27 января (8 февраля) 1837 года на окраине Санкт-Петербурга, в районе Чёрной речки близ Комендантской дачи состоялась дуэль между Александром Сергеевичем Пушкиным и Жоржем де Геккерном (Дантесом). Пушкин был смертельно ранен и умер через два дня — 29 января (10 февраля) 1837 года, в пятницу, в 2:45 дня.

ЮРИЙ АСМОЛОВ
ПУШКИНУ
Он участник вселенских событий:
Без него – беспросветнее мгла,
Меньше было бы чудных открытий
И Победа бы позже пришла:

Ведь в расчёте дубасящей пушки,
В разведроте, в пехоте – кругом
Александр Сергеевич Пушкин
Был незримым, но славным бойцом.
 
Ратник наш! Богатырь солнцеликий
Гонит нечисть от наших святынь
И язык наш – живой и великий –
Не даёт умертвить, как латынь.

И сегодня, когда мы на мушке –
Ложь свинцовая целит в сердца –
Александр Сергеевич Пушкин
Вновь встаёт на пути у свинца.

СТАНИСЛАВ ЗОЛОТЦЕВ

* * *
                 «Тяжело дышать, давит…»
                 Последние слова А.С. Пушкина.

                 «Даль, скажи мне правду, скоро ль я умру?»
                 Из воспоминаний
                 Казака Луганского (Владимира Даля)
                 о смерти А.С.Пушкина

Тяжело дышать, давит…
Открываю словарь Даля,
где любая строка дарит
больше, чем любая страна,
кроме той, где дышать столь тяжко,
что и в зиму – грудь нараспашку,
и душа обнажена.

Кроме той страны, где двужильным
надо быть, живя, как в давильне, –
только нет её изобильней
ни на кровь, ни на слова…
Тяжело дышать, давит!
А слова жалят и славят.
А словарь подобен державе,
где последний раб – голова.

Тяжело дышать, давит…
Открываю словарь Даля:
«Даль, скажи мне, скоро ль умру?»
…Как луганский казак, отчаян,
молвит православный датчанин:
«Смерть – поэту не ко двору!

АНАТОЛИЙ АВРУТИН

* * *
…Наш примус всё чадил устало,
Скрипели ставни… Сыпал снег.
Мне мама Пушкина читала,
Твердя: «Хороший человек!»
Забившись в уголок дивана,
Я слушал – кроха в два вершка,–
Про царство славного Салтана
И Золотого Петушка…
В ногах скрутилось одеяло,
Часы с кукушкой били шесть.
Мне мама Пушкина читала –
Тогда не так хотелось есть.
Забыв, что поздно и беззвездно,
Что сказка – это не всерьез,
Мы знали – папа будет поздно,
Но он нам Пушкина принес.
И унывать нам не пристало
Из-за того, что суп не густ.
Мне мама Пушкина читала –
Я помню новой книжки хруст…
Давно мой папа на погосте,
Я ж повторяю на бегу
Строку из «Каменного гостя»
Да из «Онегина» строку.
Дряхлеет мама… Знаю, знаю –
Ей слышать годы не велят.
Но я ей Пушкина читаю
И вижу – золотится взгляд…

НИКОЛАЙ КОНОВСКОЙ

ДАНЗАС

Он мне брат…
А. Пушкин

1.

Потрясенье речки Чёрной
Не вместится в берега…
Вольный ветер поднадзорный,
Обагрённые снега.

Разве к ним законы чести
Приложимы? К свету — мрак?..
Надо было бы на месте
Порешить их, как собак.

2.
Как  бессильный дар прощальный,
Свыше был судьбою дан
Сей попавшийся случайно
Неслучайный секундант, —

Кто до собственной могилы
Непреклонно — видит Бог —
Всё, что уж давно простили,
Сам себе простить не мог.

3.
Колокольчик однозвучен.
Нелюдимы вечера.
Безутешен, неотлучен
От кровавого одра…

«Выше!…» — головокруженье,
Пульса призрачная нить.
— Будут ли распоряженья
О Дантесе?
— Да, не мстить.

ИГОРЬ КУДРЯВЦЕВ

ДУЭЛЬ
Ещё молчит в руке мятежной
Неутолённый пистолет,
Но на земле России снежной
Дантес уже оставил след.

И что с того, что мир прекрасен, –
Окрасив кровью русский снег,
У русской речки рухнет наземь
Не просто тело – целый век…

Раздался выстрел на опушке,
Заставив вздрогнуть чёрный лес…
Лишь на мгновенье умер Пушкин,
И лишь мгновенье жил Дантес.

НАДЕЖДА МИРОШНИЧЕНКО

* * *
О, юный Пушкин, в мире есть Дантес.
И он дождется рокового часа.
Но это после, а пока ты здесь,
Ты ни на миг от нас не отлучайся.

О, юный Пушкин, в мире кавардак.
А после будет тяжелей и хуже.
Придет Есенин. Жаль, но это так:
Все повторится, яростней, к тому же.

О, юный Пушкин для меня одно
Успокоенье и для всей Отчизны,
Что нам твое бессмертие дано.
Но это меньше, чем денечек жизни.

Но это после. А пока ты здесь,
Ты ни на миг от нас не отлучайся.
Но, юный Пушкин, в мире есть Дантес.
И он дождется рокового часа.

ВЛАДИМИР МОЛЧАНОВ

* * *
Сколько минуло уж лет,
Как убит был наш Поэт
Некоим повесой.
Нет сомненья – знал весь свет –
Был пристрелян пистолет
Этого Дантеса.

Мерзко целясь свысока,
Он стрелял наверняка –
Не убийство ль это?
Сколько минуло уж лет,
Но живёт, как жил, Поэт –
Не убить Поэта!..

ЮРИЙ ПАВЛОВ

* * *
Остановись, Дантес! Не медля
Брось пистолет!
Злословья сор колюч и въедлив –
Пощады нет!

Остановись, Дантес! За гробом
Не та черта,
Иль под твоей кольчугой рёбер –
Лишь пустота?!

Остановись, Дантес! Ты слышишь?!
Сойти с ума!..
…И билась на снегу всё тише
Поэзия сама…

ПРЕД МОГИЛОЙ ПУШКИНА
Просветлел небосвод на востоке,
Истончилась луна над жнивьем.
У горы, пред могилой высокой
Постою – между ночью и днем.

В этот час сокровенный, эфирный,
Схожий с тонкой реальностью сна,
В чутком сердце – по-ангельски мирно
Совмещаются времена.

И тогда, сердцу слышится – где-то
В горной рощице стук посошка
И смиренная поступь поэта,
И ее вольный отзвук в веках.

И парят над стернею осенней,
И зовут в ночедневной тиши
Светлокрылые строфы – к спасенью,
А не к грешной свободе души.

ЕВГЕНИЙ СЕМИЧЕВ

* * *
Приходит время мудрого прозренья.
С души спадает розовый туман.
Метафоры, эпитеты, сравненья
Покорно на второй отходят план.

Вперёд выходит простота и ясность.
Их не пугает вековая тьма.
И в слове утверждается согласность,
Как равновесье сердца и ума.

Летят на стихотворные задворки,
Пылятся по заброшенным углам
Ходульные котурны и подпорки –
Лишь до поры востребованный хлам.

И шумных машкерадов побрякушки,
И шелуха словесной суеты…
Всё к чёрту!
Остаётся только Пушкин.
И с вечностью беседует на ты.

ВЛАДИМИР СКИФ

СЕГОДНЯ ПУШКИН В ВЕЧНОСТЬ ОТЛУЧИЛСЯ

Мне кажется — придумали Дантеса!
И Чёрной речки — не было и нет!
В пустом лесу остался пистолет,
И пуля умирает среди леса.

А Пушкин жив! Вон Болдино вдали
Ему открыло потайные дверцы.
Не убиенным остаётся сердце,
В котором — ясный образ Натали.

Неповторима Болдинская осень:
Желтеют полушарья тополей,
И снова небо сквозь века проносит
Пульсирующий угол журавлей.

Мучительная, вещая тоска
Объемлет преддуэльные страницы…
Опять ему Михайловское снится,
Осенний дождь струится у виска…

О, только бы не пуля у виска!
Прости, изгнанник, горестную мысль.
Дантеса нет! Но от него зависит
Исход дуэли, зреющей пока.

Да нет же! Нет же! Не было дуэли!
Как и Дантес, придумана она!
Ведь Пушкин снова пишет о метели
И держит кружку, полную вина.

Сейчас он резко повернётся в кресле
И Гоголю приветливо кивнёт…
А если, всё же, грянет, выстрел, если
Покинет пуля пистолетный гнёт?

Нет, никогда! Потомки, выньте пулю!
Дантеса нет. Бог Пушкина хранит.
Но сани с лёту в небо завернули.
Дантеса нет!.. Но колокол звонúт…

ВАЛЕРИЙ ХАТЮШИН

ВЕЧНОЕ ОБВИНЕНИЕ
       И Франция, добыча славы…
                   А.С. Пушкин
В Святых Горах — метельная завеса,
под ней — Поэта снежная постель…
Никто из русских не убил Дантеса,
за Пушкина не вызвал на дуэль.

И потому кровь русского Поэта
взывает к чести, Франция, твоей.
Была не раз ты Пушкиным воспета,
упившаяся гордостью своей…

Не знала ты любви к чужому сыну:
чужая гордость — пустота и тлен.
Нет, не взошел Дантес на гильотину
и сохранил свой титул Геккерен.

Убийцу сам король вниманьем нежил,
достиг он всех чинов, что свет сулил…
Как жалко мне, что я в те годы не жил
и низкий лоб его не прострелил.

…А воздух тут пропитан общим горем,
и как тогда, январская метель
метет, метет над светлым Святогорьем,
стеля Поэту снежную постель…

ВЛАДИМИР ХОМЯКОВ

ПОЭТЫ

Что проку нынче в фимиамном дыме,
коль дух уже от сердца отлетел?
Поэты погибают молодыми:
кому – Дантес, кому-то – «Англетер».

Уходят, не дождавшись юбилеев,
но каждый миг для них как юбилей.
И каждый миг, судьбой земли болея,
они под дулом совести своей.

Ещё не ссохлась краска на муаре,
и не утихла боль, глаза слезя.
Но кое-кто засел за мемуары,
стремясь попасть в посмертные друзья.

Но, как вы в душу трудную ни влазьте,
как ни клеймите грешную судьбу,
поэты неподвластны вашей власти
и неподсудны вашему суду.

Они живут, и свет их нестихаем,
и неподкупен, и неумолим.
И мы под их тревожными стихами,
как будто под хоругвями стоим…

ЮРИЙ ЩЕРБАКОВ

* * *

10 февраля, в день памяти А.С.Пушкина, в аэропорту Шереметьево, который с недавних пор носит имя Пушкина, встречали спортсменов – участников зимней Олимпиады в Пекине

Умрёт сегодня Пушкин…
Страшный день
В который раз сегодня повторится.
Ужель  не вспомнит нынче о беде,
О лютом горе шумная столица?

Напраслина! На месте Бенкендорф,
Которого учить тому не надо,
Как ловко переводят разговор
На Пушкина с проблем Олимпиады.

Хотя бы так: где громко любят спорт,
Встречая чемпионов и медали?
Ликуй, поэт: не зря аэропорт
Твоим бессмертным именем назвали!

По Сеньке – шапка, по заслугам – честь
За звания, дистанции, этапы.
Зачем уменье наизусть прочесть
Стихи тому, кто спустится по трапу!

Ему б другие зазубрить слова,
Которые в досье секретных копят.
Чтоб не болела больше голова
От окрика насмешливого: «Допинг!»

Встаёт над миром новая заря,
В которой места сантиментам нету.
«К чему теперь рыданья?» – что ли, зря
Написано… Как же его? Ну, тем поэтом…

Унёс в компьютер прагматичный век
Печали чернореченской картины,
Чтобы иной искрился нынче снег –
Искусственный – под солнышком Пекина!

Там голубой, простите, белый свет
Играет пандемические пьесы,
Где Пушкиных в помине больше нет,
Зато везде задорные дантесы.

Большое своротить – не по плечу…
Пытаюсь в малом оставаться честным:
«Мороз и солнце…», – с внуком я учу
И спотыкаюсь – как же – «День чудесный»?

День скорбный, день печальный. Смерти тень
Накрыла навсегда лицо героя…
И завтрашний таким же будет день,
Коль эту книгу мы сейчас закроем…

«Российский писатель»

Поделиться: