Я не зря взял заголовком последнюю строчку «Баллады о борьбе» Владимира Высоцкого, прозвучавшую в 1975 году в фильме «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». Но речь пойдёт не о Вальтере Скотте, не о кино, даже не о Высоцком… Речь пойдёт о том, что опорой мировоззрения нескольких поколений советских школьников стали книги о Великой Отечественной войне. Именно они сегодня должны вернуться на полки книжных магазинов и в школьные программы. Некоторые из них из школьных программ удалили, отодвинули на второй или даже третий план ничтожные реформаторы образования, некоторые – не успели, не смогли. Слишком глубоко они были в сердцах людей…

Начну с малой прозы. Во-первых, небольшой рассказ по силам даже ленивому читателю, во-вторых, я назову три произведения, которые не оставят равнодушным любого человека, у которого жива душа. Для меня такими ключевыми рассказами о войне являются «Судьба человека» Михаила Шолохова, «Русский характер» Алексея Толстого и рассказ о послевоенном детстве «Уроки французского» Валентина Распутина. Первый и последний экранизированы, при этом это тот редкий случай, когда кино не уступает мощной русской прозе. Фильмы с названием «Русский характер» никакого отношения к данному рассказу не имеют, хотя произведения Алексея Толстого широко экранизировались. Когда при очередном просмотре фильма Сергея Бондарчука «Судьба человека» мой сын увидел на моих глазах слёзы и удивлённо спросил, почему я, взрослый мужчина, видавший виды, плачу на кадрах, когда сирота бросается на грудь главного героя с криком «Папка! Родненький! Я знал, я знал, что ты меня найдёшь!», я ответил ему просто: если я увижу, что ты заплакал над кадрами этого фильма, я пойму, что правильно тебя воспитал.
Следующий фильм, который мы посмотрели вместе с сыном, был сериал «Батальоны просят огня», по одноимённому роману писателя-фронтовика Юрия Бондарева. Там уже вопросы были другие. Сын спрашивал, почему батальоны были брошены на другой берег Днепра и остались без поддержки. И тогда я попросил его прочитать для начала повесть. А потом – поговорим. И после этого уже он понял стратегию – гибель батальонов на плацдарме позволила спасти десятки тысяч жизней на реальном месте форсирования. Но прочтение позволило и заглянуть глубже. В самую глубину драматизма сюжета. Выжившие не упрекали командование в том, что их бросили для отвлечения сил противника, они готовы были умереть, они упрекали командование в том, что им об этом не сказали сразу. А командир понимал это, но мог ли он раскрыть каждому из них план операции? Что остаётся «сухарю» полковнику Иверзеву? Ведь выживший на плацдарме капитан Ермаков крикнул ему в лицо, что не может его «считать человеком и офицером». Ермакова арестовали, а Иверзев сам поднимает людей в атаку в очередном бою и получает тяжёлое ранение… Впрочем, читайте сами.
Уверен, каждому школьнику нужно, просто необходимо прочитать роман Юрия Бондарева «Горячий снег», ранее одну из самых издаваемых книг о Великой войне и входившую в школьную программу. Чего только не сделали в 90-е годы чинуши от либерального образования, чтобы отодвинуть эту повесть на задний план и даже оболгать. Кстати, «Горячий снег» экранизировали раньше, чем «Батальоны просят огня», хотя этот роман был написан в 1957 году, а «Горячий снег» в 1970-м. А еще замечательные послевоенные во всех смыслах (и тоже экранизированные) романы «Тишина» и «Берег»… Младший лейтенант Юрий Васильевич Бондарев, десятиклассником рывший в 1941 году окопы под Смоленском, и прошедший войну от окопов Сталинграда до Польши знал, о чём он писал. И делал это как мастер слова, пропуская каждую строчку через душу. Ну и следует сказать молодому поколению, что проза Бондарева не скучная. Она ещё и захватывающая, ведущая читателя за собой, и в тоже время глубокая, проникновенная, пронзительная.
Фильм «В августе 44-го» помнят и знают многие. А я в 10-м классе радовался, когда нам, выпускникам, подарили книги Владимира Богомолова «Момент истины», по которой несколько раз пытались снять фильм о работе «СМЕРШа», самой эффективной фронтовой контрразведки. Я этот роман прочитал за одну ночь. Отмечу, что Богомолов одногодок Юрия Бондарева. Он тоже 1924 года рождения. Биография писателя до сих пор остаётся загадкой для многих исследователей, потому как в ней есть и «разведка» и «контрразведка». И многие считают, что героя «Момента истины» Таманцева Богомолов писал с себя. Но для меня огромным открытием была честная книга Владимира Богомолова «Жизнь моя иль ты приснилась мне» о послевоенной службе наших войск в Берлине. Со страниц этого почти документального романа смотрела на меня обнажённая правда и армейской службы, и отношения немцев к русским солдатам, и отношения победителей к врагу, который ещё совсем недавно буквально сжёг треть их Родины и убил 27 миллионов соотечественников… Мало кто знает, что первая повесть Богомолова «Иван» была экранизирована Андреем Тарковским в знаменитом фильме «Иваново детство». Повесть переиздана более 200 раз, переведена на 40 языков. Вы читали? Вы смотрели фильм? Если нет, то те ли вы книги читали?
Я сознательно не упоминаю здесь «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого, потому как о подвиге лётчика Алексея Маресьева наше поколение знало чуть ли не с первого класса. Но нынешним поколениям эту повесть надо читать в обязательном порядке. Мы в таком обязательном порядке читали роман Александра Фадеева «Молодая Гвардия», который потом «затёрли» из школьной программы, и только когда новые фашисты дошли до Краснодона, места действия этого романа, в «образовательных» и «законодательных» кругах снова заговорили о возвращении романа в школьную программу. Надо вот внимательно всмотреться в лица – не те же ли, кто ещё недавно оптимизировал всё и вся? И, конечно, просто обязателен для каждого великий роман Михаила Шолохова «Они сражались за Родину», как и фильм всё того же Сергея Бондарчука по этой книге. Я не знаю, почему Шолохов сжёг рукопись романа, и в печати мы видим только отдельные главы этого произведения, но и того, что осталось нам, читателям, достаточно, чтобы вспомнить язык «Тихого Дона» и почувствовать боль каждого героя этого романа… А ведь это честный роман об отступлении летом 1942 года… Да, «сталинский любимчик» Шолохов не побоялся писать об этом правдиво, включая гневные слова жителей станиц понурым, отступавшим воинам. Но из любимчиков можно было бы легко превратиться во врага, это мы тоже знаем. Можно… если бы Сталин не читал сам, как читал когда-то «Белую Гвардию» Михаила Булгакова и понимал, насколько это талантливо. Так же было и с Шолоховым, талант которого не могли заметить в комитете Нобелевской премии по литературе, как не могли бы не заметить восхода Солнца. Тогда эта премия ещё была премией по литературе, а не политической подстилкой под западную модель общества как сегодня. Хотя, полагаю, даже сам традиционный запад, не согласится, что это его модель, потому что там ещё есть люди, которые читали правильные книги Хемингуэя. Хемингуэя, который сам воевал и честно оценил вклад Красной, Советской армии в разгром фашизма.
А если вам хочется повествования о военном времени живым народным языком, то стоит взять в руки повесть Евгения Носова «Усвятские шлемоносцы» и его рассказ «Красное вино победы»… Наверное, таким языком об этой войне писал бы незабвенный Лесков.
Позже на меня огромное впечатление произвели рассказы о Великой Отечественной войне вновь отрытого советскому читателю писателя Андрея Платонова. Это было совсем иное видение. Это была качественно иная проза, в ней жило глубокое народное чувство, и она, благодаря уникальному платоновскому языку, просто затекала прямо в душу, в ней не было и доли очевидного пафоса, зато был былинный, исконный героизм, воля к жизни и понимание смерти, которые нельзя было сравнить ни с чем доселе прочитанным. Оглушительная правда… «Рассказ о мёртвом старике», «Одухотворённые люди», «Свет жизни», «Смерти нет!», «Маленький солдат», «По небу полуночи», «Взыскание погибших»… Каждый рассказ – ответ врагу, который пытался «отучить людей от жизни». Платонов писал эти рассказы на передовой, и каждый из них – буквально кровоточащее сердце народа. Ничего, что я мог бы сравнить с ними по пронзительности я не читал ни до, ни после… Его первый военный рассказ «Броня» напечатали в сентябре 1942 года. Рассказ о моряке, который изобретал состав сверхпрочной брони. После гибели героя рассказа всем становится ясно, что броня, «новый металл», «твёрдый и вязкий, упругий и жёсткий» — характер народа. А нам теперь ясно, что характер народа закаляется не только в боях, но и в песнях, стихах, книгах…
Перед моими глазами всегда эпиграф к рассказу «Взыскание погибших»: «Из бездны взываю», Слова мертвых. Вот такой эпиграф… И в конце рассказа читаем: «Красноармеец пошел обратно, и скучно ему стало жить без мёртвых. Однако он почувствовал, что жить ему теперь стало тем более необходимо. Нужно не только истребить намертво врага жизни людей, нужно ещё суметь жить после победы той высшей жизнью, которую нам безмолвно завещали мёртвые; и тогда, ради их вечной памяти, надо исполнить все их надежды на земле, чтобы их воля осуществилась, и сердце их, перестав дышать, не было обмануто».
А мы? Мы? Мы исполнили завещание наших мёртвых? Если даже не сохранили многих книг об их битве для наших детей? Если променяли книги о них на книги о чужой, поддельной и разрушительной для нас жизни? Те ли книги, нужные ли книги мы под видом свободы и вседозволенности распихали на полки книжных магазинов и интернет-сайтов для наших детей и юных? Ведь «Мёртвым некому довериться, кроме живых, — и нам надо так жить теперь, чтобы смерть наших людей была оправдана счастливой и свободной судьбой нашего народа и тем была взыскана их гибель», – писал Андрей Платонов 80 лет назад, в 1943 году… Писал на фронте… И если не взыщут погибшие, то взыщет история, как уже взыскала войнами между теми, кто плечом к плечу

сражался с общим врагом.
А мы?! Те ли книги перед нами? Тот ли характер народа они закаляют? Закаляют ли?

Поделиться: