень при Брежневе знала своё место, выжидая до поры, а с середины 1970-х годов готовясь к прыжку, а вот при Горбачёве она заняла место хозяина, уничтожив фасадный СССР-1. Реальный СССР в начале 1980-х годов напоминал галактическую империю из азимовской «Академии» («Foundation») – благополучный фасад при изъеденных внутренностях. Только у СССР, в отличие от империи, не оказалось математика Селдена с его планом – у нас был «математик»-гешефтматик Борис Березовский, и этим всё сказано.
Но вернёмся к сталинофобии. Она довольно чётко коррелирует с потребленческими установками, с установками на потребление как смысл жизни. Символично, что один из «ковёрных антисталинистов» заявил в телеэфире: национальную идею можете оставить себе, а мне дайте возможность потреблять. Может ли такой тип не ненавидеть Сталина и сталинизм? Не может. Сталинизм — это историческое творчество, установка на творчество как цель и смысл жизни. СССР был творческим, высокодуховным проектом, что признают даже те, кто Советскому Союзу явно не симпатизирует. Показательна в этом плане фраза, сказанная бывшим министром образования А.Фурсенко о том, что порок (sic!) советской школы заключался в том, что она стремилась воспитать человека-творца, тогда как задача школы РФ – воспитать квалифицированного потребителя. Это, выходит, и есть национальная, а точнее, групповая идея, поскольку у потребителя нет национальности, главное – корыто, а кто его обеспечит, свои или чужие, – дело десятое.
Символично также следующее. Тот самый персонаж, который требовал для себя «праздника потребления», высказывался и в том смысле, что если земли к востоку от Урала сможет освоить мировое правительство, то пусть оно и возьмёт их. Так потребленческая установка антисталинизма совпадает с глобалистской – это две стороны одной медали. Так прочерчивается линия от антисталинизма к смердяковщине. Социальный мир антисталинистов – это глобальный «скотный двор», главная цель которого – обеспечивать потребление под руководством и надзором мирового правительства. Сталин трижды срывал строительство такого мира на русской земле, именно за это его и ненавидят антисталинисты. Всё прозаично, разговоры же о свободе, демократии, «советском тоталитаризме» бывших советских карьеристов никого не могут обмануть.
Нынешние попытки отождествить сталинизм с гитлеризмом – тоже очень интересны. Дело в том, что целеполагание определенных кругов сегодняшней западной элиты во многом родственно целеполаганию Третьего рейха – это класс избранных, избранный миллиард, это антихристианство, вместо него экологизм, сатанизм. Это двухконтурная система управления, т.е. некий орден и какие-то партии вкруг него, это ситуация Третьего Рейха – партия, за ней стоит чёрный орден СС. В этом отношении Третий Рейх был никакой не альтернативой западному проекту – это в брутальной форме был эксперимент установления нового мирового порядка. О новом мировом порядке говорил Гитлер. В 40-м году вышел четырёхтомник Герберта Уэллса «Человек из-за кулисы», который так и назывался «Новый мировой порядок». Но там исследовался «новый мировой порядок» в мягкой форме. Там должны были к власти прийти технократы, интеллектуалы и финансисты. Здесь же, в Третьем Рейхе, всё было значительно жёстче, яснее, брутальней.
И вот любопытно, куда делись те люди – психиатры, физики, инженеры, которые работали на Гитлера? Они оказались все в Соединённых Штатах Америки, работая на западный проект. И многих из них, например, Гелена, одного из крупнейших разведчиков Третьего Рейха, вывезли в Соединенные Штаты в нарушение законов Соединённых Штатов. Иными словами, уже в конце войны была смычка гитлеристов и англо-саксонского истеблишмента.
Для чего сейчас понадобилось свести вместе гитлеризм и сталинизм? Сталинизм, сталинский проект, Советский Союз, системный антикапитализм был реальной альтернативой капитализму и глобализму. Нужно стереть память об этой альтернативе. Не должно быть альтернатив у глобализма, поэтому мы сейчас подведём сталинизм под гитлеризм, который не был альтернативой, и это всё устраним. Одновременно с этим на Западе идёт мягкая, скрытая реабилитация Третьего Рейха и гитлеризма. Уже говорят о том, что Третий рейх был более мягкой формой тоталитаризма, чем СССР. Демонизация реальной альтернативы новому мировому порядку – и эта альтернатива связана со Сталиным, он, действительно, реальная ключевая фигура.
В феномене, не в личности, а в феномене Сталина связаны русская дореволюционная история и советская, а с другой стороны – мировая линия, линия мирового революционного движения (потому что большевики были частью мирового революционного движения) и советский строй. То есть Сталин – это ключевая фигура, которая стоит на перекрёстке всех линий истории ХХ века. Ясно совершенно, что те, кто хотел стереть Советский Союз, должны были начинать со Сталина. Но сегодня нужно помнить, что удары по Сталину – это удары уже не по Советскому Союзу, это удары по России, по нашей истории. Сталин – ключевая фигура русской истории.