Автобус «пазик», следующий на нашу городскую окраину, долго стоял на конечной остановке. Кто-то сказал: «Как всегда, набивает под завязку». 

Был июль, жара и духота. Впереди меня, обмахиваясь платками, сели две пожилые женщины. Я поневоле стала свидетельницей их разговора.

— Ты знаешь, Наталья Петровна-то умерла…

— Что ты? Не знала. Как жалко! Такая хорошая женщина была! Да и не старая ещё!

— Да, недавно похоронили…

— Ты помнишь, как у неё в доме уютно было? Хоть и старенькое всё, но уютно. Занавески, салфетки вышитые, коврики вязаные, — она ведь рукодельница была. А сколько цветов у неё было! Весь дом в цветах! Да цвели как!

— Конечно! Любила она цветы. Всё, бывало, поливает, пересаживает. Она даже разговаривала с ними. Цветы заботу чувствуют…

Царандоевские советники, вернувшиеся к обеду в городок, увидели весьма интересную картину: между виллой «технарей-автомобилистов» и виллой ГРУшников, стоит небольшой грузовичок, на каких кандагарские душманы обычно раскатывают по «зелёнке». Столпившиеся вокруг грузовичка военные советники, рассматривая что-то под открытым капотом, бурно обсуждали все достоинства и недостатки данной машины.

Любопытство взяло верх, и царандоевские советники подошли к машине.

— Петрович, не иначе как тебе привалило. Трофеем, что ли, разжился?

Петрович — советник автобата Второго армейского корпуса ДРА, сидя в кабине грузовичка, упорно изучал приборную панель «япошки».

— Если бы трофей, — недовольно буркнул он себе под нос, — а то очередная головная боль.

Чего только не увидишь и не услышишь, сидя в очереди перед кабинетом врача или процедурной! Хоть и стремятся сейчас избежать очередей — посредством записи, талонов и т.п., но вряд это удастся! Очередь — это что-то наше, родное, то, что с нами было и будет всегда! 

Как правило, раньше всех приходят бабушки и дедушки. Поликлиника начинает работать в 8 часов, но они уже в 7 терпеливо стоят перед запертой дверью — на посту, даже если на улице мороз или дождь! Как только дверь открывается, сразу надо занять три очереди! 

Рынок на Куренёвке выглядел хуже, чем год назад. Всё заросло, часть тентов сломалась, павильончики стояли пустые. Народу тоже было — раз, два — и обчёлся. Десяток продавцов, рассредоточенных по площади, скучали рядом с клетками и древними тележками из супермаркетов. Покупателей было и того меньше.

  Киев. Проклятое место.

  Горский обогнул скособоченную фанерную конструкцию, перешагнул подозрительного цвета лужицу и вывернул в проход.

  — Купите котика! — обратились к нему.

  Горский повернулся.

ГАЗ-53 ровно и неспешно катил по колхозной дороге. Весна уже набирала силу, между вспаханными и кое-где засаженными полями уверенно пробивалась трава. Впереди виднелись редкие лесопосадки, радующие глаз свежей, яркой листвой. Солнышко светило ласково, в полную силу, но ещё не жарило, не испепеляло.

Мальчишки 7 «А», забравшиеся в кузов грузовика первыми, заняли ближние к кабине водителя лавочки. Ирина Морозова, комсорг класса, громко возмутилась:

– Э, пацаны, вы чего там уселись? Уступите нам место!

Валька полулежал на «броне», прислонившись спиной к задней части башни, и с прищуром наблюдал, как на свесившейся из-за дувала большой ветке абрикосового дерева созревающие плоды начали покрываться жёлтым отливом. Он уже несколько недель наблюдал за этим чудом природы, когда белые, ароматно пахнущие цветы, постепенно превращались в сладкие абрикосы. Срывать спеющие плоды он не спешил. Правда, на майские праздники не выдержал и попробовал несколько абрикосин, но тогда они были ещё совсем зелёными и кислыми на вкус. А с чего, собственно говоря, ему спешить-то? Рано или поздно, плоды всё равно созреют, и вот тогда-то уж он вдоволь ими наестся.

Это было начало девяностых. Непонятное время. Впрочем, такого времени, которое понятно всем и в котором понятно всё, вообще не бывает. Вот и это: ваучеры, бартер… Эра великой мены. Меняли всё на всё. Я не могла устроиться по специальности, пошла работать хоть куда-то. Да тогда все приспосабливались как могли. Мой начальник был в прошлом врачом, а теперь возглавлял склад стройматериалов. И мы с ним приехали на птицефабрику, чтобы обменять доски и сетку-рабицу на кур и яйца. Договорились очень удачно.

Жанна Александровна Русанова, член Союза писателей России, автор «Родного слова» ожидает выхода из печати своей новой книги «Смотри на Луну: мимо неё летят птицы». Поздравляя известного астраханского литератора с днём рождения, публикуем сегодня отрывок из её произведения.

БЕЛЫЕ КУВШИНКИ И ЛЮТИКИ

Теперь самое время побывать в дельте. Здесь, в ильменях, поросших непроходимыми тростниками, чуть выглянет солнце – и раскроются молочно-белые кувшинки. Их бывает такое обилие, что и представить себе невозможно.

Пятое октября 1983 года было не простой датой, а весьма и весьма знаменательной.

В этот день исполнялось ровно шестьдесят пять лет уголовному розыску страны. В преддверии этой праздничной для сотрудников уголовного розыска даты, все они жили приятными предчувствиями надвигающихся торжеств. Кто-то дырявил давно не надёванный парадный китель, готовя его для заслуженной награды, а кто-то прикидывал в уме, на что потратит заначку, которая неожиданно должна свалиться на голову в виде денежной премии в размере десяти рублей. А это – о-го-го! Это вам не хухры-мухры! На такие деньжищи можно купить целый литр «Андроповки» и кое-что из лёгкого закусона.

Герой повести – наш земляк, астраханец Алексей Петрович Донцов (1922 – 2012 гг). Участник Великой Отечественной войны с её первого дня. Начал службу в войсках НКВД, защищал границы нашей Родины. Участник обороны Москвы и исторического парада на Красной площади 7 ноября 1941 года, обороны Сталинграда, освобождения Украины. В его личном деле значится 700 фронтовых дней.

А.П. Донцову довелось охранять и защищать границы нашей Родины и на суше, и на море. Капитан второго ранга в отставке А.П. Донцов — ветеран Краснознамённого Черноморского флота, где прослужил десять лет – в военные и послевоенные годы. Затем три года служил на Дальнем Востоке — заместителем командира бригады пограничных кораблей. Демобилизовался с острова Шикотан на Курильской гряде, вернулся в Астрахань. Последние восемь лет службы был командиром береговой базы соединения пограничных кораблей. После выхода в запас работал инженером путей сообщения, начальником штаба гражданской обороны на предприятии.