Перебирая старые номера журнала «Новый мир» за 1991 год, я наткнулся на статью Евгения Храмова, поэта и критика. Статья меня заинтересовала, особенно один абзац: «Я знал корниловскую «Песню о встречном», она не пропадала, только слова были объявлены народными. Но пели её без одного куплета: И радость никак не запрятать, когда барабанщики бьют. За нами идут октябрята, картавые песни поют. Отважные, картавые, идут звеня». И вот эти «отважные, картавые» учили меня, как должен работать эпитет, больше, чем все главы об эпитете в книгах по поэтике». (№10,1991, стр.238).

Сейчас вполне понятно, почему из песни выкинули именно этот куплет — по мотивам идеологическим, хотя под словом «картавые» поэт Корнилов подчеркивал лишь малый возраст ребят. Вот концовка песни:

… И радость никак не запрятать,
Когда барабанщики бьют:
За нами идут октябрята,
Картавые песни поют.

Отважные, картавые,
Идут, звеня.
Страна встает со славою
На встречу дня!

Такою прекрасною речью
О правде своей заяви.
Мы жизни выходим навстречу,
Навстречу труду и любви!

Любить грешно ль, кудрявая.
Когда, звеня,
Страна встает со славою
На встречу дня.

Стихи были написаны в 1932 году, а в 1938 Бориса Корнилова расстреляли.
Понятно, почему картавили дети — они еще не научились выговаривать букву «р». Но дети подрастут и картавить перестанут, а взрослые дикторы будут продолжать портить русский язык, заставляя думать, что это всего лишь маленькое отступление от нормы. Будь моя воля, я не допускал бы к микрофону картавых работников устной речи — дикторов на ТВ и радио, артистов, священников: это непрофессионально. Не встречаем же мы на сцене хромающую балерину или однорукого боксера на ринге.

Слово — нечто большее, чем простая передача информации. Слово — ключ к Божественной истине. В уставной молитве неправильное ударение или перестановка слов недопустимы. Почему же наш великий русский язык дозволено портить плохой дикцией?..

Поделиться: