Владимир Калуцкий. Два мира, два кумира.

Рискую быть побитым поклонниками Владимира Высоцкого, но промолчать не могу. О том, что его стихи – высокая поэзия, совершенная поэзия. В лучших своих балладах он достигает мировых вершин и стоит в ряду с Шиллером и Байроном.

Но это – не русская национальная поэзия. Высоцкий – миннезингер, космополит в самом беспривязном смысле слова. Ему одинаково всё-равно, на какие горы тянуть друга ради испытания смертью – на Кавказские, или на Кордильеры. Ему всё-равно, где быть обложенным, как волк, флажками – под Рязанью или в Патагонии. Россия для него –

«…дом притих , погружён во мрак,

На семи лихих продувных ветрах.»

У Высоцкого родина – весь мир. И не случайно, в самые жёсткие годы всяческой цензуры и запретов на выезды за кордон Высоцкому все границы были открыты. Он лично жил в особых условиях – при деньгах, при славе, при бабах, извините.

Его хриплые песни ( в отличие от стихов – песни Высоцкого – это не песни) выдавали в нём человека с искусственной болью. Такое впечатление, что он расковыривал рану, а потом наслаждался добытыми страданиями. Талантливо наслаждался, иначе не стал бы кумиром поколения.

Но вот что ещё настораживает. До Высоцкого русское национальное искусство отличалось особым целомудрием. Никто и подумать не мог признать мат проявлением культуры – все относили его к антикультуре. Не сам Высоцкий, но его последователи ввели мат в литературу и на подмостки театров. До Высоцкого в русской литературе, в быту не было откровенной уголовщины.

«А потом кончил пить, потому что устал,

Начал о пол крошить благородный хрусталь…»

После Высоцкого уголовщина захлестнула всю нашу жизнь, блатняк стал нормой.

И вот я думаю. В одно время с Высоцким жил великий русский поэт Николай Рубцов. Русский до глубины сердца, до последней строки. Человек с настоящими ранами души, нанесенными ему безвременьем, он пел с чистого голоса и чистым голосом «За всё добро расплатимся добром. За всю любовь расплатимся любовью…» Гонимый, нищий, не то что «Мерседеса» – на автобусный билет у него денег не хватало. И ведь все беды Рубцова – именно от его таланта. В самом воспаленном мозгу нельзя себе представить, чтобы Николая Рубцова пустили за границу. Чтобы он часами даже не по междугороднему – по международному телефону мог себе позволить поговорить. Чтобы ему в Москве дали квартиру, чтобы организовали ему залы для встреч с читателями.И при этом он никогда не обижался на Родину, никогда не опускался до блатного наречия:

«Спасибо, скромный русский огонёк,

За то, что ты в предчувствии тревожном

Горишь для тех, кто в поле бездорожном

От всех друзей отчаянно далек».

Ровно за то, за что Высоцкий пользовался всеми благами от зажимающей его советской власти, Рубцов оказался гоним и убит, в конце-концов. Рубцова доконал режим, которому самодостаточный русский человек — нож в горле.

Власть действовала избирательно. Одному гению – пряник, другому кнут.

И не преподнесен ли этот пряник Высоцкому как раз за снижение культурной планки в России? За размывание плотины уголовщины, за всю ту гадость, что заполонила теперь экраны телевизоров, книжные развалы, интернет? Высоцкого вскормил, всхолил режим, которому самодостаточный русский человек – нож в горле. Долгоиграющая пластинка «про Канатчикову дачу» продолжает вертеться на всех носителях.

Мне видится, что именно за это имя Высоцкого постоянно поддерживается на слуху, за это снят и расхвален ещё до показа фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой». А ведь никто и не заикается о съёмках фильма про Николая Рубцова. Незамеченными проходят дни его рождения и ухода. И когда нынешние витии сравнивают Высоцкого с Пушкиным – меня коробит. Пушкин был созидетелем и создателем, Высоцкий – разрушителем, ниспровергателем.

С Пушкиным в ХХ веке сравнимы Блок и Рубцов. И когда я гляжу на натужные, до рваных жил потуги последователей благополучного мученика Высоцкого выхрипеть его песни, мне вспоминается рубцовское:

«Россия, Русь, храни себя, храни,

Гляди, опять в леса твои и долы

Со всех сторон нагрянули они –

Иных времен татары и монголы…»

Поделиться:


Владимир Калуцкий. Два мира, два кумира.: 2 комментария

  1. Восхваление одного за счёт принижения другого — не самый лучший приём.
    Если бы стихи Высоцкого остались бы только стихами, а не были бы спеты им и только им, тогда, конечно, никакого его культа никто бы и не создавал. Но он завоевывал сердца людей именно своей энергетикой.
    И да, на самом деле неважно, на какие горы тянуть друга. И в Кордильерах, и на Кавказе мужество остаётся мужеством, а романтика романтикой. Да и любовь тоже космополитична, не признаёт она национальных преград.

  2. Согласен с комментарием. Нельзя сравнивать творцов разного времени, разной судьбы, разной натуры и характер, разного восприятия жизни. Всё это сугубо самобытно. Каждому своё. Что даётся судьбой одному, не даётся другому. Мне по-своему дорог и поэт Николай Рубцов с надломленной судьбой и такой же надломленной, болезненной любовью к Родине:
    «Давно пора понять настала, что слишком призраки люблю…».
    И столичный поэт и актер Владимир Высоцкий, без труда проникнувший в умы и души читателей и слушателей. Каждый творец хорош и плох по своему. Это аксиома. Противопоставлять одного другому глупо , безрассудно.

Добавить комментарий для Александр Токарев Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *