Максим Жуков. «Вечный огонь». Рассказ.

Почти год не выбирался в центр города. Не видел старинных башен Кремля и маковок храмов в обрамлении парообразных кочевников с завитками седых пушистых волос. Не заглядывал в уютные парки и скверы. Не сидел под кронами тополей-долгожителей, не слышал их шелестящих признаний о том, что им открывалось. А повидали деревья немало. Даже больше их величавых коллег. От них только корни остались да пни. Тут и там они выпирали из склизкой глинистой почвы, путаясь под ногами детей. Непоседы носились по чешуйчато-рваному покрывалу из пожухлой листвы. Громко и смешно чавкали сапогами. Задорно смеялись, пугая чёрных крылатых разбойников – они кружили над малышнёй, недовольно каркая в ответ на их крики.

Девочка лет семи, защищая от нахальных птиц брата, бросила камень. Вороны взмыли на стены Кремля. Сидеть на краю, а потом плавно скользнуть над верхушками голых крон, не зацепиться за них, пройти в паре сантиметров, качнуть, и уже почти камнем устремиться к пожилым носителям жизни с куском хлеба в руках – не это ли вершина свободы? Я так долго к ней рвался, мечтал… Мать говорила, свобода – эта жизнь вдалеке ото всех в частном доме у Волги. «Или в лесу» − полагал мудро отец, у которого дед жил где-то на севере, среди таких просторов, что голова шла кругом. «Вот где черпать вдохновение», − размышлял я, лаская взглядом пенсионеров. Они щипали хлеб непослушными пальцами. Крошки летели на обледенелую посадочную полосу. На неё, как «мессершмитты», не переставая, прибывали вороны. Голуби, поворчав, уходили, а следом и кошки, поджимая хвосты, прятались за фонтанами и, дрожа от волнения, наблюдали за дозаправкой «истребителей».

Девочка, отвоевав место на лежбище из огромной кучи листвы, собранной дворником в три пирамиды Хеопса, снарядила симпатичный гербарий. Передала плаксивому брату. Они побежали к родителям. Худой, высокий папаша в пуховике лепетал что-то о новых машинах, бензине и тарифах на проезд в общественном транспорте. Его жена в короткой джинсовой куртке тыкала пальцем в экран сотового телефона и хохотала. У мальчика съехала набекрень шапка, он стучал зубами и выл жалобно: «Ма…», а его сестра махала перед носом деловитого папы гербарием. Их в упор не замечали, точно дети были чужие.

«Вот оно – современное воспитание», − фыркнул я, покидая почти безлюдную площадь имени Ленина с раздосадованным, как мне показалось, революционным вождём. В детстве через площадь мы с сестрой бегали в детскую библиотеку и на спектакли в ТЮЗ, любуясь клумбами с розами. Воздух наполняло благоуханье. На ветру развевались красные флаги. На домах хлопали кумачового цвета полотнища, они звали к трудовым подвигам и победам. Чувствовался дух несокрушимого равенства, братства. Теперь от него остался лишь монумент, да и тот хотели убрать. Только что установят взамен? На что мы, молодые, будем равняться?

Часть площади покрывали решётки и ограды. Любимое многими астраханцами место решили реконструировать. По слухам, новый проект готовили санкт‐петербургские архитекторы. Они собирались изменить облик площади, объединив фонтаны и добавив скульптуры. Лишь бы ничего не испортили…

Через дворы вышел к Морскому саду. Поприветствовал моряков, но не тех, которые залезали на скульптурное изваяние, чтобы покрасоваться с орудиями кораблей, а тех, кто терялся под ними. Барельеф, окрашенный в тусклую охру, являл моряков с большой буквы.

− Мужчина, вы не могли бы отойти в сторону, а то нам мешаете, − обратилась ко мне не по возрасту расфуфыренная девица и выпятила переднюю губу. – Мой парень…

О, боже, ей на вид не дашь и пятнадцати. Куда катится мир?

Один из ребят в отутюженной форме оседлал боевую единицу и с криком: «Смотрите, какая у меня штука!» попросил сделать снимок на память. Обитатели тихой заводи посмотрели на него с недоумением. Ну, не гопники же перед вами и не бандиты, обычные дети! Раньше обходились подзатыльником, но теперь это чревато последствиями.

− Девчонки! Давайте к нам!

− А кто фотографировать будет?

− Да вон, мужика попросите…

Мне протянули фотоаппарат.

− Вы не против нас щёлкнуть? – промурлыкала барышня, тряся нахально выдвинутым глазом устройства.

«Сейчас или никогда…»

− А ну слезьте с места захоронения!

Такого поворота они не ожидали.

− Кого тут, говорите, зарыли? − потеряв бескозырку, промямлил «моряк», спускаясь с орудия и отряхиваясь.

– В отделении объяснят! – выкрикнул я, размахивая кулаком.

Меня поддержал мужчина с палкой-клюшкой, он ей тоже хотел погрозить, но чуть не упал. А ещё – двое рокеров с пивом. На мой бунт они смотрели с большим интересом, но когда подтянулся седой доходяга и начал валиться на землю с криком: «Не сметь!», поспешили помочь и в довесок, не особенно бурно, скорей для острастки, зашумели.

− Не понять им… − горячился седой, − ну, прогнали, а толку? Они в другом месте начнут топтать чужие могилы. Перестали учить уму-разуму или враз поглупели. Сам видел, идут через дорогу, чешут и чешут по своим демоническим штукам. По сторонам не смотрят. Ой, как же за них мне всех боязно.

− То есть, вы их жалеете?

− Ну, а как же, не виноваты они, что за ними пригляда должного нет.

«Почему? Отчего?» – я так и не понял. Разговор оборвался. Старец, ковыляя, пошёл к своей пассии – она с укором смотрела на мужа. Рокеры опустошили пол-литровые соски и тоже куда-то пропали.

− Так, что у нас тут? – строгий, уверенный голос толкнул меня в спину, но я не спешил подставлять ему грудь.

− Он собирался детей бить! – вскричала неопределённого возраста дамочка в летнем полупрозрачном платье и вязаной кофте до самых колен. Было видно – пьяна. – Я этих деточек знаю, они и мухи не обидят, а он… Глядите, скинхед!

Меня едва не прорвало. Благо словесную заплату влепили: «Пойдём!» Милиционеры отвели в сторону, пожурили, а затем, когда у одного из стражей закона ожила рация и властно приказала кого-нибудь для галочки, а, может, и для повышения задержать, я потух, как никелированный чайник. Но, о, чудо! В УАЗик затолкали скандалистку. Она избыточно сыпала матерными словами, а язык заплетался.

− А теперь уходи… − устало улыбнулся усатый законник.

− Быстро! – прорычала вслед рация, и я почти побежал.

Обошёл бегуна, замотанного шарфом астраханской футбольной команды, – он трусцой направлялся к изнанке «Магнита». За ним, слышал, продавалась палёная водка. Бегун добрался до углового подъезда пятиэтажного дома, помялся, меча молнии в сторону милиционеров, и передумал искушать судьбу. Оно и правильно. Туда патрульная машина и причалила.

− Давай ещё! – послышалось из неё.

− И ты здесь… − усатый лукаво покачал головой, и я стартанул, как в школьные годы на олимпиаде.

Сначала держал путь в Кремль, но по пути решил отдышаться, зашёл в Братский сад и там приземлился на одно из жёстких седалищных сооружений вблизи мемориала вечного огня. Туристы, рвущиеся в Кремль, сновали, как ненормальные. Боялись не успеть откусить кусочек истории.

«Ну, хоть кому-нибудь она интересна», − утешал я себя, доставая из сумки бутылку с домашним компотом. Но утолить жажду я не успел. Дети – опять эти дети! – они подсели к огню и протянули над ним ладошки, чтобы погреться. Две девочки и один мальчик. Где родители? Нет! Вот, честное, слово, откуда берётся у людей безрассудство? Ещё вчера по всем каналам трубили про душегубов, серийных маньяков и люди на улицах кудахтали: «Надо держать ухо востро». И где теперь это ухо? Блуждает по садику, слушает щебетание птиц? Или, может, ему интересны лживые новости о нашей провинции? Всё одно – интернет и телевизор. Думать – не думают, повторяют: «Достало!» Прямо как курицы за петухом.

Мальчик достал из портфеля альбом для рисования, вырвал листок… На работе Джумбай, напевая: «Будем мять, будем мять, острых на язык опять», останавливал таких громким «Стоять!» Начало фразы он не проговаривал. Выходило: «Аять!». Я им и воспользовался. Молодой пироман отложил бумагу и посмотрел на меня большими глазами. Я ему погрозил. И только потом появились родители. Отпороли и увели. Красота!

Жаль, на работе так не получается. Не выходило постоянно быть в напряжении, реагировать на малейшую мелочь, строить догадки, аксиомы, терпеть боль в ногах и ждать подвоха от посетителей торгового центра. Особенно в этом плане были «хороши» подростки и дети – к ним требовался особый подход. Начальник охраны, Виктор, то и дело напоминал, что мы – не дубари, а психологи. А уж затем, хоть и слабое, но незаменимое звено в цепи из полиции, ГБР и ОМОНа. Поэтому, я фиксировал каждую мелочь. Наблюдал за людьми, слушал их речи, строил характеры, и всё – мысленно, во время работы. А уж дома брался за писательское ремесло. Не получались только описания природы − из-за них я и выбрался в город.

Бутылка вновь лишилась крышки, и только коснулась подёрнутых сухостью губ, как зазвонил сотовый телефон.

− Ты где? – узнал я голос Нестерова с работы.

− У вечного огня. Охраняю.

− Угу, − он видимо ел – в трубке слышалось чавканье, − подрабатываешь или вызвался добровольцем? – и, не давая ответить, − у нас тут ЧП, − огорошил меня старший смены. − Твой дружок, Антон, поцапался с кавказцами, которые танцевали лезгинку у входа. Они его избили – он даже подмогу вызвать не успел. Я думал, ты заменишь его.

− Сильно помяли? – я пошёл вокруг братской могилы советских воинов. Хлебнул компота. Утёрся.

− Да не…. Синяки и пара царапин, жить будет. Он одного, с бородой, как у Муллы, успел хорошо отоварить. Приходили его дружки, захотелось им справедливости. Короче, они завтра придут. Поставим тебя на одиннадцатый. Смотри, не бухай.

И повесил трубку.

Не заметил, как шаг стал чеканить. Ещё эта рабочая куртка и кепка…Меня приняли, ну, не знаю, за гвардейца, наверное, те самые дамы, что бежали минут десять назад в сторону Кремля. Они кивали в мою сторону. Неужели понравился? Так, звоню другу…

– Я тебя знаю, ты без приключений – никак! − проговорил он, шутя, – Говоришь их целый табун? Надорвёшься, братэлло! Стой там, я скоро приду. И повесил трубку, как Нестеров. Я остался стоять. Ни шагу влево – ни вправо. От стайки женщин отделилась самая говорливая и решительно направилась в мою сторону.

− Товарищ охранник…

«Ну вот, вычеркнули меня из гвардейцев», − помрачнел я в лице и превратился в слух.

− …мы не успели на экскурсию, − женщина протянула мне жидкую книжицу с фотографиями города, − не расскажите нам о Кремле?

***

Улицы затопил бледный свет фонарей. Магазины заблестели витринами, замигали заманчиво вывески. Длинноволосый, небритой, в кожаной куртке Влад, страдающий лёгким дефектом речи, вещал:

− У меня есть для тебя хорошая новость. Я твой комп починил! Ещё я срубил немного баблишка со своих должников, так что – гуляем! Но не в центре, − добавил он строго, − лучше – ко мне.

Мы шли, радостно перебивая друг друга. Я был счастлив заполучить компьютер – разучился писать на бумаге. Да и почерк у меня − как у врача. Влад, источая уверенность, сокращал путь через дворы, и в одном из них мы их встретили. Пятеро пьяных и злых беспризорников. Мне бросилась в глаза их грязная одежда, поведение, грубая речь. Ребята клянчили мелочь.

− Не угостите сигаретой? – развязно обратился к нам среднего роста пацан с обветренной кожей. Его куртка была изрядно помята, карманы вывернуты, а ботинки просили ремонта.

Его дружок дико ржал, теребя рекламный листок.

− Обкуренные что ли? – предположил я.

− Ну, вы чё?! Дайте денег!

− Пошёл ты! – с ходу ответил им Влад, и это послужило отправной точкой для бунта неокрепших мозгов. В них произошла термоядерная реакция из тестостерона и того, что они употребляли.

− Как ты сказал? – подключился третий.

− Гаси их! – ворвался четвёртый и кинулся было на Влада.

Друг отвесил размашистую оплеуху, пятому, что подскочил, как на пожар, сунул под дых. Остальные подрастерялись, зашмыгали носами, пустились в обход.

− Ну, вы чё, типа крутые?

Влад перешёл на блатной жаргон. Он поубавил пыл беспризорников. Знал – малолеток друг старался не обижать, за одного даже заступился, когда у ликёро-водочного завода на мальчишку навалился быковатого вида пузач и затребовал денег. Подросток увидал Влада, схитрил. Он спрятался за его спину, сказал: «А это мой папа, и он сейчас тебе подправит квадратную морду». Лицо пьянчуги и впрямь напоминало квадрат за счёт подбородка, как у ковша трактора, и сплюснутой кепки.

– Бать, покажи ему! − попросил мальчуган. Влад попёр на «квадратного». Противник прогнулся, точно выпотрошенный диван и параболой двинулся за гаражи.

– А ну пошли! − раздалось оттуда. Из-за ржавых листов, склеенных неряшливой сваркой, вышел «квадратный» и его рослый дружок. Влад впервые включил тогда блатного, и это сработало.

− По-моему, до них туго доходит…

− Постой, это же дети! – вступился я за разбойников. Все в чёрном, рваные, грязные… Они мне ужасно напомнили ворон с площади Ленина. Из окон выдвинулись сотовые телефоны. Сейчас будут снимать ролики и выкладывать в интернет. Эх, жаль милиции нет… И вот, честное слово, только подумал – словно из-под земли вырос УАЗик. Он прогнал стаю «ворон». Да и мы не стали ждать, когда нас «упакуют» − свернули во двор, через него вышли на соседнюю улицу и там растворились.

− Ты ведь богатый, − говорил я по дороге.

− А ты думаешь, достань я кошелёк, они б отвязались? Это тебе не охранка, тут другие законы. У меня двоих друзей посадили за превышение самообороны. Я им сто раз талдычил: «Не лезьте!», а сегодня и сам чуть не увяз. Не люблю я малолетних шакалов – им всё сходит с рук.

Я едва поспевал за другом. Всё думал: «Куда пойдёт воронье?» Всё же стоило их задержать и сдать в руки полиции, но они могли накатать и заяву, так что – без вариантов. Шли вдоль улицы Свердлова. Редкие маршрутные такси проносились мимо, сигналили прохожим, когда те выходили на проезжую часть и пытались их остановить. Я фиксировал – домой не уеду.

Утром с первыми электронными петухами – мне почему-то почудилось, кукарекают любители слухов – я разлепил воспалённые веки. И пока искал странный будильник, шарил взглядом по компьютерной требухе. Она возлежала беспорядочной массой на полках и стеллажах, на полу, на подоконнике и даже на четырёхпалом плацу с ротой пустых бутылок, стаканов и остатков еды. Ага, вот и он – в окружении маринованных огурцов, нацеленных на округлое нечто без циферблата. Я щёлкнул по кнопке в форме блина, и петух приуныл. Из зева будильника показалась минутная стрелка, обиженно затрещала, но вскоре затихла.

«Покой», – блаженно констатировал я, шаря по карманам в поисках сотового телефона.

− Сколько времени? – выжал я из себя. – И где мой ноутбук?

Влад привстал с кровати, оживил пультом телевизор и снова рухнул.

− Хорош уже новости зырить, давай собирайся. У меня дел невпроворот. Комп твой в пакете в прихожей, не забудь, а то выброшу вместе с мусором.

«В половине третьего ночи сотрудники милиции задержали молодых людей…»

Крупным планом – знакомые понурые лица, и ни капли раскаянья в них. Злость и усмешка, казалось, таится в уголках плотно сомкнутых губ.

− Слышь, это – вчерашние! – толкнул я в бок друга.

Влад потянулся за сигаретой, жаля взглядом экран телевизора.

«Вандалы взломали в Братском саду монумент вечного огня. Их не остановила ни память предков, ни то, что парк круглосуточно охранялся…»

− И ты за них ещё заступался? Да по ним тюрьма плачет! Позарились на монеты, которые бросали в огонь туристы и свадебные процессии. Выгребли всё, до рубля. Глянь! Решётку погнули, затушили огонь… Ты вчера про курсантов морского училища говорил – как они нехорошо себя повели. А ведь, среди них, как я слышал, полно интернатовских, и то они до такого не опустились. Потому что заняты делом, и головы у них не пустые. Моральный и нравственный упадок, брат, это – дело серьёзное.

Влад босиком прошёл до плиты и заварил себе кофе. Чадя паровозом и щурясь от едкого дыма, он продолжал:

− Детям теперь можно всё, они под защитой законов, а вы в охране – бесправные. Говорил, стены детишки портят у вас, ломают игровые автоматы, крадут и запросто посылают, а ты даже применить силу не можешь? Во время задержания с краденым за них вступаются? Вот ведь, дожили. Дойдёт до того, что и сажать начнут вас. Мой те совет – уходи.

Я застыл в дверях. Крепко задумался.

− А куда я пойду? Люди моей специальности получают меньше охранников. Да и не могу я – взять и бросить ребят. Кроме того, я решил для себя – буду бороться с несправедливостью. У меня теперь вечный огонь горит в сердце.

− Это пока его не потушили. Сам знаешь, вандалов полно…

Поделиться:


Максим Жуков. «Вечный огонь». Рассказ.: 24 комментария

  1. Я бы кое-что подсократил, самую малость, поменял бы пару фраз, и получилось бы идеально. (Но, может быть и нет. Я художник, я так вижу)) Так очень хороший рассказ, спасибо.

    • Мне, родившемуся в семье художников, очень интересно узнать твое видение. Поведай, что бы подправил, убрал. Отнесусь к твоему видению серьёзно и обстоятельно – я теперь чаще работаю с написанным. Надо расти, не зацикливаться только на своём, ведь, так?

      • Максим, у меня хватает негативного опыта на этой ниве, даже с людьми, изначально выразившими согласие. Сидишь, душу вкладываешь, показываешь конечный вариант, а автору не нравится… Так что не рискну даже за десять долларов) С Уважением.

        • Десяти долларов нет, а вот желание поработать над произведением есть – тема то злободневная! И очень нужная, я считаю.

  2. Максим! Немножко пересолил с красочными описаниями в первой части. А в остальном — годится!

    • Это всё, Вера Ивановна, − совесть нации, как Токарев говорит ) А если серьёзно, то даже не знаю. В жизни всё было жёстче, но не так кучно – я объединил несколько реальных историй, произошедших в разные периоды жизни. Но, быть может, вы и правы. Вам с высоты прожитых лет виднее. Мне не ясно, что значит – годится? Оценку моему творчеству вы ставите среднюю? Павел выставил твёрдую «пять». Он даже знает, как мне плюс заработать. Ваше слово… Как убрать излишек специй и почему он именно излишек, на ваш взгляд?

  3. Максим, если позволите, скажу несколько слов. Да, рассказ немного перенасыщен событиями, но ведь это творческое произведение, а не репортаж журналиста. Да, в вашем рассказе есть «специи», как выразились коллеги. Но лично я вижу их соответствие тематике и идее рассказа. Это Ваш индивидуальный почерк, Ваш неповторимый стиль написания. Пронзительно — острый, и в то же время, пронзительно — нежный. Под форменной одеждой Вашего главного героя пылает вечный огонь, огонь неравнодушного человека! Но его душа радужная и хрупкая, словно крылья мотылька. Я увидела это. А оценки… «Сколько людей, столько мнений.»

    • Соглашусь с Вашими словами » Сколько людей столько и мнений».
      Хорошо, если мнения, критика конструктивные.
      А ведь Вы знаете какой самый опасный для человека грех? Правильно гордыня!
      Не всегда мы признаем свои ошибки. Я художник, я так вижу!
      А посмотри, покопайся в интернете… Верно ли говорят тебе собратья по перу? Стоит ли их слушать?
      Литература как любая наука не стоит на месте.
      Недавно я опубликовал в «Родном слове» свой рассказ «Конверт». Рассказ из серии «Другие берега». Его публиковали во многих странах.
      Когда я его написал, а это было три или четыре года назад, то его показал Дине Леонидовне. Она сделала ряд замечаний, которые я устранил. Он же мне и указала на имя кота- Жофрей. Смени на другое, сказала она. Но мыже жеж-мы..художники и мы жеж так видим. И вот спустя время Вера Ивановна Саградова поставила точку в этом споре меня с самим собой. Спасибо ей за это.
      Поэтому чтобы понять действительно ли критика\мнение конструктивная или деструктивная, надо разложить все и «во всем… дойти до самой сути» (Б.Пастернак)

    • Трогательный отзыв. Но неясно — вы всё написанное одобряете? И как вам другие рассказы из этого цикла?

      • Макс, сегодня прочитал три рассказа. «Выбор», «Вечный огонь» и «Сила слова».
        Рассказы читал с удовольствием, даже не смотря на то, что «Вечный огонь» ранее перечитывал трижды.
        Первое, что мне запало, очень мощная (я даже не могу подобрать слово) сильная, сложная, такая фундаментально глубокая основа сюжета во всех новых рассказах. Особенно она проявилась в «Вечном огне» и «Силе слова». Ну на первый взгляд казалось бы что проще, парень стаскивает с памятника малолеток, совершает еще попутно благородные поступки. Да молодец, все читатели его понимают и соглашаются с ним. Во втором охранник в торговом центре проявляет себя в новом качестве.
        Мне кажется, что ты не совсем до конца понял глубину своей мысли, задумки сюжета. А если и понял, то дал нам её поверхностно.
        А на самом деле ты же сам словами своего героя сказал про вечный огонь в сердце. Вернись к тексту, прочитай его, пройдись к морскому саду. Посмотри на месте, может, что то придет то, что ты упустил или спрятал за лишним. Тема очень сильная. Полагаю, что на литературных конкурсах посвященных войне рассказ найдет свое достойное место.
        «Сила слова» началась с проституток, закончилось бомжом. Много уделяется внимание для описание социально-экономического состояния региона. По другому Макс не скажешь.
        А как начинается утро писателя? Всю ночь разговаривал с музой и записывал каждое её слово. А утром торопился на работу. Может погремуху/позывной дадут коллеги Шведову. Например «Пушкин» или еще как.
        В «Слове..» тоже вопрос не простой. Все представляют охранников никчёмными парнями с дубинками, а вот нет. Есть и талантливые люди, и бывшие учителя и врачи и т.д. и те, кто могут запросто поговорить о пассионарной теории этногенеза Гумилёва.
        А наш герой словами великого классика выпроводил из ТЦ бомжей. А вот читатель не поверит. Как говорил Станиславский «Не верю!». Бомжей можно было просто пинком под зад.
        А вот цитатой из «Войны и мира» можно успокоить разбуянившуюся даму припарковавший свой Порше перед входом в ТЦ и отказывавшуюся надеть маску. Все усилия руководства были напрасны успокоить дамочку-жену олигарха. И твой выход господин Шведов, он же писатель, он же охранник. Пока вызывали директора ТЦ Шведов предложил даме кофе и спокойно объяснил как нужно любить нашу Родину) А директор ТЦ приехала уже когда упала занавес а Шведов собирал бурные овации. И в конце рассказа директор вызвала Шведова, как он посмел, это вип клиент нашего ТЦ, как мог он нарушить субординацию, он простой охранник и должен знать свое свое место!!! Но тут наш герой делает контрольный выстрел в голову читателя и дарит свою книгу с автографом директору ТЦ. Та в ах..е, то что «Раньше его писали школьники на заборах, теперь, с приходом сотовых телефонов и ноутбуков, интерес к этому улетучился.»
        Читатели в восторге, а зрители аплодирует!

        • От твоего комментария – мурашки по коже. Ты прав! В действительности, я думаю, эти бомжи поняли, что я раскусил, что у них в тележках награбленное и поэтому струхнули, а мои слова уже ничего не решали. Но их оценили охранники. Это жизнь. А вот для литературы твой вариант – самое то!
          Я рад, что тебя зацепили рассказы (очерки, заметки – нужное подчеркнуть), я в них много чего вкладываю, пишу от самого сердца, а стиль специально взял такой – не слишком серьёзный, с юморком, иначе под тяжестью социальных проблем читатель просто пресытится негативом. Да и проще мне так выражаться – с душой, эмоциями, не особенно стараясь придерживаться строгих литературных критериев. Мы вчера с Щербаковом обсуждали мои рассказы. Он говорил о сквозном сюжете. Я ночью думал. Шведов стремится к свободе, уединённости. А в жизни чем всё закончилось – я переехал жить отдельно, в однокомнатную квартиру, но не сразу. По-началу взял мотоцикл – он был символом свободы, гараж, а потом уже дошло, что для творчества этого мало. Нужен свой угол, как мой отец постоянно говорил. Сюжет должен быть как то замешен на всём этом. И жизненно, и пока без фантазии. Этого мало, конечно. Но мысли уже кой−какие имеются. Я раскрыл немного персонажа в новом рассказе «Разносчик», читал вчера на «Тамариске». Теперь, уводя читателя в личную жизнь Шведова, которая как раз не складывается по причине того, что все его женщины от него уходят, так как у него нет свой жилплощади (в действительно было именно так), я и прокину сюжетную нитку. Распишу о свободе. О его представлениях счастья. И ошибках. Ведь, пока он писал дома и ему всё время мешали, пока он пытался писать в гараже, ничего дельного не написал. А с покупкой квартиры всё изменилось. Как то так. Буду думать. Работать. И впитывать советы вроде твоих. Дело говоришь, Платон. Ценю. Уважаю.

          • Макс, не торопись с новым Шведовым. Дожми его в Огне и в Слове. Отшлифуй так, что бы рассказы сияли, звенели. И только потом переходи к новому Шведову.
            О у тебя как Данко, держит в сердце Вечный огонь и несет свое Слово окружающим. От него тепло, светло, он мудр, его слово последнее но точное. Вот такой должен быть шведов. Такого героя нет сейчас и его все ждут.
            Я бы хотел сказать новый Данила Бодров, но Бодров переполнен слишком положительными качествами. Современный Шведов и с рокерами пива хватанет и за Вечный Огонь постоит и даму на Порше проболтает.

      • В продолжении комента. Могу сразу предугадать, что вытолкать бомжей это тоже не просто, бомжи имеют право на жизнь, БЛМ рулити т.д.
        Раз их впустили в ТЦ значит это уже не бомжи…
        Охранники «Ленты» тоже не идиоты.
        Сила сила слова в монологе. А в диалоге сила окончательная и убедительная.
        С бомжами диалога нет. Судя по рассказу » собутыльники переглянулись и дали задний ход. Тележки с награбленным, как позже выяснилось, товаром они побросали.» Ключевое слово с награбленным товаром. Они бросили не потому, что их задавили цитатой из романа, а потому что их просто спалили. Можно было просто крикнуть Стоять! Маски бомжей снять!
        А если это был человек в полицейской форме, им даже не надо что то цитировать.
        Вот за этим несоответствием теряется Сила слова.
        Рушится тема, рассыпается сюжет. Ты вроде пытаешься собрать его, а он как вода сквозь ладони уходит. И в итоге так и ушла.

  4. Прочитал с удовольствием новый рассказ Максима. Если мне представят десяток текстов разных авторов, я бы рассказ написанный им нашел с первой попытки. Стиль изложения и проблематика узнаваемы, что называется «подчерк» автора. Это всегда острые социальные темы. Даже в своей фантастической повести Максим остался в этом русле.
    Рассказ «Вечный огонь» как я понимаю, что это второй из цикла про парня «охранника». Цикл рассказов или серию всегда читать интересно, потому как уже знаешь героя, его характер.
    Рассказ перечитывал три раза, потому как есть места, где мои мысли терялись.
    В самом рассказа начале второй абзац. Вот его я перечитывал не раз и не три даже. Что хотел сказать автор? Что сорваться за куском хлеба к пожилому носителю жизни это свобода, к которой рвался герой рассказа? Вот где черпать вдохновение, размышлял герой, лаская взглядом пенсионеров, они же пожилые носители жизни. Макс! Что это?
    Да и размышления о свободе здесь неуместны. Основная мысль Человек- вечный огонь. Вот если бы была вставка про то, что он с детства борец за правду, мимо не пройдет, всегда поможет. Это могут быть и его воспоминания, размышления, разговор с товарищем…
    Вспоминаются слова Чехова А.П. про ружье, если на стене … , то в конце пьесы оно выстрелит. Мысли про свободу не выстрелили и не нашли свое продолжение. Этот абзац требует переосмысления.
    Рассказ содержит большое количество действий, передвижений. Мне как читателю стало интересно, как долго все это происходило? В течении часа, светового дня?
    Да и текст видимо писался давно, т.к. барышня лет пятнадцати нахально трясла фотоаппаратом. Последние годы редко кого встретишь с фото через плечо. У всех уже смартфоны и т.д. Новое поколение выбирает селфи.
    Да, вот еще заметил,
    В детстве через площадь мы с сестрой бегали в детскую библиотеку и на спектакли в ТЮЗ, любуясь клумбами с розами. Воздух наполняло благоуханье. На ветру развевались красные флаги. На домах хлопали кумачового цвета полотнища, они звали к трудовым подвигам и победам. Чувствовался дух несокрушимого равенства, братства.»
    Читая этот абзац, мне показалось, что Воздух наполняло благоуханьем, говориться про настоящее время. В этой фразе не хватает слова «тогда», «в то время» и т.д. Ну это так, не значительно но всё же зацепило.
    Как уже сказали выше, текст перенасыщен эпитетами, сравнениями, — как я называю их эквелибризмы русской словесности, штампами, совершенно лишними фразами. От этого рассказ стал тяжелым, и требует повторного прочтения.
    Да и остались вопросы после прочтения. Какая специальность была у главного героя? Потому как герой сетует, что люди моей специальности получают меньше охранника.
    Рассказ мне напомнил случай из моей следственной практики. Мне необходимо было допросить потерпевшую по делу. Потерпевшая в ДТП женщина сорок лет, а может и более. Главное, что она была поэт, бард, и т.д. Учитывая, что она человек рассеянный, я ей за день позвонил, напомнил о вызове и попросил вспомнить вчерашний день подробно. На её предложение изложить всё на бумаги, я согласился. Утром она принесла 12 листов формата А4, исписанных размашистым подчерком.
    А сам текст начинался так «Утром я проснулась как обычно, и ничего не предвещало беды!» Было всё, и машина в виде колесницы и водитель в виде всадника апокалипсиса. Жаль, что сохранил её записи.
    Задумка интересная, я имею ввиду «Вечный огонь в сердце», а получилось, что идет Дядя Стёпа и родителей пожурил за неправильное воспитание, и малолеток стащил с памятника, и с тёткой пьяной зацепился и с девушками познакомился, и гопников отшили и рокеры и менты и мальчик с альбомом и Джумабай, и Нестеров позвонил, мол жаль тебя нет, кавказцем дрозда бы отвесили. Вот Макс за всей этой мозаикой событий и персонажей потерялась бы интересная тема. Но в конце ты её вытащил. Вот со слов «Я застыл…» и начинается главная мысль рассказа. Но опять теряется. «Кроме того, я решил для себя- буду бороться с несправедливостью.» А дальше что? Для современного читателя это как «Стану космонавтом».
    Вот ты почитай современную прозу, сделай анализ и сравни.
    Порой кажется, что ты хочешь капнуть глубоко, растечься мыслью по древу, начинаешь верить, что герой делится своими мыслями, рассуждает, о свободе, о вдохновении, а нет…пожилые носители жизни с непослушными пальцами убивают всё.
    Макс, ты можешь писать. Уходи от экшена, сведи всё к одному герою, дай нам его душу. Мне реально он симпатизирует, не смотря на его гиперсоцреализм.

    • Моя проблематика – это лишние абзацы? Возможно. Редактор из меня – так себе.
      Этот рассказ – четвёртый. Первым был «Выбор», далее – «Сила слова», ну а последний перед «огнём» ты, как я понимаю, читал – «От жестокого обращения до абсурда». Все они про Романа Шведова из «Манекена». Этот рассказик укоряли за излишнюю фантасмогоричность, но хвалили за цельность и говорили, что тема охранников не избитая, интересная. Вот я и решил её раскрыть шире.
      Про второй абзац. Я ворон сравниваю с малолетними хулиганами. Вначале я говорю о том, что у первых есть свобода и злость, но они слетаются на корм и обо всём забывают. Подростки тоже, своего рода слетелись на корм, только денежный.
      Размышления о свободе я хотел продолжить в другом рассказе – в этом для их развязки места уже не хватило – и так, как ты правильно подметил, мыслями и событиями я читателя перенасытил.
      Насчёт вставки – интересно, но будет не неправдоподобно, я же героя с себя пишу, а в детстве у меня как раз не было свободы, и друзей не хватало. Я был одинок, но подспудно стремился к свободе через творческое самовыражение, только тогда это были не рассказы.
      События привязаны к 2008 году. В ноябре разграбили Вечный огонь. Можешь посмотреть в интернете. Главный герой появляется на площади Ленина где-то после обеда. А заканчиваются они утром следующего дня.
      Про «тогда» − это в точку. Упустил. Каюсь.
      Насчет перенасыщения – надо подумать. По мне – вполне ничего. Надо перечитать сразу весь цикл, и станут видны лишние фразы. В отдельных произведениях они для меня, как для автора, не выпирают. Возможно, истории о Шведове должны отлежаться, не знаю.
      Про случай из следственной практики – позабавило )
      О потере темы. Тут как получается. По большому счету, я пишу очерки. То есть беру определенные события из жизни и вытрясаю из них всё интересное, добавляя размышлений и описаний. И получается – вроде и рассказы, а вроде и нет. В любом случае, задумка была в каждом новом творении брать злободневную тему и частично её раскрывать, чтобы и не уходить далеко от реальных событий, и не привирать, что во всём в те и те года я разобрался. Я пытался… И герой мой пытается. Вот тебе и незавершённость.
      Благодарю тебя за подробный отзыв. Кое что сходу исправил и намотал на ус – благо я их в отличие от Шведова, отращиваю )))

      • Вот тема для другого эпизода. Шведов на рыбалке пресек незаконную охоту на лебедей. Увел у сына чиновника девушку. Вернее она с ним сама уехала.

  5. Максим,верь в себя и продолжай творить. Как знать,может быть ты создашь новое направление в литературе….)

  6. Платон высказал именно все те претензии к слишком многим красивостям и перебору сравнений и описаний. Стоит всё это «причесать», Максим. А «Годится» — так это ж значит, молодец, Макс! Пишешь всё лучше и интереснее. Сделай повесть с этим симпатичный героем — вообще отлично получится. И постарайся привязать рассказы по времени — оно идёт быстро, и многое меняется. Меняются и наши герои…)

  7. Максим правильно полагает, что сделать цикл рассказов. Повесть не вместит себя такое количество события движений. Даже Вечный огонь имеет несколько фальшокончаний. Из рассказа Вечный огонь я бы убрал всё лишнее, что нагружает текст, это не только эквелебризмы, но и лишние эпизоды, людей не несущих никакой нагрузки. Макс, не бойся резать. Вот уаидишь, как текст «заиграет».

    • Это можно. Но не сейчас – на очереди пятый рассказ. Окрестил, как родного сына «Разносчик». Пытаюсь, как ты мне советовал, раскрыть душу героя. Беда в том, что он всё большее сходство обретает с Михаилом Луковым из «Багряных облаков». С этим надо что-то делать, внести изюминку или размять душу Шведова до чего-то большего…
      Ты знаешь, когда я работал над «облаками» с редактором и он мне чётко объяснял, что и зачем нужно кромсать, мне было спокойнее, а теперь трудно во всём этом разобраться. Так что советуй – твоё слово не уйдёт в пустоту. Да и плохого ты, как брат по писательской линии, не посоветуешь. Мне импонируют твои рассказы. Вот разгребу первую часть цикла и уволю Шведова из охраны, обязательно почитаю твои четко-выверенные шедевры. Скажи, ты часто перечитываешь написанное? Сколько даёшь ему отлежаться? И помогает ли тебе критика? Спрашиваю по той простой причине, что знаю – спешка почти всегда вредит. Но, ведь, и хочется узнать мнение читателей побыстрее. Это во многом меня стимулирует. Вот ты про душу Шведова сказал, и я тут же начал над этим работать. Знать, не зря Юрий Николаевич публикует мои рассказы. Мог же сказать: «Доработай сначала, а там и поглядим».

  8. Хороший рассказ получился, Максим. Поздравляю! Из всего цикла какие-то рассказы мне понравились больше, какие-то — меньше. «Вечный огонь», по моему мнению, — лучший из четырёх. Для кого-то рассказ перенасыщен событиями, а для меня — в самый раз. События ведь плавно переходят в красочные, тонкие описания, яркие картины, которые наводят героя на определённые размышления, светлые воспоминания. Эпизоды, в реальности происходившие в разные периоды времени спрессованы в сутки, даже меньше. Классицизм! Соглашусь с некоторыми предыдущими корректными замечаниями. Да, до совершенства рассказ не дотягивает прилично. Максим, ты сам это признаёшь, готов работать дальше, но не принимай каждое критическое замечание буквально. У людей разные взгляды, разные мнения на одни и те же моменты. Всем не угодишь. Я, например, соглашусь с П. Гариным, что тема Человек — Вечный огонь плохо увязывается в рассказе с темой свободы. Но мне понятно, что «Вот где черпать вдохновение» относится к предыдущему предложению «где-то на севере, среди таких просторов, что голова шла кругом.» А вершина свободы может ассоциироваться с тем, чтобы «Сидеть на краю, а потом плавно скользнуть над верхушками голых крон, не зацепиться за них, пройти в паре сантиметров..» Не понятны мне некоторые другие детали. Например, «шли вдоль улицы» — это как, параллельно, над или под ней? Или «передняя губа»? У боксёров есть передняя рука, у футболистов ближняя нога, по поводу губы термина такого не встречал. Вообще-то, на редактуру не замахнусь, но вот корректуры рассказу не хватает определённо. Ошибки ошибкам рознь, если они не меняют смысла, а просто отвлекают, можно не обращать на них внимания. Но вот, например, «не расскажИте нам о Кремле?» звучит не как просьба, а как требование не рассказывать.
    Да, ещё. Мне кажется, если день и поздний вечер разделены между собой, то и следующее утро надо отделить.
    Спасибо за внимание. Как всегда, немногословным быть не получилось.

    • Так это же хорошо) Выражение «Краткость – сестра таланта» применима к авторам, но не к их читателям и редакторам в плане развёрнутых комментариев. Без чуткого и своевременного слова можно и в лес по дрова уйти даже при освещении самых щепетильных тем.

  9. Вполне нормальное произведение. А про работу охранника можно писать много. Ведь кто идёт на эту работу? Отставные военные и правоохранители, и молодые люди, которые, порой, не могут найти себе достойную работу по професии, на которую они учились в высших учебных заведениях. И это лучше, нежели стоять на базаре и торговать «челночными» шмотками.
    А вообще, профессия охранника весьма сложная и многогранная. Это только с виду так кажется,простому обывателю, что они призваны лишь для того, чтобы «хватать» и «не пущать». У них куча обязанностей, и практически нет никаких прав — обидеть каждый норовит, от посетителей, до непосредственного начальства.
    Что же касаемо излишних букв, то со временем, когда будет компоноваться целостное произведение про главного героя, они непременно исчезнут. Автор сам удалит всё то, что покажется ему лишним.

Добавить комментарий для Максим Жуков Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *