Хутор Верхне-Кумской – как сладкая заноза в моём сердце. Прошло столько лет, и, может, стоило бы вычеркнуть из памяти, но…После первого курса и жёсткого отбора в стройотряд, нас привезли в Шебалино. А уже оттуда нашу бригаду «кинули» в Верхне-Кумской. Разместили в свободном щитовом домике, где до нас всё «разбомбили» ПТУшники. Дали по раскладушке, матрасовке, наволочке и одеялу. Из соломы получились сносные подушки и матрасы. Кормили в совхозной столовой по своим законам – утром запишись, отдай рубль и на этот рубль ешь до отвала весь день. Но в строго определённое время.
Мы доделывали начатую упомянутыми ПТУшниками линию электропередачи по хутору. Раскидывали, набрасывали, натягивали и вязали провода, подключали к линии дома хуторян. Начинали в семь утра, после обеда из-за неимоверной жары, сняв спецовки, часов до трёх «отрубались» на раскладушках без задних ног, потом работали до вечера. Суббота – рабочая, в воскресенье – до обеда на столбах, а потом на пруд – купаться и стирать робу.
За день уставали. Но основная жизнь для нас начиналась вечером, и об усталости никто не вспоминал. В первый же день пошли в клуб на танцы и сразу поняли, что нам ничего «не светит». Местные женихи вцепились в своих подруг и не отпускали их ни на шаг. Кроме нас, претендентов на свободные девичьи сердца было больше чем достаточно – рота военных водителей и отряд комбайнёров с тракторного завода, присланных на уборку урожая.
Послушав музыку и поглазев на чужое счастье, шли искать собственное удовольствие. Укатывали чью-нибудь телегу за хутор на пруд и оттаскивали на его середину. Выдёргивали лавочки и аккуратно вешали на забор. Делали всё тайно и незаметно, всё-таки мы студенты – будущие инженеры, и не с руки было терять авторитет в глазах местного населения. В стройотряде был сухой закон, да и аванс давали всего по двадцать рублей на полмесяца. На оставшиеся от столовой пять рублей не шибко разгуляешься.
Один из наших – Юрка Орлов по прозвищу Юрсик как-то всё же решился нарушить сложившийся порядок вещей и проник вечером в дом к местной молодухе. Там его и застукали прежние женихи из водителей – «партизан». Подвыпившие, они подогнали к дому с десяток машин, окружили кольцом, осветили фарами и стали орать: «Выходи, студент, мы из тебя уксус давить будем!» Пришлось выручать всем миром.
Наученные горьким опытом, мы не решались больше на подвиги. Но сердца требовали общения и любви. И судьба нам улыбнулась. Как-то в субботний вечер в клуб неожиданно заглянули три новые девчонки. Две из них местные, а третья – Галка – приехала в гости к своей двоюродной сестре. Эта Галка как-то сразу приглянулась мне, и я, понимая, что главное – не дать никому опомниться и приглядеться, рванул приглашать её на танец. И так несколько раз подряд. Даже свои могли отбить, что в конце танцев и попытался сделать один из наших. Не знаю, какие уж там аргументы я использовал, но провожать Галку пошёл я. Мальчишка по натуре скромный, но тут «хошь не хошь» пришлось что-то придумывать, рассказывать, смешить – «охмурять» одним словом. Пришлось прибавить себе два года возраста, так как по слухам она была на год старше меня, а я стеснялся малолетства.
Прогулка под луной затягивалась часов до трёх, а в шесть утра – подъём. Тяжеловато, но сколько радости, упоения и восторга… Весь тяжкий день живёшь ожиданием встречи, а потом … по ночным балочкам, за руку… Мы быстро нашли общий язык. Видно, я ей тоже понравился, и она в порыве чувств как-то призналась: «Ты такой хороший, Шурик, мне так хочется сделать для тебя что-то необыкновенное».
Это откровение я сразу «усёк» и решил использовать для своего развития. Лет мне хоть ещё восемнадцать, но это и уже восемнадцать. А я никогда не целовался с девчонками по-настоящему. Так, чмокнешь в щёку, как телёнок свою мамку.
На следующий вечер, улучив удобный момент, загнав страх, скромность и сердце заодно глубоко в пятки, осмелел:
– А помнишь, Галя, вчера…
Галя напружинилась.
– Научи меня целоваться, – опустив глаза в землю, чуть слышно прошептал я.
– Да я не умею!
– Я тоже не умею, давай учиться.
И началась учёба! Сначала робко, а затем всё смелее. Это была песня! Длинная сладкая песня! Вернее, её начало, продолжение, и, казалось, никогда не будет ей конца.
… Хутор спал, на небе висела огромная глазастая луна, на дальней лавочке Галка полулежала на моей руке, а я не мог оторваться от её счастливых распухших губ. Почему-то в такие моменты она казалась мне похожей на татарку. Почему – не знаю. Вроде бы светловолосая и светлоглазая. Да и татарок я раньше не целовал.
Наши гулянья под луной продолжались. Днём не могли дождаться встречи, ночью не хотелось расставаться. Вдруг выяснилось, что в ближайшее воскресенье она уезжает – после окончания техникума надо было ехать по распределению. Вместе с ней уезжали и её подружки-родственницы, и наши бойцы засобирались их провожать на станцию Жутово. Вставать надо было рано. Моросил мелкий дождь, после бессонной ночи хотелось спать, и это детское желание пересилило.
«Уедет и без меня!» — решил я и повернулся на другой бок.
К обеду вернулись провожатые, и сразу с упрёками:
– Она тебя так ждала, плакала!
Да я и сам себя уже сто раз отругал. Утешало, что в памяти остался её домашний городской адрес, значит, и возможность когда-нибудь встретиться. Мы и встретились через два года. Встретились, чтобы расстаться навсегда. Но это уже другая история.
… В силу жизненных обстоятельств, приходится иногда ехать по автотрассе мимо стации Жутово. Голова невольно поворачивается в сторону перрона, на котором чудится стройная девчонка, сквозь слёзы поющая: «Ты не пришёл провожать, поезд устал тебя ждать…»