Павел Дёмин. «Мужики». Рассказ.

Артём Полукаров был студентом экономического факультета и так загнал себя, что попал в неврологическое отделение. Полукаров – второкурсник с характерным субтильным, жилистым телом гребца –  и здесь пробовал сохранить привычный ритм жизни: чертил кривые Лафера*, Маршала** закономерностей спроса и предложения, но потом его парализовала ужасная почечная колика. Он слёг почти на сутки так, что и говорил отрывисто, с большим трудом. Оставалось только смотреть старый чёрно-белый телевизор, пристроенный на двух тумбочках в углу палаты, да после отбоя слушать литературные передачи на радио «Маяк».

Сосед Полукарова, ветеран Великой Отечественной  Данилыч, их очень любил. За окном под метельной тяжестью гнулся старый больничный парк. Деревянные рамы промерзали и к вечеру накапливали иней, который Данилыч деловито стряхивал и вытирал, подходя к подоконнику, чтобы включить свой советский УКВ-приемник. Его сосед исультник, ветеран боевых действий в Афганистане, позже водитель-дальнобойщик, недавно восстановился. Ему ещё тяжело было ходить, поэтому приходилось придумывать два дела, чтобы встать и пойти. Теперь, когда Полукарову нужна была помощь, с этим проблем не возникало. Правда, первым его делом всегда оставалось пойти покурить, и Данилыч как-то раз рассудительно заметил:
– Коль, ты б курить бросал. Вредно ж ведь.
– Не, дядь Саш, сигареты мне жизнь спасли. После инсульта страсть как хотелось курить. Вставать не мог, а жена курить в постели запрещала. Пришлось тренироваться, учиться выходить на балкон.
Полукаров тоже знал, что такое интенсивные тренировки. Когда-то, ему казалось, очень давно, тот улыбчивый мальчишка-казах, которого он видел в зеркале, был чемпионом области по мотокроссу, но потом упал с мотоцикла и потерял колено. Заменив его железным, хирург сказал, что Артёму нужно сохранить в себе чемпиона, если уж колено не получилось. Он так и поступил, даже в университете восстановился и здесь, в больнице, по утрам несколько раз обходил по кругу голый зимний парк. Его соблазняли педантично вычищенные, сухие бетонные дорожки. Затем он возвращался, как есть, в одной куртке с капюшоном, весь занесённый инеем, будто полярник из нового американского кино. Ещё раз, больше по инерции, стряхивал ботинки, переодевался и садился на кровать. Обычно его встречал уже знакомый нам Данилыч. Приветствовал добрым словом и взглядом выцветших от старости глаз, которые в тот миг вновь наливались синевой.

– Ничего-ничего, у нас один тоже с войны вернулся, так тот без руки и косилку, и мотоцикл с коляской айда. Да потом ещё подучился – председателем колхоза поставили! – сказал он однажды утром Артёму. Сам Данилыч по утрам делал зарядку, потому что привык давно. Как-то, ещё в войну, во время перехода, он заснул на привале и проспал почти целые сутки. Остальных пришлось догонять – оторвались на сто километров. С тех пор и спал мало.
Полукаров теперь лежал ровно и дышал неглубоко.

К ним в палату деловито зашла женщина чуть за сорок, стройная, рыжие кудри на её голове лежали аккуратно, даже художественно, видимо, тоже слушались.
– Вам необходимо на время прекратить физические нагрузки, уменьшить умственные и больше спать. Сейчас блокаду сделаем. Нет, все-таки, какой торс, какой торс…
– Доктор, да ты коли быстрей, ну, или застрели. Давай уже решим что-нибудь.
– Да, конечно, – сказала женщина, приходя в себя, и скромно поправила прическу. 
После блокады совсем полегчало. Из головы ушли мысли о недавно умершем отце. Наверное, он все эти годы рыбачил, также вытачивал балберки*. Когда-то Полукаров всё это видел и даже учился управлять куласом**, а потом потерял сеть в мутно-чёрной волжской воде. Когда родители развелись, Артём ушёл в мотоспорт, но теперь всё прошло: мотоциклы, сеть, да и боль тоже. Он пошевелил руками и ногами, ощущая их заново, попросил у Данилыча станок для бритья и вышел.

– Давай, чтоб пришел молодой! – сказал ему вслед фронтовик. Он улыбнулся, но к своему удивлению, побрился чисто, чего никогда раньше не бывало.
Данилыч остался наедине с дядей Колей, и каждый, думая о своём, смотрел, как согнулись сосны под метельной тяжестью.


Балберки* – самодельные поплавки для сетей.

Кулас** – лодка на весельном ходу.

Кривая Лафера*– график оптимального процентного соотношения налогов, как для госструктур, так и для населения, при котором, на пике данной параболы, нет уклонения от налогов.

Кривая Маршала** – (точн. Крест Маршала) График пересечения Кривой спроса и Кривой предложения, где точка пересечения – момент максимально возможной прибыли для данного товара.

Поделиться:


Павел Дёмин. «Мужики». Рассказ.: 5 комментариев

  1. Совсем простой рассказ, кажется, что в нём нет движения сюжета, Трое разных людей просто лежат в больничной палате, лечатся, беседуют, думают о своём. А в это время меняются их судьбы, жизнь подсказывает: «Вставай и иди!» .

  2. 32 года тому назад я подорвался.
    Задерживая группу подростков в ночное время суток воровавших аккумуляторы и колёса с автомашин и мотоциклов стоящих возле домов, у одного из них оказалось самодельное взрывное устройство. При его взрыве, мне опалило всё лицо и произошёл термо-химический ожог роговицы глаз, в результате чего я временно потерял зрение. Как говорят в таких случаях сварщики — «схватил «зайчика».
    На излечение меня положили в ожоговое отделение Александровской больницы. В первые дни, не видя вокруг себя ничего, я только слушал разговоры пациентов лежащих в одной палате со мной. Должен сказать, публика собралась довольно интересная и разношёрстная. Аккумуляторщик, пытавшийся украсть с работы бутыль с серной кислотой, но выронив её из рук, облил кислотой руки и ноги. Практикант из ПТУ, обучавшийся навыкам сварных работ, и не соблюдавший мер предосторожности. Электрик, получивший ожог рук при ремонте электрического щитка, предварительно не обесточив его. Подросток, в руке которого взорвалась петарда. Был ещё один пациент, но тот всё время молчал. Позже выяснилось, что это был условник, который решил разогреть чай на примусе, но тот возьми да и вспыхни. При тушении начавшегося пожара, он сильно ожёг обе руки. А ещё был молодой мужчина с ожогами обеих ног. Тот решил помыть свою машину кипятком скопившимся на промоине теплотрассы. Не удержался при спуске в яму, и угодил ногами в кипяток.
    Практически, все истории получения травм выглядят довольно дурацкими, и их могло бы не быть, если бы все бедолаги соблюдали обычные меры предосторожности.
    Но самое интересное в другом.
    Каждый из них рассказывал о том, как в разные годы своей жизни, получал иные травмы, при этом, умудряясь поучать соседей по больничной палате, что надо делать, чтобы подобного не случилось с ними.
    Я же лежал отмалчиваясь. А когда на третий день в палату вошёл мой шеф, чтобы справиться о моём здоровье, у всех словно языки отсохли, поскольку шеф был в милицейской форме.
    После его посещения палаты, тема разговора резко сменилась. Начали говорить про то, как они служили в армии, как совершали всяческие героические поступки во время военной службы и всё в этом духе. А тот, что хотел украсть бутыль с кислотой, рассказал о том, как он однажды спас тонущего в реке пацана.
    А я слушал их, и думал — нигде таким откровенным не бывает человек, как лёжа в больничной палате, или сидя в купе поезда.

  3. Добрый день. После прочтения сразу вопрос, что хотел сказать автор? Даже в комментарии Анатолия есть сюжет и композиция, есть вступление, завязка, кульминация, развязка и заключение.
    Рассказ «Ошибка» намного сильнее, более эмоциональнее. Там действительно проживаешь с героями их судьбу.
    В качестве примера почитайте рассказ Шукшина «Срезал». Как тонко автор описывает каждого героя, одного из них кстати тоже как и героя «Ошибки» фамилия Журавлёв.
    Удачи Павел на литературной ниве!

    • Спасибо. Всё верно. «Ошибка» написана позже, почти через год после издания книги, где были «Мужики». Просто это один из моих любимых рассказов из той книжки. Идея достаточно простая. Говорить о ней прямо было бы скучно и назидательно, а не сказать нельзя…Чуть позже будет найден третий путь между «сказать и не сказать», здесь его ещё нет.

  4. Тема «больные в палате» очень интересна. Несколько человек длительное время находятся в одном помещении, где у каждого своя жизнь, свои истории.
    Прочитал рассказ «Дед». Как и «Мужики» его можно отнести к бесконфликтной прозе, т.к. это шире и глубже чем просто «зарисовка».
    У каждого автора свой стиль. Попробуйте писать и дальше так. Очень интересно. Вновь интересное совпадение. Есть по этой проблеме монография Дёминой Л.И. » Эволюция конфликта как идейно-эстетической категории в русском литературном процессе 50 – 60-х годов».
    Есть писатели которые плотно изучают бесконфликтную литературу, пишут по этому вопросу статьи.
    Жду от Вас новых произведений. Очень интересно будет почитать.

Добавить комментарий для П. Гарин Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *