НИКОЛАЙ СТАРШИНОВ

СТИХИ

* * *

И вот в свои семнадцать лет
Я стал в солдатский строй…
У всех шинелей серый цвет,
У всех — один покрой.

У всех товарищей-солдат
И в роте и в полку —
Противогаз, да автомат,
Да фляга на боку.

Я думал, что не устою,
Что не перенесу,
Что затеряюсь я в строю,
Как дерево в лесу.

Льют бесконечные дожди,
И вся земля — в грязи,
А ты, солдат, вставай, иди,
На животе ползи.

Иди в жару, иди в пургу.
Ну что — не по плечу?…
Здесь нету слова «не могу»,
А пуще — «не хочу».

Мети, метель, мороз, морозь,
Дуй, ветер, как назло, —
Солдатам холодно поврозь,
А сообща — тепло.

И я иду, и я пою,
И пулемёт несу,
И чувствую себя в строю,
Как дерево в лесу.

СУШЬ

Марля с ватой к ноге прилипла,
Кровь на ней проступает ржой.
– Помогите! – зову я хрипло.
Голос мой звучит, как чужой.

Сушь в залитом солнцем овраге.
Сухота в раскалённом рту.
Пить хочу! И ни капли во фляге.
Жить хочу! И невмоготу.

Ни ребят, и ни санитара.
Но ползу я, пока живу…
Вот добрался до краснотала
И уткнулся лицом в траву.

Всё забыто – боль и забота,
Злая жажда и чёртов зной…
Но уже неизвестный кто-то
Наклоняется надо мной.

Чем-то режет мои обмотки
И присохшую марлю рвёт.
Флягу – в губы:
– Глотни, брат, водки,
И до свадьбы всё заживёт!

* * *

А тут ни бронзы, ни гранита –
Бугор земли да крест простой.
Она, ничем не знаменита,
Спит под цементною плитой.

А ради нас она, бывало,
Вставала по утру, чуть свет.
Кормила нас и одевала,
Тепло и хлеб свой отдавала
В годины горестей и бед.

В делах — с субботы до субботы…
А дочери и сыновья
Дарили ей одни заботы.
И больше всех, конечно, я.

Да, ей была со мной морока:
Я пил и летом, и зимой.
И ни намёка, ни упрёка,
Ни боже мой…
Ах, боже мой!..

И если стынет, обитая
Под сенью ветхого креста,
Душа, такая золотая,
Какой же быть должна плита?..

А тут — ни бронзы, ни гранита –
Цемент, невзрачный и немой.
Она ничем не знаменита.
Ни Боже мой…
Ах, Боже мой!..

* * *

И в этой холодной избе,
Что с края села задремала,
Я сам предоставлен себе,
А это, ей-Богу, немало.

Вот после рыбалки приду
Да скину одежду сырую,
В печурке огонь разведу,
Ухи наварю — и пирую.

И всё уже мне по плечу,
Никто и ничто не помеха.
Хочу — и до слёз хохочу,
Хочу — и рыдаю до смеха.

А что же мне радость скрывать?
За счастье считать неудачу?..
Ложусь в ледяную кровать,
Как мальчик обиженный, плачу.

В свидетели память зову.
Ах, был я наивен, как дети,
И мне не во сне – наяву
Всё виделось в розовом свете.

И я, молодой идиот
(А трезвая школа солдата?):
«О, как же мне в жизни везёт!» —
Так сладко я думал когда-то.

А может, и правда везло,
И нечего портить чернила?..
Ну ладно, болел тяжело,
Ну ладно, любовь изменила.

Ну ладно, порой и друзья
Ко мне относились прохладно.
Ну ладно, жил в бедности я,
Подумаешь, тоже мне, ладно!

Нельзя ж убиваться, нельзя
Размазывать трудности эти…
Зато я какого язя
Сегодня поймал на рассвете:

Иду — по земле волочу.
А три краснопёрки в придачу?!
И снова до слёз хохочу,
И снова до хохота плачу.

Поделиться: