Она сидела в своей маленькой уютной комнатке, слушая, как в ночи за окном заунывно воет злой февральский ветер, как настырно бьются в стекло колючие крупинки снега. Там, на тускло освещённой фонарями улице, свирепствовал мороз. В комнате было тепло, но девушке казалось, что холод всё же проник и сюда. Она чувствовала его в своей душе. Борясь с ним, она пыталась погрузиться в работу над картиной. Кисть время от времени окуналась в краски, и мазки ложились на белый холст, превращая его в летний пейзаж. Каждый мазок приносил воспоминания, воспоминания о любимом…

 Они познакомились в патриотическом клубе, когда им было по четырнадцать лет, дружба переросла в нечто большее, когда он вернулся из армии. Как было не полюбить крепко сложенного, спортивного десантника, улыбчивого, доброго, честного, справедливого и всегда готового прийти на помощь! Он тоже не устоял перед чарами повзрослевшей за время его отсутствия задорной русоволосой девушки-сероглазки с чуть вздернутым носиком. Любовь крепла. Вдвоём они стали готовить в принадлежавшей ему двухкомнатной квартирке будущее семейное гнёздышко. Сюда он собирался привести суженую после свадьбы. Не успел. Их любовь омрачила война. Она получила название Специальной Военной Операции, но суть её осталась той же. Действие, когда тысячи людей сознательно убивают и калечат друг друга всеми имеющимися у них средствами поражения, не может называться иначе. Она с каждым днем все больше вторгалась в их жизнь. Сначала с экранов телевизора, потом – сообщениями о погибших земляках.

Потом чёрная весть коснулась и его. Танк, на котором он проходил службу по контракту, был сожжён в районе боевых действий вместе с экипажем. С его армейскими друзьями… На этом горькие известия не закончились. Вскоре погиб их общий друг, с которым они состояли в патриотическом клубе. Повёз гуманитарную помощь для обездоленных жителей Донбасса. Ехал не воевать, ехал творить добро, но взрыв ракеты оборвал его молодую жизнь. Она видела напряжение, которое нарастало в любимом человеке с каждым днём. Он рвался туда, где погибли его товарищи, но пока ей и его маме, с которой у неё сложились хорошие доверительные отношения, удавалось его удержать. Удержать до той поры, пока не была объявлена мобилизация.

Теперь его, верующего человека, воспитанного родителями, патриотическим клубом и армейскими традициями, ничто не могло остановить. Он поступил так, как подсказывала ему его совесть. Он сердцем впитал девиз ВДВ – «Никто, кроме нас!» Теперь ему предстояло запомнить ещё и девиз морских пехотинцев, в часть которых он попал по мобилизации, и который гласил: «Там, где мы, там – победа!» За ней, за победой он и собрался ехать. Потом было расставанье. Долгий разговор в ночи на лавочке у дома её родителей, вокзал, едва сдерживаемые слёзы, его мелькнувшее в мутном окне вагона лицо, открытая, немного грустная улыбка и твердый спокойный взгляд, в котором читалась уверенность в правильности того, что он делает. В последующие дни и месяцы были только телефонные разговоры, иногда по скайпу, и СМС сообщения. После непродолжительного слаживания он оказался на Украине. Увиденное им, порою казалось сюреалестичным. Разрушенные селения, брошенная, ржавеющая на обочинах дорог техника, и всё это среди раздолья, так похожего на российское, о котором его любимый поэт Сергей Есенин писал: «Мелколесье. Степь и дали. Свет луны во все концы». А ещё были люди. Люди, на лицах которых была печать войны, а она приближалась с каждым метром.
      До фронта не доехали, остановились в полуразрушенном селе, в котором осталось не более двух десятков жителей и столько же уцелевших зданий. В одном из них и разместились. В одноэтажном доме с пустыми глазницами окон прежде размещались администрация поселения и клуб. Ни отопления, ни воды, ни света в нём не было. Спать пришлось на голом полу, но заснуть удалось не сразу, мешали сослуживцы, отмечавшие прибытие на фронт. Однако это был ещё не фронт, до «передка» оставалось несколько километров, которые они минуют только через две недели, а пока можно было слушать только отдалённый грохот, напоминающий раскаты грома, и видеть в ночи всполохи на горизонте.
      Ночёвка в холодных помещениях с окнами без стёкол дала результат. Несколько человек простудились, заболели. Утро началось с умывания в ближайшей луже, завтрака сухим пайком и поисков. В полупустом селе искали фанеру, доски и гвозди, чтобы заколотить оконные проёмы, а также молоко – первое лекарство от простуды. Корову обнаружили в сарае захудалого домишки, из которого вышла сухонькая старушка. Она солдатам в покупке молока не отказала, деньги брала извиняясь, поскольку пенсии давно не получала, а жить на что-то надо. Купив молоко, бойцы ушли, но через полчаса он вернулся с другом. Они принесли хозяйке собранные из запасов сослуживцев конфеты, сахар, печенье и банку сгущёнки. Старушка, держа в руках пакет с гостинцами, долго смотрела им вслед, время от времени смахивая с глаз слёзы. Восемь лет назад вот так же она смотрела вслед единственному сыну, который уходил воевать с теми, кого он называл «бандеровцами»…
      Бойцы обживались, следующая ночь прошла в более сносных условиях, к тому же им привезли матрасы. Но появилась новая проблема. Почуяв запах пищи, в здание стали сбегаться в огромном количестве мыши. Он испытывал к ним отвращение, а потому ежедневно истреблял по нескольку штук, за что заслужил себе позывной «Мышелов». С ним он и отправился на фронт. Здесь условия были ещё хуже. Некоторые из его сослуживцев справедливо сетовали на командиров, неспособных наладить обеспечение, на трудности, но он был к этому готов. С детства он читал книги о войне и знал, как нелегко приходилось русскому солдату в окопах во время Первой мировой, сколько лишений выпало бойцам Красной армии во время гражданской и Великой Отечественной войн. Знал, а потому готовил себя с малых лет переносить невзгоды. Их он переносил стойко. Стойкости придавали и тёплые слова близких, с которыми ему иногда удавалось связаться, а они каждый день ждали, что он даст о себе знать. Ждала и она. Ждала и вместе с его мамой отсылала посылки и продолжала обустраивать их квартирку. С любовью они подбирали в их будущее жильё занавески, посуду, мебель, с любовью она писала картины, чтобы к его возвращению развесить их на стенах. Работа над ними помогала облегчить тревожное ожидание, а тревог прибавилось, когда она узнала, что он пошёл в подразделение разведки. Он связывался с ней по возвращении с задания, а потом снова пропадал на несколько дней, мучительно тянущихся, держащих в напряжении и неведении. Она продолжала ждать, молить Господа, работать. Продолжал выполнять работу и он. Тяжелую, полную опасностей работу солдата. Каждый раз, уходя с группой туда, где ночное небо озаряли всполохи разрывов, где слышался треск автоматных и пулемётных очередей, где громыхали орудия, он вспоминал о ней и верил, что вернётся, чтобы снова с ней связаться.

Вера надломилась, когда прилетело в окоп, в котором он находился с двумя товарищами. Они были всего в трёх шагах от него. Взрывная волна бросила его на землю. Ему повезло, он получил контузию, а от товарищей остались только изуродованные окровавленные тела. Он уже видел смерть, но эта поразила его больше всех… Растерзанные взрывом сослуживцы долго стояли перед его глазами. Улыбчивый медик на санитарном пункте сказал: «Иди, через неделю всё пройдёт». Не прошло. Ему становилось хуже, появились проблемы со слухом, памятью, координацией движений, заикание стало переходить в немоту. Этого его командир не заметить не мог, а потому он вскоре оказался в госпитале.

Здесь судьба снова уберегла его от смерти. Из госпиталя, где он находился, раненых должны были перевезти в другое место в связи с появлением информации о возможном его обстреле. Не успели. Ракета попала в тот госпиталь, где они должны были оказаться. Вскоре ему предложили реабилитацию в одном из российских госпиталей. На следующий день он самостоятельно покинул госпиталь и добрался в расположение своей части. Он не забыл покалеченных взрывом тел сослуживцев, погибшего при выполнении гуманитарной миссии друга, сгоревших в танке армейских товарищей. Они взывали к мести. Ему, верующему человеку, были хорошо известны слова из святого Евангелия, ставшие его девизом: «Нет больше той любви, как если кто положит душу за друзей своих».
      Он был не первым самовольным возвращенцем. Такие были и в годы минувшей войны, такие есть и будут сейчас. Они возвращались и будут возвращаться, несмотря на полученные ранения, на возможность остаться в мирной жизни, а, значит, сохранить её. Вернулся и он. Вернулся, чтобы пойти на очередное задание. Последнее. Группу из пяти человек обнаружили при помощи квадрокоптера и окружили. Бой был коротким. Получив осколочные ранения в ногу, плечо и голову, он покинул этот мир, который так любил. На этот раз судьба его не уберегла.

Он чувствовал свою погибель, чувствовал, что не вернётся. В его последнем сообщении она прочитала: «Бандеровцы наступают, если не отступят, пойдём выручать своих ребят. Живи. Помни меня». Это были его последние слова, обращённые к ней, а на следующий день стало известно о его смерти. Дальше был туман, из которого выплывали картинки: гроб, его словно живое и даже помолодевшее лицо в голубом берете, его мама в чёрном платочке, убитый горем отец и люди. Много людей, много венков и цветов, скрывших могильный холмик. Стоя над могилкой, она слышала, как ледяной ветер, бросая ей в лицо снег, завывал: «По-омни-и меня. По-омни-и».
      Она отложила кисть, подняла взгляд на стоявшую на столе фотографию. Оттуда на неё смотрел Он. В форме, голубом берете, таким же голубым было и небо над его головой, а ещё солнце и улыбка на его лице. На миг ей показалось, что его губы шевельнулись, и она услышала: «Помни меня!»

Поделиться: