
А.С.Пушкин с гордостью относился к своей родословной, как по линии отца, так и по линии матери. Хроника жизни предков поэта тесно переплеталась с героическим прошлым государства Российского… «Во дни княжения Святого и Благоверного Великого князя Александра Невского из Седмиградской земли выехал знатной славянской фамилии муж Честень Радша. Происшедший от сего Радши Григорий Александрович имел прозвание Пушка, и от него пошли Пушкины. От сего же Радши произошли Мусины-Пушкины, Бутурлины, Кологривовы, Неклюдовы, Полуектовы и иные знатные фамилии. Потомки сего рода Пушкины, многие российскому престолу служили боярами, наместниками, посланниками, стольниками, воеводами, окольничими и в иных знатных чинах, и жалованы были от государей в 1533 г. и других годах поместьями и разными почестями и знаками монарших милостей. Все сие доказывается сверх Истории российской, справкою Коллегии иностранных дел и родословною Пушкиных» /Общий гербовник дворянских родов Российской империи/.
ГЕРБ РОДА ПУШКИНЫХ
Описание:
Щит разделён горизонтально на две части, из коих в верхней в горностаевом поле на пурпуровой подушке с золотыми кистьми положена княжеская шапка. В нижней части в правом голубом поле изображена в серебряных латах правая рука с мечем, вверх поднятым; в левом золотом поле голубый орел с распростертыми крыльями, имеющий в когтях мечь и державу голубаго ж цвета. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянскою на нем короной и тремя страусовыми перьями. Намет на щите голубой, подложен золотом.
Герб внесён в Общий гербовник дворянских родов Российской империи, часть 5, 1-е отделение, стр. 18.
ВЫСКАЗЫВАНИЯ ПИСАТЕЛЕЙ О ПУШКИНЕ…
Н. ГОГОЛЬ:
При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более назваться национальным; это право решительно принадлежит ему. В нём, как будто в лексиконе, заключилось всё богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более пока всё его пространство.
Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нём русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла.
А. ГЕРЦЕН:
Пушкин как нельзя более национален и в то же время понятен для иностранцев. Он редко подделывается под народный язык русских песен, он выражает свою мысль такой, какой она возникает у него в уме. Как все великие поэты, он всегда на уровне своего читателя: он растёт, становится мрачен, грозен, трагичен; его стих шумит, как море, как лес, волнуемый бурею, но в то же время он ясен, светел, сверкающ, жаждет наслаждений, душевных волнений. Везде русский поэт реален, — в нём нет ничего болезненного, ничего из той преувеличенной психологической патологии, из того абстрактного христианского спиритуализма, которые так часто встречаются у немецких поэтов. Его муза — не бледное существо с расстроенными нервами, закутанное в саван, это — женщина горячая, окружённая ореолом здоровья, слишком богатая истинными чувствами, чтобы искать воображаемых, и достаточно несчастная, чтобы не выдумывать несчастья искусственные.
И. ТУРГЕНЕВ:
Он дал окончательную обработку нашему языку, который теперь по своему богатству, силе, логике и красоте формы признается даже иностранными филологами едва ли не первым после древнегреческого; он отозвался типическими образами, бессмертными звуками на все веяния русской жизни.
Н. ЧЕРНЫШЕВСКИЙ:
Значение Пушкина неизмеримо велико. Через него разлилось литературное образование на десятки тысяч людей, между тем как до него литературные интересы занимали немногих. Он первый возвёл у нас литературу в достоинство национального дела, между тем как прежде она была, по удачному заглавию одного из старинных журналов, «Приятным и полезным препровождением времени» для тесного кружка дилетантов. Он был первым поэтом, который стал в глазах всей русской публики на то высокое место, какое должен занимать в своей стране великий писатель. Вся возможность дальнейшего развития русской литературы была приготовлена и отчасти ещё приготовляется Пушкиным.
Л. ТОЛСТОЙ:
Чувство красоты развито у него до высшей степени, как ни у кого. Чем ярче вдохновение, тем больше должно быть кропотливой работы для его исполнения. Мы читаем у Пушкина стихи такие гладкие, такие простые, и нам кажется, что у него так и вылилось это в такую форму. А нам не видно, сколько он употребил труда для того, чтобы вышло так просто и гладко…
А. ПЛАТОНОВ:
Пушкин — природа, непосредственно действующая самым редким своим способом: стихами. Поэтому правда, истина, прекрасное, глубина и тревога у него совпадают автоматически. Пушкину никогда не удавалось исчерпать себя даже самым великим своим произведением, — и это оставшееся вдохновение, не превращенное прямым образом в данное произведение и всё же ощущаемое читателем, действует на нас неотразимо. Истинный поэт после последней точки не падает замертво, а вновь стоит у начала своей работы. У Пушкина окончания произведений похожи на морские горизонты: достигнув их, опять видишь перед собою бесконечное пространство, ограниченное лишь мнимой чертою…
Спасибо!
Своевременно и точно подано! Каждому писателю надо непременно знать об этих высказываниях!