Эти стихи прислал с Кубани Александр Уколов. Они вошли в его новый сборник «Звёздная песня», который сейчас готовится к печати. Значительная часть жизни автора прошла на Нижней Волге, поэтому и многие его стихи посвящены нашему краю. Как, впрочем, и книги прозы, которые хорошо знакомы астраханцам – «Знамение. Астраханское чудо», «Третье царство», «Степной евшан», «Пирсагат», «Блистательный Харлампий». Их презентации проходили в разные годы в областной научной библиотеке имени Н.К.Крупской, где, надеемся, скоро будет представлен и поэтический сборник автора.
АЛЕКСАНДР УКОЛОВ
СТИХИ
СУДЬБА
Говорят, что судьба уготована свыше.
Только в это не верил мальчишка босой,
Живший в хате с простой камышовою крышей
И встававший с рассветной холодной росой.
Он ходил по лесистым извивам Кубани,
Пробирался в ажинник глухой стороной,
Возвращался домой с голубыми губами,
Перемазанный тютиной и бузиной.
Беззаботное время продлилось недолго.
Нашептала судьба, захватила покой,
Привела к понизовым просторам на Волге,
Навсегда породнила с великой рекой.
Под крылатой метелью встревоженных чаек
Испытал он каспийский суровый прибой,
А потом в городской суете повстречались
Дорогие друзья и большая любовь.
Здесь явилось ему осторожное счастье,
Рядом с ним он дорогою трудной прошёл,
И от лобного места греховных напастей
Свой спасительный путь к искупленью нашёл.
И теперь, вспоминая о прожитой жизни,
Часто видит один удивительный сон,
Как идёт он сквозь дикий кубанский ажинник,
А выходит на берег в Приволжский затон.
Знать, уже никуда от былого не деться,
Если веру и правду навеки связав,
Поселила душа с босоногого детства
И стянула у Волги на оба узла.
ЗИМНИМ САДОМ
Мы гуляли дорожками Братского сада,
По недавно осевшим и рыхлым снегам,
Выходили к узорной церковной ограде,
Осторожно ступая по чьим-то следам.
И ловя невесомых снежинок полёты,
Мы входили в пустой, запорошенный двор.
И скрипели слегка вековые ворота,
И смотрел Николая Угодника взор.
В том волшебном плену кружевной панорамы
Ты стояла под снежной, пушистой фатой
У притвора Николы Гостиного храма
И казалась нездешней невестой святой.
Не желая предвидеть судьбину-разлуку
И нарушить высокий, священный покой,
Ты дала мне на счастье озябшую руку
И решила остаться навеки со мной.
Но на наших глазах всё исчезло куда-то,
Вместо дома молитвы – гора кирпичей,
И пустые надежды больничной палаты
Под горячие слёзы бессонных ночей.
Та январская сказка, что нас повенчала,
Убежала бурливой весенней рекой
И закрыла плитой все пути и начала
С навсегда охладевшей, любимой рукой.
ЗВЁЗДНАЯ ПЕСНЯ
«Где-то за Волгой
В уснувшей деревне
Звёздам поют петухи».
(В.Ф. Наседкин)
В чаще кустов палисадника
Свет повечерний потух.
В тёмном, закрытом курятнике
Молится звёздам петух.
Ярко-жемчужные бусины
Свесились с полога туч.
Как он во мраке почувствовал
Их чудодейственный луч?
В душном сарае торопится
Песню звончее сложить.
Видно, без этой бессонницы
Он не умеет прожить.
Трепетно тянет, старается
И начинает с конца.
Долго ещё повторяется
Звёздное соло певца.
Рядом с уснувшею ивою
Тонкой тропинкой пойду,
Может быть, встречу счастливую,
Тайную эту звезду.
В ГОСТЯХ У КРАЕВЕДА А.С.МАРКОВА
Осенью потухшею, неяркою
Улицей Демидовской Большой
К краеведу Александру Маркову
Я впервые с робостью пришёл.
Был он увлечённым собирателем,
А потом решил соединить
Знания историка-писателя
И эпох связующую нить.
Проникая мыслью остроглазою
В таинство архивных картотек,
Много документов нерассказанных
Он встречал в тиши библиотек.
Сколько лет, начитанный, наслышанный,
Наблюдал в оконное стекло,
Как за облаками между крышами
Время ускользающе текло!
И со стен, духовно освящённые,
До сих пор глядят со всех сторон
Строгими глазами, отрешёнными
Образы намоленных икон.
Представлялось, будто с поколеньями
Размышляет он про ад и рай,
И с навек склонёнными коленями
Молится за Астраханский край.
Всё проходит, но извечны истины,
Факты исторически не лгут.
Тот «Восставший город» правдой выстоял,
И любовью усмирился бунт.
Заросла тропа Степана Разина.
Не ходить по разинским следам.
И прощенье с милостью оказано,
Каявшимся слёзно казакам.
Временем безбожие отброшено
Вместе с обещанием пустым,
А митрополит, с Раската сброшенный,
Самым главным стал для нас святым.
Новой славой навсегда украсила
Летопись достойных горожан:
Греком Иоаннисом Варвакисом,
Голосом Надежды Папаян,
Императора Петра поездкою,
Деловою честностью купцов,
Жизнью Алексея Дмитриевского
И трудами праведных отцов.
Мы делились с ним мечтой хазарскою.
Он же всё записывал в блокнот.
А по книгам поступью хозяйскою
Проверял порядки рыжий кот.
Думал я, самим собой пристыженный,
Что в своей судьбе не преуспел.
И смотрел, на совестью разбуженный,
Трудный, удивительный удел.
Видно, послушанье воссоздателя
Возложил на Маркова Творец –
Отмывать по жёлобу старателя
Золото зарытое сердец.
Уходя с короткого свидания
В городскую, суетную тень,
Я желал: «Продлись, очарование,
И помедли наш вечерний день!»
ХУДОЖНИК А.П.ВЛАСОВ
В начале кладбищенской старой дороги
Стоит белокаменный бюст
И будто бы хочет в молчании строгом
Напомнить о цели искусств.
Когда-то давно посетители класса
Учились контрастам теней,
А ныне художник известнейший Власов
Сокрылся под тенью камней.
К надгробью, как память товарищей верных,
Как скорбная чья-то душа,
Склонились печальные веточки вербы
И узкий листок камыша.
Весь путь педагога судьбой предугадан.
Росли с его лёгкой руки
Художник Кустодиев, Павел Догадин
И многие ученики.
Но помнят потомки не только картины,
Хранят все слова и мечты
О том, что царит не порядок рутины,
А высший закон красоты.
ШАРФ ДУНКАН
«И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою».
(С.А. Есенин)
Следила вся богемная столица,
Как покоряли самый высший свет
Уже немолодая танцовщица
И знаменитый ветреный поэт.
Она брала блондинистые кудри,
Искала незнакомые слова
И, будто мать над сыном, любомудро
Шептала: «Золотая голова!»
А он, мечтою детскою овеян,
Был очарован с самых первых дней
Летящим танцем босоногой феи
И красным шарфом, вьющимся за ней.
Они сошлись на общую погибель,
Несовместимо, словно свет и тень,
Как арфа древнегреческой богини
И балалайка русских деревень.
И разомкнулись жаркие объятья,
Пришёл разрыв, за ним ночной кутёж.
И Айседору в новеньком «Бугатти»1
Шоссейная укачивала дрожь.
Но прошлое настигнет у комфорта,
Асфальтовая вскрикнет полоса,
Когда оно на легком повороте,
Как длинный шарф, коснётся колеса.
1 Первый французский легковой автомобиль класса люкс.
ОДИНОКИЙ САЙГАК
«Как девушки безгрешные мечты,
Сайгаки и беззлобны и чисты».
(Д.Н. Кугультинов)
В отдалённой степи сквозь рассветный туман
Проступает порой неразборчивой тенью
И подолгу стоит на вершине холма
Лёгкий призрак, похожий на образ олений.
Это верный потомок степных антилоп,
Воздевающий к небу рогатую лиру, –
Горбоносый сайгак, переживший потоп,
Носорогов и мамонтов древнего мира.
Много дней он с семьёю на воле скакал,
Поднимая клубами засохшую глину,
А теперь с высоты, как хаджи-аксакал,
Одиноко глядит на пустую равнину.
Обитатель саванных, пустынных широт,
Сколько раз убегал он от волчьей облавы,
Пил солёную воду застойных болот
И жевал ядовитые, горькие травы!
Всё с трудом пережил. Но недавно ослаб,
Убедился, что это затея пустая.
Изнемог не в погоне выносливых лап,
А под тяжестью зла человеческой стаи.
Как он мог уклониться от яростных пуль,
От железных машин, на жаре надрываясь?
И дрожал куралай, припечатавшись в пыль,
От испуга большие глаза закрывая.
Где теперь Белый Старец – помощник стадам?
Что так долго скрывается в мире подлунном?
Но в ответ лишь ползли по песчаным волнам
Серебристые шарики – слёзы джузгуна.
Неужели раздастся затворный щелчок,
И под звуки моторов охотничьей цепи
Совершит он последний сигнальный прыжок
Над цветущей полынно-тюльпановой степью?
ПОРУШЕННЫЕ ХРАМЫ
Со времён Кирилла преподобного
По-над Волгой с самого утра
Раздавались звоны богородные
С колоколен Долгого бугра.
Этим звоном Русь Святая славилась
И шагала в юртовской степи,
Следуя ученью Православия,
Чтобы все народы просветить.
Чем мешали храмы наши вечные?
Кто другому заставлял служить?
С кем пришлось в борьбе, по-человечески,
Золотые головы сложить?
Все считали – значит, так и надобно.
Ну, а кто она такая власть,
Если предлагала всем на пагубу
Своего Создателя проклясть?
И уже затоптаны, украдены
Лики тех возвышенных икон,
Что когда-то наших честных прадедов
Опускали на земной поклон.
Где теперь те камушки и росписи?
Может, ходим мы по ним давно,
Необременённые вопросами
Да и верой в Бога заодно.
Но вчера вдруг зазвонила звонница
С разорённой храмовой стены.
Будто Пресвятая Богородица
Обращалась к жителям страны:
«Задержитесь по пути ветвистому.
Может быть, спешите не туда.
Помолитесь победившей Истине
Праведных духовного труда.
Чтобы по желанью преподобного
По-над Волгой с самого утра
Раздавались звоны богородные
С колоколен Долгого бугра».
ЯМГУРЧЕВСКИЙ МОСТ
Между Кутумом и речкою Луковкой,
За ильменями и сетью мочаг
Прятался хан вместе с войском и слугами,
Наспех разбив на ночлег бивуак.
Но и чернявая ночь не упрятала.
Вдоль камыша у речных берегов
Долго светились плывущими пятнами
И колебались скопленья костров.
Мягко звучала курая мелодия,
Переливаясь, как горный ручей.
Плакал под звуки татарской рапсодии
В главном шатре боевой Ямгурчей.
Только вчера пировал он в открытую
В хаджи-тарханском дворце, а теперь
Должен скрываться с ближайшею свитою,
Будто обложенный, раненый зверь.
Вспомнил мученья посла Авраамова,
Клятвоотступные планы свои.
Не заигрался ль опасною драмою,
Груз непосильный на плечи взвалив?
Мелочь интриг и раскаянье позднее.
Кто вынуждал за престол умирать?
Вот Иоанна Четвёртого, Грозного
Непобедимая близится рать.
В сопровождении дворни насупленной
Живо напомнились речи крымчан
И заверения бия Юсуфова.
Что же теперь они в страхе молчат?
Можно ли чуждым желаньям последовав,
Ханство и жизни свои сохранить?
Видно, осталась надежда последняя
На быстроногих коней – кохлани.
Помнил историю предков от матери,
Как он родился под шумом дождя,
Как унаследовал в юртовском лагере
Право Тукай-Тимурида вождя.
Здесь под кураевы звуки плачевные,
Слышал призывные скрипы арбы.
Может быть, проще скитаться кочевником,
Не искушая капризной судьбы?
Степь зазывала путями свободными,
Сладостным запахом зреющих трав.
Небо смотрело ярчайшими звёздами,
Не различая границы держав.
Время простилось с царями и ханами.
Русь перешла на ногайский восток.
Но и сегодня с легендами старыми
Мирно живёт Ямгурчей-городок.
Он в Закутумье с домами растущими
Не покидает назначенный пост,
Многие годы с сыновними чувствами
Тянет к Кремлю Ямгурчеевский мост.