Как ни крути, а имя Владимира Высоцкого вошло прочно не только в нашу память, но и в сегодняшний день, и главным образом его песнями, — по крайней мере, для большинства людей в России. Я не буду утверждать, в отличие от многих поклонников творчества Высоцкого, что он — великий поэт. На мой взгляд, это была мощная талантливая Личность, увенчанная по заслугам славой. А это и сама его поэзия, и роли в театре и кино, и влияние на умы и сердца современников, которое трудно переоценить.
А начинал он как обычный в те годы самодеятельный исполнитель немудрёных, с блатным душком песен, — в пику официальной культуре, бывшей под острым каблуком цензуры. И потому какое-то время Высоцкий, по крайней мере для обывателя, мало чем отличался от доморощенных дворовых артистов.
Сколько лет, сколько лет - Всё одно и то же: Денег нет, женщин нет, Да и быть не может. Сколько лет воровал, Сколько лет старался,- Мне б скопить капитал - Ну, а я спивался…
Хотя нельзя было не заметить уже тогда его талант. Тривиальный сюжет он умел подать ярко и остроумно: «Ах, чёрная икорочка», «Наводчица» и другие песни этой тематики. И уже тогда в каждой строчке чувствовалось желание о многом говорить по-своему…
…И вот я в Москве, в театре на Таганке (каким-то чудом достала билет), а на сцене — Высоцкий в роли Хлопуши из есенинского «Пугачёва»… И, как кульминация, знаменитый монолог с финальными строками: «Проведите, проведите меня к нему, Я хочу видеть этого человека!»
И через десятки лет слышу эти слова — из глубин страстной и глубокой души, вижу Хлопушу-Высоцкого в разорванной от скитаний одежде, бросающегося в отчаянном порыве на туго натянутый канат, преграждающий путь к атаману… В тот день я поняла, какой ещё и громадный актёрский дар у этого человека. Потом уже видела и фильмы с его участием, но более сильного впечатления, чем от того театрального вечера, не припоминаю. Параллельно стал раскрываться Высоцкий-бард — тот, каким его полюбили сотни, тысячи, а позднее и миллионы людей на всём громадном пространстве Советского Союза. И о чём бы он ни пел — о любви к Марине Влади, о бюрократах-чиновниках, о подвиге народа в войну, — всё это исходило из самых глубин страсти и ума, на уровне обнажённых (и обожжённых жизнью самой!) нервов.
…И крики "ура" застывали во рту, Когда мы пули глотали. Семь раз занимали мы ту высоту - Семь раз мы её оставляли. И снова в атаку не хочется всем, Земля - как горелая каша... В восьмой раз возьмём мы её насовсем - Своё возьмём, кровное, наше! А может её стороной обойти,- И что мы к ней прицепились?! Но, видно, уж точно - все судьбы-пути На этой высотке скрестились. («Высота»)
За свои высоты, как и за успех у слушателей, он дорого платил: отчаянием перед всесильной чиновничьей машиной, не устающей вставлять палки в колёса и его творчества, и любимой «Таганки»; нервными срывами, драмами как в актёрской, так и в личной жизни. К слову сказать, и в Союз писателей его не хотели ни за что принимать, хотя втайне с удовольствием крутили его песни, которые без стихов не бывают. Но могучий дух этого неказистого внешне человека воскрешал его снова, и миллионы людей слышали от него то, что хотели услышать, чем болели сами. И от души смеялись, когда смеялся он. Чего стоит только «Диалог у телевизора»… А ведь многие до сих пор считают его в основном человеком колючим. Хотя и этого было в нём с лихвой, когда давили на душу обстоятельства.
… Ну всё, - теперь, конечно, что-то будет. Уже три года - в день по пять звонков. Меня к себе зовут большие люди, Чтоб я им пел "Охоту на волков". («Прошла пора вступлений и прелюдий»)
Думаю, вряд ли бы эти самые «большие люди» стали приглашать Высоцкого с такими песнями, как «А люди всё роптали и роптали», где явный намёк на социальную несправедливость, на то, что стало нормальным, когда вроде все равны, но некоторые, а их немало, «равнее других».
… Им снова объяснил администратор: «Я вас прошу, уйдите, дорогие! Те, кто едят, - ведь это ж делегаты, А вы, прошу прощенья, кто такие?»
В обществе всегда, по крайней мере на нашей памяти, было два пласта культуры: официальный и, так скажем, — неформальный. И, чем напряжённей социальная обстановка в стране, тем мощнее и опаснее для власти становился второй пласт. Высоцкий велением времени и таланта был выброшен запросом общества на самый гребень волны, предвещающей «большие перемены».
В знаменитой песне «Я не люблю» — кажется, ничего такого крамольного, гораздо больше личного отношения к тем или иным вещам, чуждым автору. Но в том-то и секрет, что Владимир Семёнович поёт о них с такой страстью, что любой даже не столько умом, сколько сердцем, понимал, что строки эти – только айсберг в сравнении с тем, о чём и о ком на самом деле поётся в песне. Здесь музыка – мощный усилитель содержания, и в этом отличие поэзии Владимира Семёновича от привычных нам стихов даже самых больших поэтов. Осознанно или нет, Высоцкий реально обогатил нашу поэзию новой формой её подачи и воздействия на слушателя и читателя, который про себя всё равно пропевает голосом поэта его строки.
…Я не люблю уверенности сытой, Уж лучше пусть откажут тормоза! Досадно мне, коль слово "честь" забыто, И коль в чести наветы за глаза. …Я не люблю манежи и арены, На них мильон меняют по рублю, Пусть впереди большие перемены, Я это никогда не полюблю.
Известный, популярный… Таковых и есть, и будет немало. Высоцкий же сгорал на огне искренности и правды — такой щемящей, такой необходимой людям, что поневоле становился частью их самих… Касаясь сегодняшних событий на Украине, невозможно не согласиться с такими строками поэта:
… Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог - Кто считал, кто считал!.. Сообщается в сводках Информбюро Лишь про то, сколько враг потерял.
И вот тут хочется сказать, может быть, о главном. Несмотря на более чем драматические обстоятельства судьбы, способные выбить из колеи даже очень стойкого человека, — Высоцкий выстоял благодаря крепкому, не тронутому ветрами времени стержню, который можно обозначить как постоянное чувство верности тем, кто защищал отечество в годы Второй мировой, кто – каждый по-своему – брал так или иначе свою высоту мужества ради главной победы над врагом. Судя по тому уважению к поэту-барду, что не тускнеет с годами, именно эта верность подвигу народа сохранила для нас и само имя Владимира Высоцкого, и подняла в сознании людей его песни на ту высоту, что явлена сегодня и молодому поколению. К слову, поэт и родился в семье военного, участника войны, так что не с неба слетело это благодарное чувство перед фронтовиками. Естественно, это не умаляет многогранности его поэзии, разнообразия тем и мотивов, языковую особенность его произведений, ставших по-настоящему популярными, причём на десятилетия. Что касается песен о войне, то этот список уже своей объёмностью говорит о многом. Назову только некоторые, наиболее известные: «Мы вращаем землю», уже упомянутая «Высота», «Сыновья уходят в бой», «Так случилось – мужчины ушли…», «Братские могилы», «Штрафные батальоны» и другие. Конечно, с точки зрения поэтического мастерства они далеко не равноценны (при таком жизненном накале не было времени оттачивать каждую строку, но всё компенсировалось страстным отношением к этой теме, к великому подвигу народа).
…Здесь раньше вставала земля на дыбы, А нынче гранитные плиты, Здесь нет ни одной персональной судьбы, Все судьбы в единую слиты. А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк, Горящие русские хаты, Горящий Смоленск и горящий Рейхстаг, Горящее сердце солдата. У братских могил нет заплаканных вдов, Сюда ходят люди покрепче, На братских могилах не ставят крестов, Но разве от этого легче. («Братские могилы»)
И даже знаменитая «Вершина» фактически сравнивается с той, которую брали наши солдаты в ежедневных боях за родную землю.
Здесь вам не равнина, здесь климат иной - Идут лавины одна за одной, И здесь за камнепадом ревёт камнепад. И можно свернуть, обрыв обогнуть, Но мы выбираем трудный путь, Опасный, как военная тропа…
Не случайно так любили Высоцкого фронтовики. Вот несколько строк из воспоминаний легендарного маршала авиации Ивана Кожедуба, трижды Героя Советского Союза: «В театре мы и познакомились. Договорились, что он споёт для моих сослуживцев. Володя сдержал слово. И я впервые услышал его живого, не в записи. И был просто потрясён. Такая сила, такая мощь и в то же время столько души было в его песнях, что равнодушным к ним мог оставаться только очень уж безразличный человек. Я тогда сказал ему: «Ну, ты прям по-истребительски поёшь!» А он ответил, что так его песни ещё никто не оценивал. Да что я – жизнь оценила его песни по самому высокому счёту. Других таких я не знаю».
Говоря о секретах успеха Высоцкого «на просторах родины чудесной», надо отметить и музыкальное разнообразие его песен. И мелодия, и язык, и само исполнение – всё работало на произведение, оставаясь, как показало время, не только в памяти, но и в сердцах уже не одного поколения.
Но живущее на пределе сердце не могло гореть слишком долго. И его уход стал для миллионов его почитателей неожиданным и горьким.
Прошли годы, Советский Союз сузился до границ России, а там и вовсе отдал концы. Для меня нет сомнений, как бы вёл себя сегодня Владимир Семёнович, на чьей стороне бы воевал. Думаю, и для истинных его поклонников это тоже ясно. Трудно назвать более страстного врага любой лжи и любой фальши.
Высоцкий бы снова был востребован самой жизнью. Не случайно многие из его песен остаются актуальными поныне. Включите радио в конце января — и весь эстрадный мусор, которым так богат нынче эфир, разлетится пылью от огня его строк… И «Парус», и «В холода, в холода», и «Кони», и незабвенная «Песня о друге», и многие другие — снова порадуют нас своей истинностью, правдой сердца, где каждое слово — не бездумные трали-вали неизвестно о чём с двумя пошлыми строками в припеве, заполонившие эстраду, — а глубокое чувство и живая, порой острая, мысль. И вечная битва за честь и справедливость.
Когда впервые мне в руки попал сборник стихов Высоцкого, одно из них буквально остановило взгляд: «Он не вернулся из боя». Конечно, эти строки – не о себе, авторе, а на самом деле – это он не вернулся из боя. Привычные блоковские слова «И вечный бой! Покой нам только снится…» — это о нём, Высоцком. Не буду пересказывать его судьбу, большинство читателей знают о ней немало, и потому верят каждой весомой строчке в его стихах и песнях, и потому помнят о нём, потому что такие люди остаются не в головах, а в душах тех, кто знает цену Слову и Личности.
…То, что пусто теперь, - не про то разговор: Вдруг заметил я - нас было двое... Для меня - будто ветром задуло костер, Когда он не вернулся из боя. Нынче вырвалась, словно из плена, весна, По ошибке окликнул его я: "Друг, оставь покурить!" - а в ответ - тишина... Он вчера не вернулся из боя. …Нам и места в землянке хватало вполне, Нам и время текло - для обоих... Все теперь - одному, - только кажется мне - Это я не вернулся из боя.
Не буду оригинальной, в финале всё-таки обращусь к песне «Я, конечно, вернусь…» Не только потому, что она очень известна. Он словно обращается — и к нам, и к тем, что придут гораздо позднее, и протягивает нам свою сильную, добрую дружескую руку и обещает поддержку в покорении новых высот.
…Но мне хочется думать, что это не так, - Что сжигать корабли скоро выйдет из моды. Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах. Я, конечно, спою, Я, конечно, спою, - не пройдет и полгода.
Россия действительно богата на таланты, по крайней мере сегодня это снова можно сказать. И я закончу тем, чем начала своё слово о Высоцком. Да, Владимир Семёнович не вошёл в пантеон очень больших поэтов, но сумел-таки застолбить своё законное, причём уникальное, место в нашей поэзии. Он призвал на помощь гитару – и выиграл. Он показал ещё один путь к сердцу соотечественника. И отстоял своё право навсегда остаться «нашим»: в поэзии, в жизни, в бою.
«Литературная Россия»