Владимир Калуцкий. 1 декабря 1766 года родился Николай Михайлович Карамзин.

Насколько глубоко мы знаем историю?

Нет, не так.

Насколько давно мы стали осознавать историю своей Родины, как историю ? Как стройную науку, устраивающую всех и для всех обязательную?

А я вам отвечу.

Историю Родины русские начали воспринимать, как науку, с 1815 года, когда Николай Михайлович Карамзин напечатал Первый том «Истории государства Российского». И воспринимать её начали именно так, как написал Карамзин, а совсем не так, как оно было на самом деле.

А как было на самом деле?

Да никто не знает!

Как воспринималась история до Карамзина?

А никакой истории не было. Был церковный отсчёт времени «От Адама», а вехами на нём значились Жития Святых. Главной книгой, связывавшей настоящее и прошлое были «Четьи Минеи». А учебником жизни и её содержанием оставался квантовый компьютер донаучного мира — «Голубиная книга». В ней содержались все знания, вся мудрость веков. И всё это работало, и всего этого хватало для осознания себя великим народом. А на все вопросы иностранцев о родословной русских людей бородачи отвечали: «А русские мы. От Бога пошли».

И это всех устраивало. А наполняло собой эту , никак не привязанную ко времени, хронологию, народное творчество. Былины, были, бывальщины, сказания и сказы, духовные стихи. Как давно стоит Киев? А ещё до того, как «Илья Муромец от стольного града поганых гонял». А злая татарщина пришла, «егда Александр Ярославич немца в озере утопил».

Собственно, представьте, что вы живёте, скажем, в 16 веке. Где-то при Иване Грозном. Так вот, в окружающем вас мире даже слова такого не знают — история. Слыхом никто не слыхал ни о сарматах, ни о скифах, ни о Киевской Руси, ни о Византиии, ни о европах. Все иностранцы равно назывались немцами, а все иноверцы — нехристями.

И это всех устраивало. Если честно, то такое отношение к собственному прошлому ничуть не хуже основанного на якобы научной базе. Это ведический подход, при котором интуиция ничуть не уступает знаниям. Русский человек до обретения им истории был жителем Вселенной, а не только Руси. И так продолжалось до тех пор, пока соседние государства не начали осознавать себя наследниками великих цивилизаций. И это выдвигалось в основание претензий на чужие земли.

То есть, пришли времена, когда своё право на территории народы обязаны были доказывать с научной точки зрения, а не только силой оружия. И русским срочно понадобилась история.

А где её взять?

В монастырях.

А там такой разнобой, что прошлое больше похоже на сказку, чем на историю. А у царя Алексея Михайловича — война с Ливонией. А Литва говорит: я, Литва, и есть Великая Русь. А ты, Москва, всего лишь Залесская орда, и знай свое место.

И выкладывают на стол исторические документы

Алексею Михайловичу и крыть нечем. Тогда он спешно собирает по всем монастырям все списки русских летописей и везёт их в Кёнигсберг, к немецким ученым. Своих-то нету. «Сделайте мне, просит, из этих бумаг один удобочитаемый и убедительный свод. Чтоб я всем этим Радзивиллам нос утёр раз и навсегда».

Ну, немецкие ученые задание выполнили. Правда, прежде, чем отдать свою работу Москве, согласовали её как раз с Радзивиллами.

В общем, они там — немцы, иезуиты, литовцы, тамплиеры и прочие консультанты, общий список русских летописей создали. Словно в насмешку, назвали его Радзивилловским.

И торжественно преподнесли Петру Первому.

Петр поинтересовался: а где первоисточники, с которых вы сделали список?

Немцы, иезуиты, тамплиеры, литовцы и прочие консультанты только руками развели. А нету, говорят, первоисточников. Вот утром ещё лежали туточки, на краю стола, А сейчас нету.

Ну, на нет и суда нет. И спрятал Петр Радзивилловский список в долгий ящик. Потому что ему тогда не история была нужна, а пушки.

Из ящика список, спустя полвека, извлёк Михайло Ломоносов. Раскрыл — и понял, что нашёл золотое дно. И написал школьное изложение под заголовком «Записки по русской истории». По сути — Михайло Васильевич приспособил Радзивилловскую летопись к удобному чтению — переложил её со старославянского на русский язык.

Но тут случилось непредвиденное. В Астрахани тамошний губернатор Василий Никитич Татищев написал свою «Историю российскую с самых древнейших времен». Оказалось, что, в бытность его начальником Уральских казённых железоделательных заводов, он собрал по сибирским монастырям подлинные летописи, до которых в своё время не дотянулась рука Алексея Михайловича. И вот по ним-то Татищев и выдал на гора свой труд.

В Петербурге весть об этом вызвала тихий ужас. У Ломоносова вырывалась из рук слава первого историографа. Академики-немцы не могли допустить появления чего-то против того, что написано в Радзивилловской летописи.

Академия срочно направила в Астрахань своих ученых с целью ознакомиться с новой работой и определить её дальнейшую судьбу.

Надо ли говорить, что, по приезде академиков, Татищев скоропостижно скончался, а его рукопись истории нечаянно сгорела.

Ну, бывает.

Однако немецкие академики успели снять копию с «Истории» Татищева. И эту копию напечатали, как оригинальную работу. Понятно, что при этом труд Василия Никитича полностью стыковался с Радзивилловской летописью.

Короче. Понимаю, что утомил вас. Я обещал о Карамзине

Так вот, Николай Михайлович, поездив по Европе и познакомившись с историями тамошних народов, очень обиделся. Тамошние истории просто пренебрегали Россией. А если упоминали о ней, то в равнодушном слоге. Как об отсутствующем на мировом пиру. Он, например, ни в каких архивах не нашёл известий о Крещении Руси. А ведь это краеугольный камень русской истории.

Кстати, не обольщайтесь и насчёт античной и западной истории. Её тоже чуть не всю придумал Петрарка. Все эти Анаксагоры, Сократы, Сенеки, Аристотели и Птолемеи — дети воспалённого воображения поэта. Возможно, оттуда же и Гомер, ибо с талантом Петрарки стилизовать стих не составляло труда под любое время.

Но мы отвлеклись,

А между тем Николай Михайлович Карамзин сел писать свою историю. А где взять источники?

А вот они — в библиотеке Российской Академии наук. Радзивилловский список. «Записки» Ломоносова и «История «Татищева. Он напал на золотую жилу. И тоже написал изложение на заданную тему.

И насочинял 12 томов. Он населил русскую историю придуманными событиями и воображаемыми персонажами. Это был первый мыльный сериал, где совершенно противоестественно монашескому чину Ослябя и Пересвет берут в руки оружие, где московский князь Андрей с боем занимает русский город Киев и отдаёт его, как вражеский, на три дня на поток и разграбление, где монахи запросто перелетают с колокольни на колокольню, дабы не терять время на хождение по лестницам,

Эта чудесная книга охватывает эпоху от язычества и до времён, близких к самому Николаю Михайловичу. Но наш историк вовремя останавливается, ибо писал, как и подобает придворному историографу, в угоду царю. Потому и заметил, прочитав его «Историю» , Алексей Константинович Толстой :

«Ходить бывает склизко

По камушкам иным.

О том, что было близко,

Мы лучше умолчим».

И не случайно, следовавший по колее Карамзина, историк Василий Ключевский показал, что знал ему истинную цену: «Он живописал, хотел сделать из истории России героическую эпопею».

Эпопея Карамзину удалась. Но не история.

Собственно, вот и всё, что мне припоминается в день рождения Карамзина. Я думаю — он бы сам нынче очень удивился, узнав, что его беллетристика стал основой целой исторической науки. Тысячи огромных томов и диссертаций написаны по мотивам красивой забавы, сказки. Полчища докторов наук и лауреатов премий сделали себе биографии на ней.

А истории России как не было, так и нет.

А нужна ли она? Тем более — такая, о которой сам Пушкин сказал:

«В его «Истории» изящность, простота,

Доказывают нам, без всякого пристрастья,

Необходимость самовластья

И прелести кнута».

Поделиться:


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *