ПАВЕЛ РАДОЧИНСКИЙ

* * *

«Перелётные птицы в местах зимовок не поют и гнёзд не вьют».

Википедия.

Нынче даже дымы устремляются к югу,

Уступая просторы крутым холодам.

Клик пронзителен птичий, летящий по кругу,

Так и слышится в нём: «По домам, по домам!»

А какие дома у пернатых на юге?

Ни кола, ни двора, ни родного куста.

Там и песнь не идёт о потерянном друге,

Что в полёте устал и от стаи отстал.

И поэтому нынче, кружась монотонно,

Над поблекшим жнивьём и притихшим жильём

Птицы в голос трубят на прощанье, до стона,

Напоследок, чуть-чуть, – не до песен потом.

Песни вновь зазвучат, зазвучат, безусловно,

Но тогда лишь, когда при прилёте домой

Птицы дружно вдохнут дух Отечества снова

Со студёной живительной талой водой.

* * *

Вот так встреча! Это ж Галя!

С ней в окрестностях Торжка

Мы когда-то прилегали

Возле каждого стожка.

Всё томилось сенным духом,

Будоражило, как хмель.

У неё над левым ухом

Постоянно вился шмель.

Куда мы – и он за нами

От цветов и от детей.

Вился страстно, словно знамя.

Дух её был всех сильней.

Да и я, женатый вроде,

Позабыл и стыд, и срам.

Хорошо, не при народе

Припадал к её устам…

Чудо-встреча! Всем на зависть!

Вынесла же колея!

Подошёл, руки касаюсь.

– Галя.

– Ой!.. Не Галя я…

* * *

Волку зима за обычай.

Если и морщит он лоб,

То лишь когда за добычей

Мчаться мешает сугроб,

Или когда крошка-мышка, –

Вроде, еды на зубок, –

В пот загоняет волчишку

Долгой игрою в прыг-скок.

Он не особо и тужит.

Сколько мышей ни лови:

В самую лютую стужу –

Время вселенской любви.

Пусть непогодица злится,

Злобой морозы щедры:

Весь он во власти волчицы –

Не до питья и еды.

Так что поближе к капели

Он всё тощей и тощей,

Быстро меняется в теле –

Вылитый волчий Кощей.

Будет за это награда:

Детки родятся весной.

Ради такого, ребята,

Жизни не жалко самой.

* * *

Жить одному не дело.

Предельно ясно тут,

Что и душа, и тело

От смуты не уйдут.

Казалось бы, нелепо:

Живи себе же всласть –

Достаточно и хлеба,

И в блуд никак не впасть.

Зачем за место драться?

Зачем делить пирог?

Но как приятно, братцы,

Нырнуть жене под бок!

Как славно выпить, люди,

С дружком на брудершафт.

И вмиг спокойны будут

И тело, и душа.

* * *

Мы так и не добрались до ночлега,

В пути нас шквальный дождь остановил.

Запомнилась разбитая телега,

Где сиротливо мок десяток вил.

А под телегой места было мало,

Укрылся с милой я от лихоты.

Нас по бокам спасали два чувала,

А грудь и спину – две стены воды.

Но дождь, не дождь – влюблённым нет преграды,

Хоть в шалаше. Но Боже упаси

Жить под телегой! Там гнездились гады,

И слышалось жужжание осы.

К моей невесте что-то приползало.

Во всём меня винила. Вот дела!

Что за жених, мол? Словом, словно жалом,

Колола, и кусала, и кляла.

Снаружи кто-то защищался курткой,

На ком-то мокло плотное рядно.

Один мужик с чуть тлеющим окурком

Подзуживал, был с нею заодно…

Расстались мы. Её прельстила нега.

Умеет жизнь всё ставить по местам.

Но почему-то помнится телега

И два чувала, что остались там.

* * *

Ни богатств не хочу, ни водочки,

А желательно бы поутру

По туману поплыть на лодочке

В деревеньку, что мне по нутру.

Там рыбалка и остров с покосами,

Ни к чему там успех и гроши:

Просыпаешься с первыми росами –

И коси до зори от души.

Да когда ж наконец-то исполнится

Дорогая для сердца мечта?..

А пока без родимой околицы:

Суета, маета… Пустота.

* * *

Кони, комони, коняги.

Даже в шахматах, в гарде.

Но нужней они для тяги,

Скачек, пахот и т.д.

Знаю, с нами им не сладко,

С нами их короток век.

Горше, коли есть лошадка

На селе одна на всех.

Ну, а если в каждой хате

Есть конёк, то так и знай:

Пашет он не на подхвате –

У него передний край.

Красота коняшке в стойле,

Тяжела ей коновязь.

Достаётся и раздолье,

Если есть с природой связь…

Кони, кони с пышной гривой

Вышли, словно на парад.

Бреду рад кобылы сивой,

Да и чалой тоже рад.

* * *

Если дятел ваш сад посетил –

Значит, стали деревья старее,

И осталось не так много сил

В обветшалых стволах и коре их.

Это значит, пора и к себе

Приглядеться внимательно тоже.

Что сумел обрести по судьбе:

Свет души, барыши ли итожишь?

Знаю, кто-то работал за двух,

Знаю, кто-то слонялся в юродстве.

Жаль, что только славянский петух

Санитарит в людском «садоводстве».

* * *

Сестре Лиле

На крещенские святки,

Соблюдая преданья,

Затевались колядки

И девичьи гаданья.

Собирались подружки

В светлице сестрицы.

Воск, расплавленный в кружке,

Заливали водицей.

Дружно на воду дули,

Остужая фигуры.

Тут входила бабуля:

«Ну, вы, девки, и дуры!

Что выдумывать моду?

Сколько раз говорила,

Воск вливается в воду.

Распеки вас Ярила!»

Под бабули приглядом

С чередой чародейства

Шло гадание ладом

От действия к действу.

Я подглядывал в щёлку,

Как подружка Наташа

Сажей мазала щёки

Между створок трельяжа.

Возжигала три свечки

Тонкой веточкой тала,

После пятилась к печке

И при этом шептала:

«Не царевич, так витязь,

Не купец, так… хоть кто-то

Непременно явитесь,

Очень замуж охота».

В зеркалах плыли тени,

Ткалась смутная дымка.

От каких там видений

Натка вскрикнула: «Димка!?»

Тут же мне, чуть не в ухо,

Кошка фыркнула Тома.

И от ужаса мухой

Я метнулся из дома.

Отойдя на крылечке

От гаданий причудных,

Я заметил по свечке –

На дворе не безлюдно.

Там своя закулиса

Без спецсредств и суфлёра.

Ворожила Алиса,

Со свечой у забора:

«Я девчонка простая,

Полю, полю снежок.

Где собака залает,

Там и мой женишок».

Замирала девчонка

Без движенья и вдоха,

А в округе ни чоха,

Ни собачьего брёха…

Что в тот вечер гадалось,

Для девчонок – не фишка.

У Алисы – лишь малость:

За кинолога вышла.

Да, во время феерий

Кошка Тома пропала.

Лишь бабуля у двери

Больше всех горевала.

Средь заснеженных грядок

Сгинет, мол, недотрога,

Ладно б, если котяток

Ждать… не знамо от кого…

А с тех пор я в дорогу

Собираюсь, играя,

Но, порою, и вздрогну

От вороньего грая.

* * *

А Россия-то велика,

Всех угодий её не счесть,

Есть болото для кулика,

Для медведя свой угол есть.

И зимовки для раков – тут,

И Кудыкина здесь гора,

На куличках у чёрта пруд:

Чёрных дыр на дыре дыра.

И немерено волчьих троп,

И несчитано лисьих нор.

И не раз уже враг огрёб,

Покусившись на наш простор.

* * *

Владимиру Дорохову

Зачем он мучает меня,

Старик с планеты параллельной?

Твердит он, что погиб под Ельней,

Меня собою заменя.

Вдвоём мы ходим по межам

И по ему известным тропам,

Где явны признаки окопа,

А посредине – блиндажа.

Он, словно Ельни старожил,

Ориентируется чётко

И отмечает: «Та высотка

Нам повытягивала жил!»

А в подтверждение тому

Есть скорбный список обелиска.

И выделяется из списка

Одно лишь имя… Не пойму.

Мешают слёзы. Яркость дня

Их выбивает, или память,

Что обжигается о пламя,

О пламя Вечного Огня?

Хотел спросить у старика,

Как звать его, и что он хочет?

Открыл глаза – уж звёзды ночи

Глядят в окно издалека.

Придёт ли он опять ко мне?

Никто не знает достоверно.

Но память, словно столбик керна,

Напомнит нам о той войне.

Чуть ли ни век прошёл с тех пор,

И шрамы на земле всё глаже,

Но верю, оба мы на страже.

А, значит, и дадим отпор.

ХАТЫНЬ. КОЛОКОЛА.

Хатынь. Колокола.

Почётный караул.

Осенняя пора

Роняет свой янтарь.

И с самого утра

Туманом затянул

Окрестные поля

Начавшийся ноябрь.

Здесь ясен жизни смысл.

Всё говорит о том,

Что с прошлым нашу связь

Уже не перегрызть.

И здесь не проглотить

Застрявший в горле ком,

Ведь раною в тиши

Кровит рябины кисть.

* * *

Мы нарушили все табу.

И чего же теперь дивиться,

Что у многих клеймо на лбу

И чертовски глумливы лица?

Время-времечко ль занесло

Нас в такую глухую заводь,

Что не выбраться ни с веслом,

Ни с умением ловко плавать?

Не по замыслу же Творца

Нам присущи разврат и похоть?

Как бы в прах не спалить сердца,

Как бы после не ныть, не охать?

Но у Господа на духу,

Уж не скажем, прося идиллий,

Из-за страха истлеть в труху:

«Мы такого не проходили…»

* * *

«Открылась бездна, звезд полна…»

М.В. Ломоносов.

Помолясь меж землёю и небом,

Преклонясь перед сущностью вечной,

Мы обычное видим нелепым,

А нелепое – звёздным и млечным?

Почему на бивачном ночлеге

Нас волнуют вселенские выси,

Ведь мечтою о звёздном ковчеге

Мы себя к небесам не приблизим?

Ни парсеки, ни мили, ни футы

Нас межуют от тонких материй.

Там найдут и покой, и приюты

Те, кто не разуверится в вере.

Мы не гости ни в жизни, ни в смерти

На земле, да и в замяти «звездной».

Где-то в космосе крутится вертел,

Приглашая к пирушке над бездной.

Эта бездна совсем не опасна,

И за нею не тьма, а дорога.

На мостках её зыбкие прясла,

Потому и шагать по ней долго.

Поделиться: