Всякий человек на Земле где-то рождается. Место это он не выбирает сам. Он в нём либо остаётся потом на всю жизнь, либо меняет его на другое, либо скитается по миру в поисках чего-то нового. Нас «угораздило» родиться здесь — на стыке Волги и степи. И здесь же остаться жить. И того и другого у нас вволю. Глянешь на запад – бескрайние полынные просторы с сусличьими бугорками. Весной – разноцветные, от цветущих тюльпанов и эфемеров, летом – пепельно-серые, выгоревшие от нестерпимого зноя, с далёким маревом и неподвижными пыльными столбами. На Волге – та же ширь на два километра в межень, а в паводок — вода по руслу и по займищу разлита и на десять и на пятнадцать километров.
Мы не привыкли тесниться и ужиматься на местности, у нас всего вдоволь. Мы живём и тем, и тем. Часто слышишь от земляков, что не любят они леса и горы. Такое ощущение, что теряешься там, взгляду нет простора – сразу упираешься в какое-то препятствие. Это у нас можно на километры вглядываться вдаль из-под козырька ладони. Кстати, это одна из характерных поз волжан.
В степной части у нас работа – поля, фермы, пастбища, стройки, линии связи и энергетики, федеральная трасса. Здесь мы живём и общаемся, месим грязь в распутицу и глотаем пыль от проходящих машин и ветра. А ветры здесь поимённые. Моряна – назойливый такой и бесконечный, с юга. Если с юго-запада, то это – «ветер с гнилого угла». Поду́л — жди дождя. Или снега. Летом – ну очень желанное и долгожданное явление. От ветра с северо-запада не в восторге местные рыбаки — клёва нет. То же мнение и о ветре северном, вдобавок всегда холодном. Ветра восточные на второй-третий день приносят мглу – воздух наполнен частичками солёного казахстанского песка. Ветры у нас всегда, и, казалось бы, местные ждут штиль. Верно. Но не всегда. Если это снежная зима, тёплая осень или тёплая весна, то да. Но если это июнь – разгул мошки, то штиль только помогает мелкому зловредному гнусу беспрепятственно «съедать нас с потрохами». Тут уж ветра хочется с любой стороны!
А вот с востока у нас благодать — Волга во всей её красе! Мы ею любуемся во все времена года. Она всегда разная. Наверное, как и любое другое живое существо со своим изменяющимся характером. Летом она так и манит нас окунуться. Пусть не поплавать, так хотя бы погрузиться по шею в водичку и «откиснуть» от пыли и пекла, угомонить сердце и голову, освежить душу. Она всех нас научила плавать. На спор переплываем до островка, а это с полкилометра. Самые отчаянные не боятся переплывать на другой берег. А это уже под два километра. Да ещё обратно! Воды у нас никто не боится. Даже маленькие ребятишки. Волга – это ещё и рыбалка. И не важно, поймал ты или нет, а ощущений – море. И рассказов… Рыба у нас всякая. Даже такая, что и в словаре не найдёшь: душман, милиционер, ширман, курносый, серушка. Литературно, — это карась, окунь, подлещик, осётр, плотва. Но по нашему — приятнее и вкуснее. И части у этой рыбы тоже своеобразные – не голова, а башка, не хвост, а махалка.
А пароходы и «Метеоры», которых, правда, сегодня не увидишь. Глядя на этих речных красавцев, и сам устремляешься вперёд и ввысь, в погоне за мечтой…
Купание в Волге даёт уверенность в своей ловкости и уверенности, что всегда доплывёшь до твёрдого берега, выжаривание на прибрежном песке, с детства, закаляет тело и кожу, многочасовое сидение с неотрывном взором на поплавок или кончик удилища вырабатывают усидчивость и терпение, вместе с мгновенной реакцией на поклёвку.
А говор! Не так давно все волжане «окали». Эта особенность вместе с неистовой тягой к чаю и зимой и летом породили поговорку «самоОвар – втоОра кОрОва».
Сейчас такого почти не осталось, но говорят всё равно особенно. Литературно правильно, но «в быстром темпе». Не так распевно, как ростовчане или краснодарцы, не так растянуто, как москвичи или пермяки. Для этого тоже есть свои местные причины – нельзя долго рот открытым держать, чтобы мошка или пыль не залетела.
А ещё мы – широкие душой и откровенные, любим новых людей, любим делиться своими просторами.
Мы все разные. Но всех нас, живущих по берегам Волги, отличает какая-то еле уловимая особенность, отличие от других. Какой-то своеобразный волжский акцент. Это не акцент речи или языка в классическом его понимании. Это акцент в самом построении и формате жизни, во всём многообразии её проявления, в широте души и полёте мыслей.