На дворе стоял декабрь 1986 года. По Кандагарским меркам, время года не самое плохое. Днём уже не было того невыносимого зноя, из-за которого на улице не хотелось находиться ни одной лишней минуты. А по ночам температура заметно падала, и приходилось даже закрывать окна в комнате, чтобы не кутаться среди ночи под байковым одеялом. Сезон затяжных дождей ещё не наступил, но на обычно безоблачном кандагарском небе, всё чаще стали появляться облака.

Вечера в этот период года были длиннющими, а стало быть, основную часть свободного времени мы проводили на своей — тринадцатой вилле. Да и ходить-то было просто некуда. В клубе ООНовского городка гоняли одни и те же патриотические фильмы, многократно смотренные в Союзе. Традиционные волейбольные турниры, по принципу — «стенка на стенку», устраиваемые советниками чуть ли не ежедневно, из-за краткости светового дня отошли на второй план. Мы всячески просили наше руководство переносить рабочие совещания, учебные занятия и партийные собрания на более поздние часы, чтобы успеть переброситься с мужиками двумя – тремя мячами. Но наш «старшой» – Виктор Степанович Белецкий, в этом вопросе был неумолим. У него на сей счёт были свои планы. Нафиг ему был наш волейбол и запоздалая в связи с этим «джиласа», если с закатом солнца у него и у его дружбана – главного партийного советника провинции, начиналась своя, одним им известная жизнь, напрямую связанная с дегустацией имеющихся запасов спиртного.

Переносной телевизор, стоявший на кухне нашей виллы, показывал только первый канал советского телевидения, да и то с шести и до десяти часов вечера, пока в городке был свет. Канал Кандагарского телевидения, на котором кроме индийских художественных фильмов и пакистанских концертных программ, практически смотреть было нечего, мы на дух не воспринимали. Телепередачи на этом канале шли без синхронного перевода на русский язык, в связи с чем пользовались популярностью только у наших переводчиков. Правда, были порой весёлые минуты, когда смотрели «Чапаева», или «Семнадцать мгновений весны», где наши артисты разговаривали на дари. С этих фильмов пошли такие «крылатые» выражения, как: «Гитлер-ака», «Рафик Штирлиц» и многое другое. Мы до слез ржали, когда Василий Иванович и Петька, окружённые белогвардейцами на чердаке дома, выдавали тираду из слов типа: «Петька, марми аст?» «Нист, Василий Иванович!» «Хараб, Петька, хараб». А речь-то всего шла о закончившихся патронах и предполагаемых, в связи с этим, нехороших последствиях для главных героев фильма.

Вот так и жили, попивая по вечерам свою фирменную «Дону» и расписывая пульку «Кинга».

С приходом относительно холодных ночей, заквашенная для очередной партии «Доны» бражка, стала терять свои качественные показатели. Изготавливаемую из неё самогонку невозможно было пить, поскольку это был гольный уксус. Лишившись последнего хобби, связанного с шинкарским промыслом, мы и вовсе загрустили. Чем теперь заняться, куда девать свои невостребованные «талантливые» умы и трудолюбивые мушаверские руки?

В те короткие зимние дни даже выезды на «боевые» резко сократились. Основная масса «духов» вместе со своими семьями убыли на зимние квартиры в пакистанские лагеря беженцев и прилегающие к ним селения. Почти безмятежная идиллия.

Выход из создавшегося положения нашёл наш неугомонный «Мыкола – бедоносец», то бишь – Николай Прокопенко, родом из Великодержавной и Самостийной Хохляндии.

Однажды, вернувшись из Бригады, он привёз небольшую брошюру, в которой говорилось о том, как правильно разводить норку. Мы крайне удивились и спросили его, мол, зачем ему понадобилось данное учебное пособие. Мыкола обвинил нас в элементарной безграмотности и полнейшем отсутствии воображения. Эту книгу он выпросил у офицеров — технарей, около полугода успешно занимающихся разведением кроликов.

На наш глупый вопрос: «А причём здесь норки?», Мыкола терпеливо разъяснил, что разницы в выращивании кроликов и норок, практически нет никакой. Такие же вольеры и клетки, точно такое же содержание и уход и почти одинаковый процесс окота и выращивания молодняка.

Мы с интересом слушали доводы Миколы про то, какое диетическое мясо у кроликов, какая тёплая шерсть, и в нашем воображении стали рисоваться картины всего того, как это будет происходить в реальной жизни. А что? Перспективное занятие и, что самое главное, не требует больших затрат свободного мушаверского времени. Можно установить график ухода за животными и на четверых жильцов нашей виллы получалось не так уж и обременительно.

После того, как мы прошли теоретический курс начинающих кролиководов, у нас возник вполне естественный практический вопрос. За всех нас его озвучил Саша Васильев:

— А где мы возьмём кролей? Ведь как минимум нужно пару кроликов, самца и самку.

Но оказалось, что мы зря волновались. Мыкола этот вопрос уже успел решить самостоятельно. В настоящее время один кроличий самец и его беременная супруга, уже зарезервированы Мыколой и дожидаются дальнейшей своей участи в гараже «пересылки» на Майдане. Дело оставалось за малым — сделать клетки, где кролики могли бы свободно жить и размножаться, и установить их позади наших подсобных помещений.

Прагматичный Юра Беспалов задал Мыколе каверзный вопрос:

— А где мы возьмём доски и металлическую сетку для клеток?

У пронырливого Мыколы был готов ответ и на этот вопрос.

— Насчёт досок нет никаких проблем. Завтра я возьму нашу «таблетку» и привезу из Бригады пустые ящики из-под снарядов. С артиллеристами я уже договорился. А заодно и сетку рабицу прихвачу. Я её уже достал и оставил на нашей майдановской вилле.

Ну, Мыкола! Ну, прохвост! Он уже всё сам за нас решил.

Весь остаток вечера мы колдовали над чертежами будущих клеток. Получились не клетки, а шедевр инженерной мысли, рассчитанный на целое стадо кроликов. Тут тебе и родильное отделение. Тут тебе и клетка для спаривания кролей. Клетка для молодого приплода тоже была спроектирована предусмотрительными «кролиководами».

И со следующего дня закрутилась круговерть. Завжикала ножовка, застучал молоток. Чего-чего, а гвоздей в нашем каменном сарайчике, было аж целое ведро. Опять же Мыкола умыкнул у кого-то в Бригаде. Проколдовали почти до ночи, но основную часть работы всё-таки сделали. Клетки получились отменными, как и положено, — с высокими ножками, с открывающимися дверцами. Под дверные петли приспособили те же самые петли, что были на ящиках от снарядов.

Лепота! Будь мы кроликами, сами жили бы в этих клетках.

Привезённые Мыколой кролики, терпеливо дожидаясь завершения строительства их жилья, тихо отсиживались в одном из пустых ящиков. Для них он был несколько маловат, а посему все их передвижения по нему были несколько скованными. Ничего, ничего. Ещё немножечко терпения.

Кролей пересаживали в новую «квартиру» в торжественной обстановке. Тут же, не отходя от «кассы», распили бутылку водки, которую предусмотрительный Мыкола занял в долг с отдачей у прежних хозяев кролей. Кроликам наложили свежей травы и веток с гранатового дерева, а в отдельную чашку насыпали пшеницы, также привезённую запасливым Мыколой.

Начинающие «фермеры-кролиководы» пили водку, закусывая солеными огурчиками и свиной тушёнкой, а кролики дружно хрумкали свои «деликатесы». Случайно зашедший «на огонёк» сосед, узнав причину наших торжеств, сходил к себе на виллу, и вернулся обратно с огромной морковкой. Кролики накинулись на нее так, будто целую вечность не ели ничего более вкусного…

Весь последующий вечер прошёл в обсуждении, где всё-таки целесообразней держать клетки с кроликами. Сошлись на том, что их лучше оставить там, где они и стоят – в сарайчике. Ну, во-первых, сейчас как-никак уже зима, и хотя она весьма условная, по ночам во дворе всё равно было довольно холодно. Никто не знал, когда именно у крольчихи начнётся окот, и внезапно родившиеся крольчата могли погибнуть от переохлаждения. И, во-вторых, мы же не успели предупредить «духов», что разжились сугубо гражданским хозяйством. А ну как при очередном обстреле минами или ракетами, попадут как раз в то место, где во дворе стоят клетки.

Крольчиха разродилась ночью, аккурат под Рождество. Семерых слепых крольчат первым обнаружил Саша Васильев, когда, проснувшись рано утром, пошёл посмотреть на то, как обстоят дела с нашими кролями. Крольчата были совсем маленькие, чуть больше мышей. Сгрудившись под животом крольчихи, они тыкались своими носами в её соски в поисках материнского молока.

Так на нашей вилле появились новые постояльцы.

А на Крещенье у крольчат открылись глаза, и с этого момента они стали намного подвижней. Усиленное питание плюс повседневный уход со стороны впавших в детство военных дяденек, не могло не сказаться положительно на росте этих живых комочков пуха и они буквально на глазах стали набирать вес.

К Международному женскому дню малыши достигли размеров повзрослевших котят. Аппетит у них к тому времени был отменный, и мы едва успевали подкладывать в клетки свежую траву и распускавшиеся зеленью ветки гранатовых деревьев. Крупа, хлеб бригадной выпечки, кукурузные лепёшки с кандагарских базаров – всё шло на откорм этих обжор. Уже к полудню в клетках не оставалось ни травинки, ни веточки, и мы были вынуждены вновь пускаться на поиски «натурпродукта».

Срочно собрали джиласу нашей виллы. Нужно было что-то решать. Если и дальше так пойдут дела, наши кролики вымотают нас основательно, а заодно ещё и объедят в подчистую. Со своими грудными детьми не нянчились так, как с этими кролями. Только на них и гробим всё свое свободное время. Даже про обязательный «час мушавера», с послеобеденной дрёмой на кровати, напрочь позабыли.

Выход из сложившейся ситуации нашел опять же Мыкола.

Кто-то из наиболее осведомлённых в этих делах офицеров 70-й Бригады рассказал ему, что у себя дома выпускал кроликов пастись прямо в огород, огораживая культурные растения обычной рыбацкой сеткой. И хотя у нас в загашнике была такая сетка, решили ограничиться металлической сеткой, привезенной Мыколой вместе со «сладкой парочкой». Из четырёх крышек от снарядных ящиков сколотили короб. Сверху короба прибили ту самую металлическую сетку, а по бокам присобачили четыре деревянные ручки, с тем, чтобы было удобнее перемещать всю эту конструкцию с места на место.

Испытание модерновой кормушки не стали откладывать в долгий ящик. Поутру установили её на газоне с сорняковой травой, буйно росшей перед нашей виллой, запихнули в неё кроликов и уехали в царандой на работу.

Результаты превысили все наши ожидания.

Возвратившись домой к обеду, мы лицезрели следующую картину — посреди высокого травянистого покрова стоит наш короб, а в нём вся трава съедена до самого основания.

— Ну, ни фига себе! Вот это газонокосильщики, — изумился Саша Васильев.

В тот же день переставили короб на новое место, и прожорливые кролики к вечеру «зачистили» ещё один квадрат зелени. Так и повелось с тех пор — кролики «косят» трын-траву на поляне, после чего мы поливаем это место водой, и пока живность жирует на других участках, на прежнем месте вырастает новая трава. Вот только незадача вышла — кролики жрали траву быстрей, чем она успевала отрастать заново, и через месяц наша вечно зелёная лужайка перед домом была сродни безжизненной полупустыне.

Поскольку прокормить эту свору оглоедов нам уже стало не под силу, решили поделиться своим беспокойным кроличьим хозяйством с нашими соседями, сплавив им парочку кролей. По одному экземпляру от каждого пола. Ещё двух молодых самок отдали нашему шифровальщику — Вите «Камчатскому». Свободного времени у него было навалом, да и с сорняками около виллы не было недостатка. Вот и пусть занимается беспокойным хозяйством.

Весна пролетела как-то незаметно. А там и лето настало. Жарища стояла неимоверная. Нам было проще — могли в бассейне прохладиться или под душем ополоснуться тёплой водой. А наши бедные кролики в своих, постоянно линяющих «шубах», сидели в клетках с высунутыми языками, словно дразнили стоящих у клеток людей. Воду они пили так, словно это был их последний шанс для выживания, и мы едва успевали доливать её в поилки.

Как-то раз Мыкола, к тому времени находившийся на «сохранении» перед дембелем, пригляделся к взрослой крольчихе и обнаружил, что она опять на сносях. И когда только успел её муженек «оприходовать». Наверно, по ночам сексом занимались. Пришлось готовиться к предстоящим очередным родам. Сколотили ещё одну клетку для будущего потомства, куда и пересадили брюхатую крольчиху.

А через пару недель она окотилась. На этот раз принесла восьмерых крольчат. Плодовитая, однако, попалась самка. Спустя месячишко, когда кролики начнут самостоятельно травку хрумкать, проблем у нас будет выше крыши. Придётся покупать в дукане косу и по утрам в «зелёнку» на покосы ходить. Такая перспектива нас совсем не устраивала, и в душе мы стали уже роптать, проклиная тот день, когда клюнули на Мыколино предложение с разведением кроликов.

Обещанные пять килограммов диетического мяса с каждого кроля оказались блефом. Видимо, в Бригаде все кролики были родными и двоюродными братьями и сестрами, а посему, расти до этой весовой категории они ну никак не хотели. Сначала мы списывали этот феномен за счет их относительной молодости, но потом сообразили, что виной тому как раз их родственные корни. Для того, чтобы иметь больших кроликов, нужно было смешивать кровь. А как её смешаешь, если тут одни «родственнички».

Проблемы, связанные с повседневной заботой о кролях, никоим образом не компенсировали наши затухающие надежды. А тут ещё выявилась новая напасть. Оказалось, что весь женский молодняк тоже брюхат. И кто только успел их отделать? Сошлись в едином мнении, что виной тому их родной братан, пасущийся вместе с ними на лужайке у виллы.

К середине лета наша кроличья ферма имела в своем активе больше двух десятков кроликов. И хотя основу её составлял молодняк, жрали они не хуже взрослых особей. Всё свободное время мы теперь проводили в поисках корма. Сделали открытие, что кролики жрут не только сено, но и молодой камыш, коего у нас в городке было навалом. Правда, в основном он рос по окраинам городка, там, где располагались минные поля. Но это обстоятельство нас не особо смущало.

Голь на выдумку хитра. Вот и мы придумали, как добывать пропитание кроликам. К концу жердины приколотили здоровущий гвоздь, загнули его под острым углом, и у нас получился импровизированный багор. Цепляясь им за молоденькую камышинку, вырывали её с насиженного места и вытаскивали с минного поля. Случайные прохожие с интересом наблюдали за нами со стороны, соображая, что это за забаву на этот раз придумали себе царандоевские советники, и как её у них перенять с наибольшей для себя пользы дела.

На глупые вопросы: «А что это вы тут делаете?», отвечали всем, что открыли способ приготовления самогона из стеблей камыша, поскольку в них содержится много сахарозы, ну прямо как в кубинском сахарном тростнике. Видимо, янки, проживавшие ранее в ООНовском городке, специально завезли его в Афган, посадив в истощённую землю в качестве научного эксперимента. Вот он и разросся. На нас смотрели как на людей, у которых от жары окончательно «съехала крыша». Особо недоверчивым «экспертам» мы рекомендовали жевать камыш, одновременно нахваливая, мол, какой он сладкий. Надо было видеть умные физиономии тех чудаков, которые, поверив нашим словам, запихивали зелёные камышинки в рот и начинали их усердно разжёвывать. Мы потом долго ржали над «экспериментаторами». Некоторых из них, в качестве компенсации, мы угощали нашей фирменной «Доной», заявляя, что она приготовлена из бражки, настоянной на тех самых стеблях «сахарного» камыша. На вопросы, как нам это удаётся делать, отвечали полушёпотом, что мол, рецепт приготовления знает только Саша Васильев, а он своих «вологодских» секретов не выдаёт никому, даже нам.

Ну, да Бог с ним — с самогоном. Что-то я ушёл от основной темы своего повествования. А ведь окончание истории с кролями намного интереснее, чем её начало.

Как-то раз, выгуливая своих кроликов в нашем переносном загоне, мы не обратили внимания на то, что одна из его деревянных боковин, встала на небольшую промоину, образовавшуюся от напора воды при поливе газона из брошенного на землю шланга. В высокой траве эта промоина была не заметна. Уже ближе к вечеру, когда, как обычно, мы переносили кроликов в клетки, раздался вопль Васильева. Мы все выскочили на улицу и помчались туда, где стоял загон с кроликами.

Кроликов в загоне не было!

Первое, что пришло всем в голову — наших кроликов кто-то украл. Как истинные следопыты, стали выискивать возможные следы, которые мог оставить похититель. А, может быть, и похитители. Не обнаружив ничего путёвого, стали тщательным образом осматривать загон. Сначала проверили металлическую сетку. Она оказалась без прорех. И вот тут-то Саша Васильев заметил ту самую роковую промоину. Кролики разрыли своими лапами мягкий грунт и сбежали из неволи. Все сбежали. Штрейкбрехеров среди них не оказалось ни одного.

Больше всех негодовал Мыкола. Его многомесячный титанический труд по разведению кроликов бесславно закончился по вине раздолбаев, которые даже загон не смогли установить, как следует. А ими были двое — я и Саша Васильев. Именно мы двое последний раз перетаскивали его на новое место.

Никаких оправданий у нас не было. Да и какие могли быть оправдания, если по нашей вине сорвался эксперимент выращивания кроликов в условиях жаркого афганского климата.

Моя физиономия в тот момент выражала глубочайшее сожаление, а в душе я радовался тому, что всё так закончилось. Полгода мытарств в поисках корма этим обжорам, ежедневные приборки в клетках. Нет, это было выше моих сил. По мне лучше было возиться с мотыгой на огороде, нежели ухаживать за этой непоседливой живностью. Убежали так убежали! Кума с воза – кобыле легче.

Но Мыколе свои доводы я решил не озвучивать. «Бедоносец» расстроился так, что мог принять неординарное решение в отношении «вредителя», коим я сейчас был в его глазах.

Всей толпой двинулись на поиски беглецов. Одного из них увидели на своем же огороде, раскинувшемся с противоположной стороны виллы. Крольчонок сидел на грядке с морковью и мирно щипал зелёную ботву. Мы стали окружать зверька, но он, завидев нас, бросился наутёк, прямиком на минное поле.

Мы стояли у заграждения из колючей проволоки, и смотрели, как наши кролики разбрелись по всему минному полю. Эти скотиняки преспокойно перебегали от одного кустика к другому, не обращая никакого внимания на наши призывные жесты и возгласы.

Мы поняли, что своих кроликов потеряли раз и навсегда. После абсолютно свободного перемещения по огромному участку земли, сплошь заросшего сочной зеленью, они уже никогда не вернутся в замкнутое пространство искусственного загона. Окажись на их месте, я поступил бы точно так же. Свобода дороже.

Но наш неугомонный Мыкола на сей счёт был совершенно иного мнения.

В его голове стали созревать планы возврата беглецов. Его разыгравшаяся фантазия предусматривала всё новые варианты претворения этой затеи в жизнь. Он вспомнил всё, что знал с далёкого детства: и силки, и сетки, и ловчие ямы, и ловлю на «живца». А мы, «разгильдяи номер раз», стали частью его авантюрных планов.

Для начала протянули мимо «колючки» мелкоячеистую рыболовецкую сеть, которая хранилась в нашей кладовке ещё со времен, когда на тринадцатой вилле жили «кобальтёры». Сетка была длинной и широкой, как и положено, — с грузилами и поплавками. Уж не знаю, где «кобальтёры» могли ловить рыбу в Кандагаре, и ловили ли они её вообще, если до ближайшей рыбоводной реки Аргандаб, от городка было не меньше двух десятков километров. Да и то, река протекала исключительно в «зелёнке», куда свободный доступ для шурави был однозначно заказан.

Мыколин замысел был гениально прост. Как только кролики перемещаются к нашей сетке, нужно было дернуть за веревку, привязанную другим концом к неустойчиво стоящей жердине. Падающая жердина увлекала за собой сетку и ещё несколько таких же жердин. Предварительные расчёты показали, что сетка должна была накрыть пробегавших около неё кроликов.

То ли кролики от общения с нами дюже поумнели, то ли мы озверели от общения с ними, но из нашей затеи ничего не получалось. Кролики игнорировали все наши старания и не желали переступать границу «колючки». Они издевательски бегали вдоль забора, под носом сидящих в «засаде» мушаверов, дразня их ущемлённое самолюбие.

Когда все жильцы виллы по пару раз прошли через «засадные мероприятия», первым не выдержал Юра Беспалов. Он послал Мыколу вместе с его кролями туда, откуда он сам в своё время на белый свет появился, заявив при этом, что отказывается от дальнейшего участия во всей этой кроличьей бредятине. Мне и Васильеву было неудобно посылать «главного кроликовода» туда же, поскольку именно из-за нашего недосмотра разбежался предмет его научного эксперимента.

Из чувства солидарности с Мыколой, пообещали ему, что и впредь будем оказывать всяческое содействие в поимке и дальнейшем воспитании кроликов. А тут ещё сосед с четырнадцатой виллы, подлил масла в огонь. Выйдя однажды ночью во двор по малой нужде, он увидел, как по его огороду бегают наши кролики. Совершенно безбоязненно они крутились вдалеке от проволочных заграждений. А один «наглец», так тот вообще уселся у входной двери и, перевернув мусорное ведро, пытался найти в нём что-то съестное. Протяни руку – и он твой. Но у полуголого соседа не было никакого желания бегать впотьмах по огороду и заниматься ловлей забичевавших зверьков. Тех двух кролей, что мы подарили ему ещё зимой, он на девятую годовщину Саурской революции по пьяной лавочке сплавил вместе с клеткой своему подсоветному – начальнику тыловой службы Второго армейского корпуса Афганистана. И нисколько об этом не сожалел.

Незадолго до этого, мой подсоветный — Аманулла подарил мне шлемофон со встроенным в него прибором ночного видения. Этот прибор сотрудники спецотдела царандоя экспроприировали у захваченного в плен «духа», а тот, в свою очередь, видимо ещё раньше снял его с головы убитого водителя бронемашины, о чём свидетельствовало плохо замытое пятно крови на внутренней поверхности шлемофона. Решили, что при ловле беглецов данное техническое средство может оказаться как нельзя кстати. Душманы доработали прибор на свой лад, присобачив сзади шлемофона металлическую коробку, в которую вставлялись две квадратные батарейки для фонариков. Энергии этих батареек хватало на то, чтобы прибор ночного видения работал безотказно. Нам оставалось только купить в дукане пару батареек, что мы и сделали.

Вооружившись «чудом» электронной техники, мы засели в засаду. Надо сказать, что летние ночи в Кандагаре относительно свежи. Да и комаров с гнусом там водилось предостаточно. За час бесцельного ожидания удачной охоты, наши руки и ноги были все в укусах этих мерзких насекомых. А кролики, видимо почуяв, что мы затеваем против них что-то недоброе, бегали по минному полю, даже не пытаясь перебраться за «колючку». Так бы и сидели до «первых петухов». Но на наше счастье батарейки «сдохли» и, мы стали «слепыми», словно кролики недельного возраста. С чувством исполненного долга и невосполнимой горечью поражения в борьбе с ненавистными кролями, мы удалились на покой.

А через пару дней произошло событие, которое подтолкнуло нас на принятие нового решения в поимке кроликов.

Сливная яма, куда сбрасывалась вода из нашей бани, располагавшаяся на земельном участке наших соседей, до краев наполнилась мыльной водой и мы решили её немного подчистить от накопившейся на дне слизи. Но для этого, сначала нужно было вычерпать из ямы всю воду. А это, без малого кубометров пять зловонной жидкости. Заделавшись внештатными ассенизаторами, мы весь вечер черпали воду ведрами, сливая её в небольшой арык, протекавший по территории нашего городку из ниоткуда и в никуда. До наступления темноты успели выкачать всю воду, а вот со слизью на дне ямы справиться не удалось. Решили отложить это грязное дело на следующий день. А чтобы не утруждать себя лишними хлопотами, решили не закрывать яму досками, которые там обычно лежали.

Каково же было наше удивление, когда на следующий день, подойдя к яме с целью продолжить работу, мы обнаружили на её дне барахтающееся в грязи живое существо. Приглядевшись, распознали в этом живом куске дерьма одного из наших кроликов. По всей видимости, он ночью неосторожно пробегал около ямы и нечаянно в неё свалился.

Мыкола отмыл от грязи косоглазое чудо природы и торжественно водворил его в пустующую клетку.

Почин сделан.

А что, это идея — дочистить яму, а досками её не закрывать. Глядишь, в неё и остальные кролики свалятся. Как решили, так и сделали. Для большей эффективности «ловчей ямы», бросили туда пару морковок. Может запах «деликатеса» привлечет к себе кролей.

Не знаю, сколько бы времени мы ещё так ловили кроликов, если бы не произошло то, что рано или поздно должно было произойти в таком случае.

К нашему соседу приехал проверяющий чин из Кабула. В отличие от нашего худющего полковника, чин оказался тучным подполковником, вес которого был никак не меньше полутора центнера. Вот это тыловик! Всем тыловикам – тыловик! Сколько же надо харчей, чтобы набить его ненасытную утробу?

В первый же день пребывания проверяющего, наш сосед решил фраернуться перед ним и попросил нас растопить баню. Чего не сделаешь для хорошего человека, который снабжал нас керосином для банных горелок! Всё сделали по высшему разряду, и гость оказался очень доволен банькой. И хотя общий банный день наступал через пару дней, мы тоже слегка искупались, после чего немного «посидели» за рюмкой чая. И вот когда мы уже собирались ложиться спать, со двора раздался истошный вопль. Всех нас словно ветром вынесло на улицу.

Крики неслись со стороны соседского огорода. Точнее сказать, это были не просто крики, а сплошной мат, да ещё с такими «красноречивыми» вывертами, коих мне ранее не доводилось слышать. Саша Васильев, прихвативший с собой фонарик, осветил то место, откуда вещал неизвестный нам матершинник. Этим местом оказалась та самая сливная яма, с помощью которой мы вознамерились ловить кроликов.

Вот и попался самый главный кролик.

В яме на карачках стоял проверяющий из Кабула. Он пытался встать в полный рост, но, видимо, изрядная доза халявного спиртного, принятого им с проверяемым, напрочь вывела из строя его вестибулярный аппарат.

Следующие полчаса четверо взрослых мужиков героически вытаскивали пьяного, грязнущего «борова» из помойной ямы. Пару раз нам это почти удалось сделать, но «боров» выскальзывал из наших рук и вновь падал в зловонную жижу. В конце – концов, нам всё-таки удалось вызволить его из неволи. Правда, сами мы изрядно перепачкались грязью. Пришлось всем вместе идти заново в баню. Благо дело вода в ней еще была горячей. Заодно отмыли и проверяющего. Потом угостили его своей фирменной самогонкой и уже на излёте его окончательно затуманившегося сознания, отвели «баиньки». Сосед к тому времени уже крепко спал и не видел, что произошло с его гостем.

А чтобы на следующий день не было никакого скандала со стороны проверяющего, на всякий случай закрыли помойную яму досками и замаскировали её под дровяной склад.

Утром интересно было наблюдать, как гость ходит по огороду и чего-то ищет. Может, потерял чего-нибудь? Саша Васильев поинтересовался в чём дело, на что толстяк, посмотрев на него с подозрением, спросил, нет ли, мол, здесь какой-нибудь ямы, в которую он вчера как будто бы оступился. Посчитав, что в вопросе проверяющего может быть подвох, Васильев невозмутимо ответил ему, что такая яма действительно есть. Но находится она на минном поле среди зарослей бурьяна. После того, как толстяк услышал о минном поле, его физиономия изменилась до неузнаваемости. Заплывшие жиром маленькие глазки неестественно округлились и вылезли из орбит, словно у рака. Холёная тыловая рожа стала бледнее самой чистой простыни. Видимо, до него дошёл смысл сказанного Александром. В этот же день он удрал из «кампайна» и всю свою командировку проторчал в Бригаде, куда ежедневно вызывал с отчётами нашего соседа. А спустя неделю он собрал свои манатки и улетел в Кабул подвернувшимся «бортом».

И вот только тогда мы рассказали соседу о злоключениях толстяка в ту роковую для него ночь. Посмеялись все вместе от души.

Под впечатлением от нашего рассказа, сосед выставил бутылку хорошего коньяка.

Живут же люди!

Конечно же, вечер на той бутылке не закончился. Мы тоже проставились. Правда, запасами коньяка мы не располагали, но наша фирменная «Дона» тоже ушла за милую душу.

Захмелевший сосед стал давать нам свои рекомендации по поводу беглых кроликов. Весь его разговор свёлся к тому, что мы занимаемся совершенно ненужным и бесполезным делом, тратя все своё свободное время на вылавливание беглецов. Гоняться за этими бестиями – себе дороже. Раз уж кролики сбежали, так и пусть живут себе и плодятся на воле. Он даже провёл аналогию с тем, как размножались кролики в Австралии. Там это привело к экологической катастрофе, с последствиями которой австралийцы борются до сих пор. Замысел соседа стал нам понятен только после того, как он в общих чертах обрисовал картину новой экологической катастрофы, которая благодаря нам произойдёт в ближайшем будущем в Афганистане.

Сбежавшие от нас кролики начнут размножаться в арифметической прогрессии. Сожрав всю зелень в городке, они непременно переметнутся в «зелёнку» и приступят к планомерному уничтожению там всей растительности, оставив без подножного корма душманских баранов. Вот тогда-то «духи» и взвоют, и придётся им переходить на круглогодичный Рамадан или же сматывать свои «удочки» и уезжать в соседний Пакистан.

Внимательно слушая соседа, я незаметно для себя самого задремал, и под его монотонный рассказ мне приснился чудной сон.

Будто иду я по «зелёнке», а вокруг меня бегают кролики. Здоровущие кроли, размером с двухэтажный дом. Меня они откуда-то знают и, пробегая мимо, почтительно здороваются. Правда, их приветствия почему-то звучат на пушту, в котором я ничего не смыслю. На всякий случай, я отвечаю на эти кроличьи приветствия на их же языке.

А тут подбегает ещё один кролик.

Ба! Да это и не кролик вовсе, а тот самый проверяющий тыловик-толстяк. Только подрос он основательно. На нём надет костюм кролика с опущенными, словно сломанными ушами. Свое огромное брюхо «костюмированный» тыловик волочит по земле, виляя из стороны в сторону своей толстой задницей. А в этот момент из-за дувала выскакивает какой-то «душара» с гранатомётом в руках. Завидев тыловика, он начинает визжать от испуга и пытается удрать обратно за дувал. Но не тут-то было. Тыловик ловко хватает его за ногу и запихивает вместе с гранатомётом в свою огромную пасть, из которой торчат здоровущие клыки, точно такие, как у доисторического мамонта. Потом тыловик оборачивается в мою сторону и, хитро подмигнув своим косым глазом, вещает: «А насчёт ямы ты меня обманул». И начинает двигаться в мою сторону. Я пытаюсь убежать от него и… под общий хохот падаю с табуретки.

Приснится же такое!

Всё – бас халас! С меня хватит! Никогда в жизни не буду выращивать кроликов.

Поделиться: