̶ Дяденька Пенал, а дяденька Пенал, – раздался в пустом классе тоненький голосок. Это пропищала самая тонюсенькая кисточка из коробочки на учительском столе, когда дежурные Колька с Серёжкой, посмотрев на дело своих рук, на убранный класс, закрыли дверь и ушли домой.

Придут ли ученики в класс после обеда неизвестно, а лежать в тихом классе молча скучно, вот новенькая кисточка, как самая тоненькая и нетерпеливая и затеяла весь этот разговор.

̶ Ну, дяденька Пенальчик! Ну, пожалуйста! Ну, расскажите какую ни будь историю или сказочку, – пропищала она. – Вы же здесь самый старый. Ой! Я хотела сказать, самый старший.

Да. Дяденька Пенал был старым. Старым и не современным. И вообще, он был деревянным. Знаменитая своей прямолинейностью любимая линейка математички Марии Петровны, говорила иногда ему: «Вы, уважаемый Пенал, такой винтажный!». Пенал этим очень гордился, хотя, что такое «винтажный» он не знал.

Дяденька Пенал был узеньким деревянным ящичком с выдвижной крышечкой. На крышечке был нарисован самолётик с красными звёздочками и нацарапано слово «Маруся». Этим словом он гордился даже больше, чем какой-то там винтажностью. Это же не у каждого жителя класса, да что там класса – целой школы, было своё собственное имя! Не считая учеников и учителей, конечно.

Дяденька Пенал говаривал: «Эх, вы, безымянные!» Так он обращался к карандашам, линейкам и другой школьной мелюзге. Ещё он часто с чувством произносил: «А вот мы с Марусей…», «Когда Маруся со мной…», «У Маруси…», «К Марусе…», «А вот придёт Маруся…» При этом он имел в виду не себя, а молоденькую учительницу Марию Петровну. Просто Мария Петровна и Пенал знали друг друга так давно, что страшно сказать! Прямо со школы. То есть с того времени, когда Мария Петровна была ещё маленькой девочкой Марусей, а дяденька Пенал простым школьным пенальчиком. Сколько ручек и карандашей побывало внутри него! И не сосчитать! Мария Петровна называла дяденьку Пенала счастливым и всегда носила его с собой на работу, а тот считал, что без него Маруся пропадёт. «Она же девчонка ещё!», – ворчал он.

А чего это мы всё про пенал, да про пенал. Эта сказка вовсе не про него. Это сказка про… . Ну, слушайте. Ой! Читайте дальше!

Дяденька Пенал поговорить любил. Он знал много всяких историй про учеников и учениц, про старый глобус, про учебники, тетрадки, портфели, про страшные двойки, учительниц и учителей, две истории про завуча и даже одну про директора школы!

Сегодня дяденька Пенал решил рассказать сказку о старом карандашике.

Пенал начал говорить тихим-тихим голосом. Не каждый и услышит. Ну, слушайте! Ой, нет! Не то! Читайте дальше!

̶ Случилось это совсем недавно, в прошлом учебном году.

̶ Ха! Недавно! – прервала дяденьку Пенала ручка с ещё полным стержнем. Она была такая новенькая, что ещё не успела написать ни одного диктанта, ни одной контрольной, а только самостоятельную по биологии, но это не считается.

̶ Тише там! – скрипнул учительский стул, – Я тут новенький, недавно с фабрики. Мне интересно. Не мешайте слушать! Так что там случилось?

̶ Случилось, случилось. ̶ Не перебивайте! Случилось это в прошлом учебном году. В первой четверти. Учебный год только начался. Дело серьёзное. А новенький синий карандашик Виталика Малова решил покататься по парте.

«Эх!» тоненьким голосом пищал карандашик и катился в одну сторону. «Ух!» пищал он, и катился в другую сторону. А потом «Оп –ля!» и упал с парты на пёстрый линолеум. «Эх, здорово!» обрадовавшись приключению, громче запищал незадачливый карандашик и начал кататься по полу.

По гладкому полу катиться было ещё интереснее. Он так сильно раскатился, что не заметил, как откатился далеко от родимой парты и попал под батарею отопления. Там было пыльно, сумрачно и тихо. С батареи свисала паутина, на которой висели какие то ненужные бумажки. «Наверное, шпаргалки! Так вот они какие!» ̶ подумал со страхом карандашик.

Ему захотелось срочно покатиться назад, но дорогу ему преградило что-то пыльное, большое и серое.

̶ Что такое?! Кто Вы такой?! – запищал вдруг карандашик. – Пустите меня!

̶ Ещё чего! – раздался шипящий голос. – Пусти его! Сам сюда закатился, а теперь пусти его. Да ты знаешь, кто я такой? Знаешь?! Я великий школьный мел! – произнесло с гордостью это что-то серое и пыльное, и немного помолчав тихо добавило, – Это я сейчас немного запылился.

̶ Мел! Ха! Я, что, мела не видел?! Мел всегда беленький, чистенький. На полочке у доски лежит. Отдыхает!

̶ Мел отдыхает?! Да знаешь, какие мы, мелы… Ой, неправильно. Мелки, трудяги? ! Какие люди меня в руках держали!

̶ Да, сто раз видал. Мишка ̶ двоечник, да Сашка ̶ троечник…

̶ Ты видал? Да, ты… – прошипел мелок и обиженно замолчал.

Тут из темноты раздался голосок. Нет, лучше сказать, – голос. Серьёзный и строгий.

̶ Разговорились тут! Пущу ̶ не пущу! Троечник, двоечник! – голос помолчал. – Попали сюда, так лежите и молчите.

̶ А ты, кто? – испуганно спросил синий карандашик хозяина голоса из темноты.

̶ Я то? Я – карандаш! – гордо ответил голос.

̶ А, карандаш, – разочарованно протянул синий.

̶ Да, карандаш. Но, не просто карандаш. А карандаш с большой буквы! Я красный карандаш! Меня сам Василь Василич Кауркин в руках держал!

Голос карандаша замолк. Наступила красивая тишина. Синий карандашик попробовал выкатиться из-под батареи, но ничего не вышло, и он, понимая, что застрял здесь, вздохнул и спросил:

̶ А, Василь Василич, это кто?

̶ Эх ты, молодёжь! – вместо карандаша из темноты, ответил мел. – Василь Василич в этой школе матешку вёл. Весёлый был дядька! Вот когда я сюда закатился, тогда он на пенсию и ушёл. Эй, карандаш, когда это было-то?

̶ Ну, тогда этот одиннадцатый класс ещё только третьим был. Значит, семь лет назад.

̶ Ух, ты! Вот древность то! – весело крикнул синий карандашик. – И вы тут всё лежите?! Эх вы!

̶ Да, ты!.. Да как ты… – раздался из темноты голос старого карандаша. – Я вот сейчас…

И из темноты выкатился коротенький – коротенький карандашик, не длиннее колпачка от шариковой ручки.

И мел, и синий карандашик удивлённо произнесли:

̶ Ты такой маленький! Ты даже не карандаш, а так, карандашик.

̶ Маленький! – прошуршал обиженным голосом красный карандашик. – Зато я острый! – карандашик помолчал. – Я же не всегда был такой маленький. Я тоже когда-то был большим и красивым. Меня носил с собой один ученик. Я его имя говорить не буду. Специально забыл. Он меня, не скажу, что чинил или там точил. Он меня строгал такой тупой точилкой, что ой – ёй – ёй! Страшно больно и не красиво. А потом меня Василь Василич попросил у этого мальчишки на время. Уж больно Василь Василич красные карандаши любил! Мы с ним контрольные проверяли, домашки разные, даже стенгазету рисовали. А через три дня этот, который меня тупой точилкой строгал, в школу не пришёл. Его тетрадка по истории сказала, что он в другую школу перешёл, и её здесь оставил и про меня забыл. Вот так я у Василь Василича и прижился. Хороший был человек, душевный. Он меня таким острым ножичком точил, что щекотно было и весело. Я всегда остреньким был. А потом Василь Василич на пенсию ушёл, а я здесь остался. Я ему на пенсии не помощник. На пенсии, говорят, тетрадки проверять не надо. Я вот всё думаю, и как он там, на пенсии, без тетрадок?

Ну, а потом в классе ремонт затеяли. Меня нечаянно со стола и уронили. Так я сюда и попал. Выбраться хотел, да не смог. Потом сюда мел закатился, только разговаривать со мной не захотел.

Вот такая история.

̶ Да, не смешная история, – протянул синий карандашик, помолчав. – Ребята, а, может, вы меня вытолкните отсюда. Меня кто-нибудь найдёт, а я ему, или лучше бы ей, про вас записку напишу. Она вас и выручит. А? Давайте, попробуем!

– А, давай! – бойко прошуршал мел.

— Ты о нас только не забудь потом, – проговорил с надеждой красный карандашик.

– Да, вы что, ребята! Мы своих не бросаем!

Мел откатился в сторону, а красный карандашик раскатился быстро-быстро и толкнул синий. Тот из-под батареи и выкатился. Вот.

Дяденька Пенал скрипнул и замолчал.

– А дальше! Их спасли?! – с надеждой хором запищали тетрадки по математике, что лежали аккуратной стопочкой на краю учительского стола. Им теперь очень хотелось, чтобы их тоже проверяли, хоть иногда, с красным карандашом.

Дяденька Пенал поскрипел немного и продолжил.

– А как же! Их спасла Наденька Юдина. Она карандашик нашла и Виталику отдала. Виталик от него сначала отказался, сказал, что новый купил и старый ему не нужен, а потом взял. Совестно стало друзьями разбрасываться.

Наденька в тот день, когда эта история произошла, по классу дежурная была. Она очень ответственный человек. Она взяла веник и под батареей подмела. Всех спасла. И мел, и карандашик, и даже бумажные шпаргалки. Только она их потом выбросила в мусорное ведро. Она же отличница! Красненький карандашик она себе не взяла. Она его Марусе на стол положила, а та его ко мне в маленькое отделение пристроила. Он у меня тут лежит. На почётном месте!

Дяденька Пенал замолчал. В классе стояла тишина. Слышались тихие вздохи и шорохи, чья-то тетрадка тихо плакала от радости за спасённые карандаши.

Прошло несколько минут, и тут Дяденька Пенал добавил:

– Может, кому оценочку красивую надо? Так вы обращайтесь. Как на пятёрку у вас будет написано, так и обращайтесь. Слышите, тетрадки? И ребятам передайте. Нам пятёрок не жалко! Вот так!

Поделиться: