В Калмыкии подведены итоги всероссийского молодёжного литературного конкурса имени Д. Н. Кугультинова «Дайте, дайте первую удачу!», который проводился в ознаменование 100-летия со дня рождения замечательного калмыцкого поэта. Приняли в нём участие и астраханские начинающие авторы. В «длинный лист» лучших вошли наши земляки Ильдар Ишмаметов, Ольга Шевякова, Александра Зайцева. Наибольшего успеха добился молодой поэт Денис Ткачук, занявший второе место в номинации «Поэзия». Отметим, что победителем в номинации «Проза» стал краснодарец Платон Гарин, начинавший свою литературную карьеру в Астрахани и выпустивший здесь первую книгу рассказов. Поздравляя молодых астраханцев с наградами, предлагаем вниманию читателей стихотворение Дениса Ткачука и рассказ Платона Гарина.

ДЕНИС ТКАЧУК

* * *

Когда огонь до камня выжжет души,
когда остынут наши имена,
останется лежать: лежать и слушать,
как тихо разъедает рыжина

послания без точных адресатов,
ну а пока, от боли не крича,
во тьме не различаем снег и вату,
багряный лист и скальпель главврача,

и бруствер здесь — кирпичная оградка,
прямой наводкой залпы тишины…
Когда-то мы сгорали без остатка,
чтоб вам сейчас другие снились сны,

когда-то мы на марше пели хором —
теперь же наши песни не слышны,
но всё ещё искрит бездымный порох
под бронзовым созвездием войны,

и наш огонь однажды станет вечным,
простор небес укроет, как плита,
рассвет отечески обнимет плечи,
и боль отхлынет, слово темнота.

ПЛАТОН ГАРИН

ЯШКА

Рассказ

Йохан проснулся от шума и лязга, исходящего откуда-то с улицы. Мальчик быстро взобрался на ящики у стены, чтобы дотянуться до небольшого окна подвала. На улице было темно. В окне мелькали ноги. Шли люди. Много людей. Проезжавшие машины светом фар освещали тёмную улицу. Йохан пытался рассмотреть происходящее на улице через маленькое окно. По улице шли солдаты и говорили на незнакомым языке. Йохан никогда не слышал русскую речь, но точно понял, что это были «иваны».

В это время где-то наверху, совсем рядом послышались голоса.

– Есть хто?

– Микола, таж вин нет никого.

Йохан быстро спустился со своей смотровой площадки, спрятался под стол, затаил дыхание и старался уловить каждое слово. Он не понимал, о чём идёт речь, но почувствовал опасность, исходящую от этих людей. Через некоторое время всё стихло, но мальчик всё равно побоялся выйти из своего убежища, а вскоре он уснул. Ему, шестилетнему мальчику, не раз доводилось прятаться в этом подвале от бомбёжки и стрельбы, засыпать под грохот канонады.

Утренние лучи солнца, будто длинные нити, пробирались в тёмные углы подвала. Йохан открыл глаза. На улице было тихо, словно ничего не было прошлой ночью. Мальчик поправил единственную уцелевшую лямку на штанишках, протёр ладонями глаза и быстро влез на свою «смотровую площадку» у окна.

На улице в самом центре двора дома, напротив окна, стоял танк с красной звездой на боку. На танке сидел солдат с полотенцем на плече и брился, приставив к броне железного исполина зеркальце.

У дерева стояла большая бочка с трубой, из которой клубился дым, а рядом один из русских колол дрова. Он высоко поднимал топор, а потом неистово обрушивал его на полено, и дровина с треском разлеталась в разные стороны. В это время его лицо превращалось в ужасную гримасу. Он становился похож на злого демона из книжки. «Демон» воткнул топор в полено, сгрёб в охапку дрова и направился к большой бочке. Скинув поленья на землю, надев белый фартук, он залез на бочку, потом, откинув крышку, стал что-то мешать внутри бочки большим половником с длинной ручкой. Внезапно мальчик почувствовала запах еды.  «Наверное это их повар», – проглотил слюну Йохан.

Шестилетний Йохан вот уже второй день ничего не ел. Когда из города уходили немецкие солдаты, многие жители ушли с ними. До этого город часто бомбили самолёты. А когда обстрел прекращался, жители собирались на площади за водой. Два дня назад мать Йохана ушла за водой и просила его не выходить из подвала. Больше её он не видел.

Неожиданно «Демон» стал очень громко бить ковшом по кастрюле и что- то кричать. В это время на улицу стали выбегать солдаты. Они собрались вокруг бочки. «Демон» брал у солдат миски, накладывал еду и быстро возвращал их обратно. Один из русских, держа миску перебинтованной рукой, направился к тому самому окну, из которого Йохан наблюдал за происходящем. Солдат, усевшись поудобней у окна, достал из сапога ложку.

– Эй, братва, чья скатка? – послышалось в глубине двора.

– Моя, оставь её, я сейчас заберу, – ответил солдат с забинтованной рукой, а потом отложил в сторону миску, встал и пошёл прочь.

Мальчик осторожно посмотрел в окно. Солдат ушёл, а миска осталась. Она стояла так близко, что можно было легко протянуть руку и дотронуться до неё. От еды в миске тянул аромат, который мгновенно заполнил небольшую комнатку в подвале.  Солдат в это время уже был далеко. Йохан привстал на цыпочки и окунул указательный палец в миску. Неожиданно он резко отдёрнул руку. Йохан вспомнил ужасную гримасу русского. Старший брат Генрих, который ушёл вместе с солдатами, говорил, что если придут русские,  то никого не пощадят!

Йохан вспомнил, как недавно в доме было весело и шумно. А сейчас ему приходится прятаться в подвале от этих «иванов». Неожиданно среди громкой непонятной русской речи стали слышаться немецкие голоса. Йохан вновь прильнул к разбитому окну. Десятки детей столпились вокруг бочки. Злобный русский демон раздавал детям миски с едой и хлеб. Йохан узнал среди детей своих знакомых.

«Русские хотят отравить нас!» – подумал он и выбежал из подвала.

– Остановитесь, они нас хотят убить! – закричал мальчик.

Но никто не слушал его. Дети всё также протягивали свои кастрюльки, миски, а «Демон» на бочке продолжал накладывать в них кашу.

– Эй ты, малой, ты что без посуды? – обратился к нему солдат.

Йохан не понял, о чём его спросили.

– Очиров! Выдели малому приборы! – приказал русский кому-то.

Неожиданно для всех из-за грузовика появился маленький человек с миской в руке.  Он был одет явно не по погоде, в ватник и теплую шапку.

– Кому миску с ложкой? – спросил он.

– Дай сюда! – командным голосом произнёс русский и забрал посуду у этого человека.

«Демон» положил в посуду кашу и протянул её Йохану.

Мальчик молча стоял и смотрел на русского.

– Что глядишь? Бери давай! – улыбнулся русский и ткнул миску в руки Йохана.

От испуга мальчик не мог произнести ни слова.

В это время его оттолкнула назад очередь из голодных детей.

Йохан схватил миску и убежал обратно в подвал. Порцию горячей каши мальчик съел на одном дыхании.

Вдруг на улице послышался рык. Он был громкий и продолжительный.

Йохан отложил пустую миску в сторону и метнулся к окну.

– Очиров, твою бога душу мать! Ну куда ты его ведёшь? – крикнул «демон» «тёплой шапке».

В арку дома, медленно, важно переставляя ноги, шло огромное животное, со страшной головой на длиной шее, а ещё ужаснее была спина, на которой было два больших горба, макушки которых слегка свисали в разные стороны.

«Тёплая шапка» вёл его за длинную веревочку. Неведомый зверь шёл, иногда издавая громкий противный рык.

Йохан видел картинки в книжках про животных, но такого там не было.

Мальчик выбежал из дома и спрятался за стоящий во дворе грузовик. Пытаясь быть незаметным, он стал рассматривать причудливого горбуна.

– Яшка! – кто-то спокойно и протяжно произнёс за спиной.

Йохан обернулся.

– Что, брат, интересно? – улыбнулся солдат.

Йохан не понимал, о чём тот говорил.

– Мы сами вначале привыкнуть не могли. А потом привыкли малость.  Яшка молодец, мирный.

– Ящька? – удивлённо произнёс Йохан.   

— Яшка, Яшка! – повторил, улыбаясь, «иван».

Чувствуя неимоверное любопытство мальчика, «иван» протянул ему руку:

– Пойдём, брат, я тебе ближе его покажу.

Йохан был в смятении. С одной стороны перед ним стоял русский, тот самый, который, по словам брата, не пощадит никого, а с другой стороны, он не испытывал какой-либо тревоги. Всё было не так, как рассказывал Генрих. Как только пришли русские, прекратилась стрельба, обстрелы, бомбёжки. Они дали еды ему, другим детям и взрослым.

Русский не был похож на злого человека. Перед ним стоял и широко улыбался солдат в выгоревшей рубашке, слегка сдвинутой на бок пилотке с красной звездой.

Йохан с опаской взял за руку «ивана». Пока они шли, мальчик успел рассмотреть ладонь русского. Она была грубая, но не твёрдая. Кое-где на сгибах пальцев были маленькие трещинки. От ладони исходил крепкий запах табака.

– Принимай, Очиров, первого зрителя! – произнёс русский и остановился в двух шагах от неведомого животного.

Йохан отпустил руку «ивана» и остановился. Животное «Ящька» стояло ни много ни мало в двух шагах от него.

— Что испугался? Иди, не бойся! – произнёс русский  и слегка подтолкнул его к животному.

«Тёплая шапка» гладил «Ящьку» по длинной шее.

– Хороший Яшка, добрый Яшка. Иди сюда, погладь его, – позвал он мальчика.

Йохан подошёл ближе.

– Не бойся. Иди ближе. Смотри, какой Яшка добрый!

Мальчик протянул руку и слегка дотронулся до животного. Потом несмело провёл рукой по его телу. Мех был густой и плотный.

– Яшка устал. Домой хочет. Скоро всё закончится, и мы с ним поедем обратно, – приговаривал солдат.

Животное стало кивать головой.

– Вот видишь, и Яшка говорит, что всё будет хорошо! – произнёс «тёплая шапка», а потом похлопал по шее животного и слегка надавил на неё.

Животное помотало головой, а затем  стало сгибать ноги, и неуклюже легло брюхом на землю.

– Садись, покатаю тебя, – улыбнулся солдат.

Йохан понимал, что ему предлагают, но очень боялся.

В это время «тёплая шапка» подхватил его и ловко усадил прямо между двух горбов.

– Держись крепче! Сейчас поедем! – крикнул он, поправляя руками верёвку на шее верблюда.

В это время верблюд также неуклюже поднялся. Мальчик оказался очень высоко.

– Ну что, пошли? – радостно произнёс «тёплая шапка» и взял Яшку за веревку. Верблюд медленно своей важной и ленивой походкой начал движение.

Йохан крепко держался за горб и изо всех сил пытался скрыть свою боязнь упасть на землю. Процессия вышла со двора на широкую улицу. Вокруг стали собираться дети. Они гурьбой бегали около верблюда, боялись его, но в то же время пытались дотронуться до него руками.

– Йохан, ты куда? – кричали    они.

Йохан хотел помахать им рукой, но побоялся отпустить свою горбатую державу.

Через некоторое время процессия вышла на центральную площадь, где стоял городской кран с водой.

– Очиров! Где тебя черти носят? – грозно спросил солдат, ожидавший у крана.

«Тёплая шапка» подвёл верблюда к бочке.

– Крепи покрепше и вези обратно, – также грозно вновь скомандовал солдат и похлопал верблюда рукой по шее.

Йохан сидел и наблюдал, как «тёплая шапка» крепит повозку с бочкой к верблюду.

– Ну, всё! Поехали обратно! — крикнул Очиров и повёл верблюда обратно.

Йохан сидел верхом и уже не боялся. Он махал прохожим и ребятам, идущим рядом. Он радовался. Радовался искренне. Кажется, что за последние годы он не был так счастлив, как сегодня. И нет ничего такого на этом свете, что бы могло омрачить его детское счастье.

Ещё задолго до того, как повозка въехала в арку дома, Йохан услышал знакомый призыв на обед, издаваемый «демоном» где-то в глубине двора.

– Ну, Яшка, давай быстрее, на обед не успеем! – подгонял верблюда Очиров.

Верблюд явно не хотел повиноваться своему хозяину и не торопился спешить, как будто понимая, что свою порцию обеда он получит в любом случае. Яшка шагал по мостовой, размеренно переставляя ноги, будто обдумывая каждый свой шаг. Вокруг толпились дети. Они громко смеялись на его походкой, но больше всего их веселила жующая морда. Яшка водил челюстью влево и вправо, обнажая свои большие жёлтые зубы, при этом смешно задирая нос.

Один из прохожих в очках, в шляпе и плаще нараспашку, встал на пути процессии и стал выказывать свое недовольство. Верблюд остановился.

– Уважаемый, уйди в сторону, пожалуйста! – крикнул ведущий на поводке верблюда «тёплая шапка».

Прохожий уходить не собирался. Он широко раскинул руки в стороны и стал что-то громко кричать. В это время верблюд несколько раз громко рыкнул, а потом, изрыгнув, смачно плюнул в прохожего. Толпа разразилась всеобщим хохотом. «Тёплая шапка»» подбежал к прохожему и попытался вытереть с его плеча слюну, но тот оттолкнул его и ушёл прочь.

Наевшись до отвала, Йохан собрался уходить в подвал.

– Эй, кевюн*, иди сюда! – сказал «тёплая шапка» и поманил мальчика рукой.

Йохан подошёл к солдату, и тот достал из большого мешка охапку травы.

– Сам поел и голодного накорми!

Мальчик взял охапку сена и подошёл к верблюду. Яшка вытянул шею, отщипнул небольшой пучок и стал тщательно и смешно жевать.

– Тебя как зовут-то?

Йохан понял, о чём спросил его «тёплая шапка».

– Я Очиров Оджилдык, – произнёс солдат, не дождавшись ответа.

– Дырдылдык? – переспросил его мальчик и закатился смехом.

Очиров тоже улыбнулся.

– Àх ты ботхи**! Ну-ка садись рядом! – Очиров похлопал ладонью по бревну, как бы приглашая собеседника присесть рядом.

Йохан сел на бревно. Очиров достал из кармана сухари.

– На, погрызи.

Йохан взял сухари и  положил за пазуху.

– Йохан, – произнёс он и показал на себя.

– Понятно. А где мама твоя? – поинтересовался Очиров.

Мальчик не ответил, а только погладил верблюда.

– Ящька! Ящька – кароший! – улыбнулся он.

– Йир сен кивюн!*** – обрадовался Очиров.

– Яшка и правда хороший. Мы с ним вместе со Сталинграда протопали не одну тыщу верст. Всяко бывало. А вот теперь здесь.

Очиров снял шапку, вытер рукавом пот со лба.

– У моего отца было много верблюдов. Когда я был такой, как ты, у меня был свой Яшка тэмян****. Я на нём возил воду из реки в степь, рыбу, камыш.

Йохан не понимал, о чём говорит «Дырдылдык». Мальчик прислонился к тёплому ватнику своего собеседника, от которого пахло дымом и сеном, и тихо заснул.

Очиров продолжал рассказывать про своё детство, про то, как жил на  степных просторах. Йохану снился сон, в котором «Дырдылдык» шёл по берегу большой реки, а рядом важно вышагивал верблюд. «Дырдылдык» улыбался и говорил: «Йир сен кивюн! Йир сэн кивюн!», а верблюд кивал головой, будто бы говорил: «Всё будет хорошо! Всё будет хорошо!»

Неожиданно сон прервала стрельба. Йохан и Очиров вскочили.

– Победа! Победа! – слышалось вокруг.

Все «иваны» выбежали на улицу. Они радовались, обнимались, стреляли в воздух.

Йохан не понимал, в чём дело, и от испуга спрятался под бочку с водой.

– Йохан, Йохан, – Очиров искал своего маленького друга.

Увидев его, взял на руки.

– Йохан, Победа! Понимаешь? Гитлер капут! – радостно воскликнул Очиров.

Мальчик понял, чему радовались русские. Быть может, теперь вернётся старший брат, мама, отец. И всё станет, как раньше.

Прошло несколько дней. Очиров и Йохан подружились. Каждое утро мальчик выбегал из своего подвала и целый день проводил с новым другом и Яшкой.

Однажды Йохан проснулся и увидел, что «иваны» куда-то собираются.

Мальчик подошёл к своему другу. Очиров осматривал упряжь. Увидев мальчика, он, как всегда, обрадовался.

– Йохан, мы уходим. Война окончилась. Гитлер капут, понимаешь? Домой, нах хауз цурюк! – Очиров махнул рукой в сторону.

– Ящька домой? – спросил с грустью мальчик, с трудом выговаривая русские слова, смысл которых он уже понимал.

Очиров снял полевую немецкую солдатскую кепку с головы Йохана, слегка взъерошил белокурые волосы мальчонки.

– Да, Йохан, и Яшка тоже домой, – вздохнул он, а потом снял свою   выгоревшую, с солёными белыми волнами пилотку и надел на голову своего  маленького друга.

Йохан поправил пилотку и с грустью посмотрел на друга.

Русские уходили вечером, на закате. Последним в колонне шёл Яшка. Он тянул полевую кухню, а рядом шёл Очиров.

– Ящька! – крикнул Йохан.

Услышав голос мальчика, Очиров обернулся и помахал рукой.

Яшка уходил всё дальше и дальше. Йохан изо всей силы ещё раз крикнул: – Ящька!

А потом увидел, как верблюд закивал головой, как будто отвечал: «Всё будет хорошо. Все будет хорошо!»

___________________________________

* көвүн (калм.) – мальчик

**бодхи (калм.) – верблюжонок

*** йир сән көвүн (калм.) – молодец мальчик

**** темән (калм.) – верблюд

Поделиться: