АНАТОЛИЙ ВОРОНИН (Астрахань)

АНДРЕЙ

С Андреем я впервые познакомился в январе 1996 года, когда отряд милиции особого назначения, где он в ту пору служил, вместе с бойцами СОБРа был направлен на границу с Калмыкией, откуда ожидался прорыв банды Салмана Радуева, сделавшую дерзкое нападение на Кизляр. Омоновцы разместились в средней школе посёлка Линейный, а бойцы СОБРа в селе Буруны. В те январские дни стояли лютые морозы, а поскольку занятия в школе не проводились из-за зимних каникул, отопление в помещениях школы было отключено, и вода из батарей отопления слита. Дирекция школы объяснила это вынужденной экономией мазута для нужд школьной котельной.

Когда бойцы с мороза возвращались к месту временного жительства, они оказывались в помещениях, где температура воздуха была такой же минусовой, что и на улице. По этой причине спать приходилось, не снимая верхней одежды, укрывшись не только байковыми одеялами, но и привезёнными с собой тулупами.

И вот в такой холодрыге, когда не хотелось делать никаких лишних телодвижений, я однажды заглянул в спортзал школы, где инструктор по рукопашному бою проводил занятия с сослуживцами.

Инструктор – пожалуй, громко сказано, поскольку им был щуплый, низкорослый паренёк. Я тогда ещё подумал – что такого особенного мог он преподать крутым омоновцам, больше его по росту и весу, но когда увидел, как, демонстрируя приёмы рукопашного боя в спарринге, он уложил на пол троих нападавших на него бойцов, вооружённых ножами и пистолетами, моё мнение об этом человеке кардинально изменилось.

В тот же день я решил познакомиться с ним поближе. Оказалось, что зовут его Андреем, в отряде служит совсем недолго и, в отличие от остальных сослуживцев, лишь один раз побывал в командировке в Чечне. В реальных боевых действиях, равно как и в рукопашных стычках с чеченскими боевиками, поучаствовать не довелось, о чём крайне сожалеет.

С этого дня и до конца моего пребывания в Линейном, наши встречи и душевные разговоры с Андреем проходили всякий раз, когда он был свободен от несения службы. В одном таком откровенном разговоре Андрей поделился своей мечтой стать квалифицированным специалистом во взрывном деле. В том не было ничего удивительного, поскольку все пацаны так уж устроены, что их хлебом не корми, лишь быть дать повзрывать да пострелять. Сам был таким, когда все наши детские и подростковые игры замыкались на «войнушку», в которую мы постоянно играли в заброшенном песчаном карьере неподалёку от рабочего посёлка. Мы даже порох сами делали для своих «поджигов» и «бомбочек». Сейчас бы наверняка были взяты на учёт как потенциальные террористы.

Андрей живо интересовался тем, что я ему рассказывал о всякого рода «сюрпризах» устраиваемых против шурави афганскими моджахедами. Всевозможные мины-ловушки, фугасы, и прочие взрывоопасные «штучки», становившиеся причиной гибели или тяжелейших ранений и увечий, получаемых советскими военнослужащими в Афганистане.

А мне было, что рассказать ему обо всём этом, поскольку с реальной взрывчаткой имел дело ещё до прохождения срочной службой в армии. В техникуме, где я обучался, на третьем курсе нам преподавали дисциплину по предмету «Карьеры и буровзрывные работы». По завершении учёбы были практические занятия на полигоне геофизической организации, где мы взрывали тротил, аммонал и прочие опасные для жизни человека предметы. При получении диплома техника-строителя, было выдано удостоверение, на основании которого я имел право ответственного руководства взрывными работами при дорожном строительстве.

Много позже, незадолго до отъезда в длительную командировку в Афганистан, было месячное обучение на спецфакультете Ташкентской высшей школы милиции, где курсантов обучали многим военным и специальным дисциплинам, в том числе, связанным с использованием противником взрывчатых веществ в борьбе с «гяурами».

Находясь в Афганистане, я однажды разжился небольшой общей тетрадью, захваченной в одной из спецопераций, в которой её владелец во всех подробностях расписывал способы изготовления самодельных взрывных устройств и мин-ловушек. Сам текст я не смог прочитать, поскольку ничего не понимал в этих каракулях на арабском языке, а вот прилагавшиеся к нему рисунки расшифровывали весь процесс их изготовления и дальнейшего применения против советских военных.

По памяти я нарисовал все эти «премудрости» и разъяснил Андрею принцип их действия. Он живо заинтересовался, и спустя какое-то время я узнал, что он прошёл специальную подготовку по минно-взрывному делу, после чего став квалифицированным специалистом, начал выезжать на все происшествия, где возникала угроза применения преступниками взрывчатых веществ. А ещё спустя какое-то время пошёл шквал телефонных звонков о минировании учебных заведений, торговых центров, кинотеатров и иных общественных мест. Одного Андрея стало не хватать для выездов по таким звонкам, зачастую ложным, в результате чего было принято решение о создании некой экспертной группы, в состав которой вошли три человека. От УВД в неё был зачислен автор этих строк и Андрей, а от УФСБ мой друг и участник афганской и чеченской войн Виктор Белоусов.

Спустя какое-то время, непосредственно при органах государственной безопасности было создано подразделение по борьбе с терроризмом и, несмотря на протесты милицейского руководства, Белоусов перетянул туда Андрея. Я же, к тому времени уже был на пенсии, но продолжал общаться с обоими.

Чем именно Андрей занимался, работая в УФСБ, я и сейчас не могу говорить. Работа весьма деликатная и широкой огласке не подлежит. Но именно она способствовала тому, что во вторую чеченскую войну были ликвидированы влиятельные полевые командиры и наиболее одиозные бойцы из отрядов чеченских боевиков.

В органах безопасности Андрей прослужил несколько лет, получив звание старшего лейтенанта. Но его судьба сложилась таким образом, что до заслуженной пенсии он так и не дотянул. Новые веяния в стране, собственная личная жизнь и прочие «заморочки» были основной причиной его досрочного увольнения со службы.

Но не мог он засиживаться без живого дела, такой уж характер, и практически сразу после увольнения возглавил службу безопасности в одном из учебных заведений Астрахани. Мне – ветерану афганской войны – доводилось частенько встречаться с тамошними студентами, рассказывая о своём боевом прошлом и работе в правоохранительных органах. В качестве примера приводил Андрея, у которого за плечами была чеченская война. Студенты и преподаватели удивлялись тому, что совершенно ничего не знают о скромном человеке, которого ежедневно видели в своём колледже.

Последняя наша встреча произошла 1 июля 2021 года. В тот день возле мемориала на улице Савушкина отмечалась памятная дата, посвящённая ветеранам боевых действиях. Андрей подошёл ко мне и сказал, что в ближайшие дни уходит в отпуск, который проведёт в ДНР, куда его пригласили бывшие сослуживцы по ОМОНу, воюющие в составе добровольческого подразделения Донецкой народной республики. В тот момент у меня в машине лежало несколько экземпляров книги «Душман», выпущенной буквально накануне этой встречи. Три экземпляра я и подарил Андрею, с тем, чтобы он их передал своим парням. В этой книге затрагивались некоторые моменты, которые могли сгодиться им при общении с местными жителями, среди которых были не только друзья и сочувствующие граждане, но и скрытые враги.

А весной 2022 года, на очередной встрече со студентами колледжа я узнал, что Андрей уволился с работы и добровольцем поехал на СВО, где его сразу же назначили командиром роты. Не мог он спокойно сидеть у себя дома, наблюдая по телевизору, как украинские националисты расправляются с местным населением, разбрасывая повсюду свои «сюрпризы», жертвами которых зачастую становились дети. У него самого было двое детей и внуки, и он отлично понимал, что это такое — потерять ребёнка, который только-только начинает свой жизненный путь.

А спустя пару месяцев Андрей погиб.

В день, когда все россияне отмечали День Победы, в окоп, где он в тот момент находился, залетел снаряд, выпущенный из пушки украинских вояк.

Хоронили Андрея Викторовича Хаустова при большом скоплении народа, с траурными речами и прощальным салютом.

Посмертно Андрей был награждён орденом Мужества.

Поделиться: