ТАМАРА КОВАЛЬЧУК

ПО ЗАКОНАМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ

Великая Отечественная война… Сколько горя и бед она принесла, сколько душ человеческих сгубила… Фашисты стирали с лица земли деревни и города, сжигали целые селения вместе с людьми. Маленьких детей бросали на растерзание собакам на глазах у матерей, заваливали колодцы трупами убитых ими людей. О зверствах фашистов можно говорить долго, но рассказать о всех их злодеяниях не хватит и тысячелетия. Но как же становится невыносимо больно, когда узнаёшь, что вместе с немецкими нелюдями, продав свою Родину, убивали советский народ полицаи. Что руководило ими? Чем они оправдывали свои поступки?

Много страданий выпало на долю и нашей Беларуси. Каждый третий погиб в этой неравной борьбе, в которой пришлось принять участие и моему дедушке Матвею с его семьёй. В конце тридцатых годов прошлого столетия приехал он вместе с братьями Фёдором и Петром в Белоруссию из России на заготовку сосны. Работящие были ребята, честные да гордые. В скором времени встретили они девчат и поженились, да и остались жить в Белоруссии. Матвей был доволен своей судьбой. Ему нравилось всё, чем она его наградила: и любимая работа лесника, и новый, построенный своими руками дом, и любимая жена Алёна, и семеро детей. Он каждое утро встречал со словами благодарности, и со словами благодарности ложился спать. Да и родные братья, Пётр и Фёдор, жили рядом со своими семьями. Казалось, живи и радуйся. Да не тут-то было! Налетела война чёрным вороном, поползло фашистское отродье по земле белорусской, уничтожая всё на своём пути. За два с половиной месяца вся территория Белоруссии была оккупирована немецкими войсками. Кто успел – ушёл в ряды Советской армии, кто не успел – подался в лес, в партизаны. В городах и деревнях остались старики, женщины да дети.

Братья ушли на фронт, а Матвей ушёл к партизанам, в один из отрядов Сидора Артемьевича Ковпака, а семья осталась в деревне. Да и куда было бежать Алёне, имея на руках семерых детей, самой маленькой из которых, дочери Наденьке, ещё и годика не исполнилось. О том, что Матвей в партизанах, женщина никому не говорила. А если кто и спрашивал, то отвечала, что пропал где-то, а где, она и сама не знает. Но на самом деле её муж приходил в деревню часто: то за провизией, которую собирала Алёна, то за тёплой одеждой для партизан, то за сведениями о противнике. Матвей очень хорошо знал лес, и всегда был проводником. Особенно его помощь была ценной на болотах, которыми полнились леса. Партизаны уничтожали вражескую технику, вступали в открытые бои с оккупантами. И немцы зверствовали. Они забирали скотину, домашние припасы, угоняли молодёжь в Германию, расстреливали детей, стариков. Женщины прятали своих детей как могли. Всё было бы сносно, если бы свои же, деревенские мужики не пошли на службу в полицию. Их было немного, но хлопот и горя принесли они немало. Среди них был Антон Свиристель, мужик гадкий, хитрый и подлый. Каждый день он со своими дружками обходил дома, выискивал, вынюхивал и доносил своим новым хозяевам. И фашисты без разбора жгли дома, вешали людей. За подлость и издевательства над земляками люди прозвали Антона Тосиком. И Тосик лютовал.

Но даже у такого негодяя были чувства. Он давно любил Алёну, не находил себе места, когда приходилось встретиться с ней где-нибудь на улице. Надо сказать, что женщиной она была очень красивой, высокой, стройной и гордой. Чёрная, как смоль, коса всегда ниспадала у неё с правого плеча. Роды сделали женщину ещё более женственной, ещё более привлекательной. Тосик только облизывался, глядя на неё, но не приближался, так как побаивался Матвея. А когда тот пропал из виду, у негодяя появилась возможность часто заглядывать в дом молодой женщины. Он откровенно приставал к ней, предлагал стать его любовницей, мол, война всё спишет. Но Алёна всегда давала ему отпор, невзирая на форму полицая, на его власть в деревне. Тогда Тосик заявил в комендатуру, что Алёна связана с партизанами, и её арестовали. Целую неделю женщину истязали: ломали пальцы, кололи штыками рот, грудь, живот. А когда поступил приказ расстрелять, за неё вступился немецкий офицер, сказав, что знает эту семью, в которой очень много детей. И он никогда не видел там ни одного мужчины. Алёну отпустили, предупредив, что за малейший проступок расстреляют её вместе с детьми.

Не добившись своего, Тосик стал ещё более злым, неуравновешенным, дерзким. Ему хотелось овладеть этой гордячкой, сломить её волю, унизить перед односельчанами. Однажды он заглянул в дом Алёны. С первых минут, как только он увидел женщину, разум его будто бы помутился. Подлец схватил не ожидавшую наглого выпада Алёну и повалил на кровать. Она кричала, просила отпустить её, но уверенный в своей безнаказанности полицай уже разорвал на ней кофточку, заломил руки. Силы покидали её. Но в это время что-то грохнуло, и Тосик обмяк. Он всем своим телом навалился на Алёну.

– Мама, мамочка, вставай скорей, – услышала она голос старшего сына Михаила. Мальчик проворно сбросил полицая на пол и поднял мать.

– Сыночек, что ты наделал? Они ведь теперь всех нас убьют, – хриплым голосом произнесла Алёна.

– А мы в лес уйдём. Только поторопись, мама. Наденьку я возьму, а ты остальных веди через рожь.

– Хорошо, сынок, хорошо. Только что отец нам скажет, – огорчённо ответила Алёна.

– Он скажет, что мы правильно поступили, мама.

Алёна, не раздумывая, собрала детей и одного за другим высадила в оконный проём.

– Ползите, деточки, ползите молча. Я с вами, – сказала она и сама вылезла в окно.

До леса было метров двести. И уже через пятнадцать минут они достигли его и, поднявшись, поспешили скрыться в зарослях лещины.

Очнувшись, Тосик, сгорая от злобы, дал автоматную очередь по кровати, стенам. Затем зажёг бумагу и, бросив на одеяло, вышел на улицу. Вскоре весь дом был охвачен огнём. А полицай побрёл в комендатуру, чтобы доложить, что на него напали партизаны. Сразу же немцы с собаками направились в лес.

Алёна, услышав лай собак, поняла, что сразу в партизанский отряд идти нельзя. Оставалось одно спасение – болото.

– Дети, идите за мной. Только старайтесь идти очень быстро. Мы должны успеть перейти трясину. Я знаю, что вы устали, мои родные, но, если мы остановимся, нас всех убьют, – со слезами на глазах проговорила женщина. И дети пошли за ней, не задавая вопросов.

Вода в болоте была очень холодная. Она обжигала тела маленьких детей. Машенька, Петя и Софийка стучали зубами и беззвучно плакали. Сашка и Алёшка шли молча. А Миша нёс на руках уснувшую Наденьку. Вдруг Софийка крикнула и исчезла. Алёна скомандовала «всем стоять», а сама, лёжа на животе, поползла к трясине. Она заметила барахтающуюся дочку и протянула ей ветку.

– Хватайся за ветку, солнышко. Только тихонько. Я тебя вытащу, – проговорила она шёпотом.

Девочка ухватилась за ветку, и Алёна подтащила её к себе. Малышка плакала.

– Тише, моя радость. Осталось совсем немножко, и мы будем на островке. А там и папа за нами придёт. Ты только потерпи, – утешая девочку, проговорила Алёна. Она взяла дочку на руки и скомандовала идти всем за ней след в след. Через полчаса они уже были на месте. Выбравшись на островок, который был в диаметре метра три, Алёна присела на кочку и прижала к себе детей, чтобы хоть немного согреть их.

На островке они просидели четыре дня. Чтобы дети не страдали от голода, Алёна рвала аир и белыми корешками кормила своих напуганных и уставших сыночков и дочек. Их нашли партизаны и забрали в лагерь. Дети очень сильно заболели. Алёна дни и ночи не отходила от них, уже и не надеялась, что кто-нибудь выживет. Но дети скоро пошли на поправку.

Матвей, узнав, что произошло, решил во что бы то ни стало отомстить предателю и насильнику Тосику за свою семью. Вместе с десятью товарищами они устроили засаду и привели полицая в расположение партизанского отряда, чтобы судить его по законам военного времени.

Но на допросе изворотливый, лживый, подлый недочеловек заявил, что получал сведения о партизанах от Матвея, и что Матвей также состоит на службе у немцев.

Алёна плакала, кричала, умоляла поверить мужу и ей, но всё было напрасно. Не разбираясь в правдивости слов, Тосика и Матвея завели за баню и расстреляли, приказав никому к изменникам Родины не подходить.

Ночью Тосик очнулся и уполз. Оказалось, что пули его только ранили. Он добрался до деревни к утру, рассказал о расположении партизанского отряда немцам. Через несколько часов лагерь был разбит. И только благодаря сыну Матвея Мише, который не послушался и пошёл за телом отца, скрываясь в темноте, и увидел, что полицая нет, поднял тревогу, отряд в спешном порядке поднялся и ушёл на болото.

Тогда и стало всем ясно, что Тосик оговорил честного человека, но пришло это осознание слишком поздно – Матвей был мёртв. Алёна забрала детей и ушла, только бы не быть рядом с теми, кто расстрелял её мужа.

Закончилась война. Тосик выжил, был осуждён на пятнадцать лет. После освобождения переехал жить в Украину, в городской посёлок Полесское, женился.

В 1980 году по телевидению транслировался документальный фильм об отрядах Ковпака. Моя мать София и две её сестры Надежда и Мария узнали в одном из бойцов своего погибшего отца. Они обратились на телевидение с просьбой ещё раз показать им киноленту. И каким же счастьем было для них увидеть его, молодого! Слёзы радости и счастья катились по их лицам. Только горечь давила душу за несправедливую смерть родного человека, не оправданного до той минуты. Ведь никто так и не решился признаться, что расстреляли моего деда по ошибке. Но когда подняли документы, то нашли запись того факта, что именно Тосик оклеветал невинного человека, и что сам он здравствует до сих пор. Мама с сёстрами поехали к нему, уже совсем старому и прикованному к постели. И тогда он признался, что так подло поступил с Матвеем, желая отомстить за несостоявшуюся любовь.

Эта история о любви и преданности, о подлости и предательстве, об измене Родине и о любви к ней не может оставаться закрытой, хотя моя мама хранила эту тайну своих родителей до самого своего последнего дня. И сегодня, когда враги собираются у границ России и Беларуси, жаждут их уничтожения, очень важно говорить об этом, напоминать тем, кто забыл о зверствах фашистов, рассказывать всем, какой ценой была завоёвана победа и благодаря кому столько лет мы живём под мирным небом.

Поделиться: