Узнав о том, что Российская академия наук выдвинула его кандидатом на Нобелевскую премию по литературе, 8 октября 1906 года Лев Толстой направил письмо финскому писателю и переводчику Арвиду Ярнефельту. В нём Толстой просил своего знакомого через шведских коллег «постараться сделать так, чтобы мне не присуждали этой премии, ибо, если бы это случилось, мне было бы очень неприятно отказываться».
Ярнефельт выполнил это деликатное поручение, и премия была присуждена итальянскому поэту Джозуэ Кардуччи, имя которого сегодня известно разве что итальянским литературоведам. Толстой был доволен тем, что премия ему не присуждена.
«Во-первых, — писал он, — это избавило меня от большого затруднения — распорядиться этими деньгами, которые, как и всякие деньги, по моему убеждению, могут приносить только зло, а во-вторых, это доставило мне честь и большое удовольствие получить выражение сочувствия со стороны стольких лиц, хотя и не знакомых мне, но всё же мною глубоко уважаемых».
Вероятно, с точки зрения сегодняшнего прагматизма, реалий времени, да и просто психологии большинства людей, мысли и действия Толстого — сплошной парадокс. И нынешние выдвиженцы не способны на такой поступок, ведь для них главное — нажива.