Максим Жуков. «Бобры». Рассказ.

Автоколонна с российскими контрактниками растянулась почти на километр. Этому внушительному механизированному подразделению предстояло доставить личный состав батальона к подступам Мариуполя. У головной машины – внедорожника «Тигр» – столпились представители иностранных средств массовой информации в ожидании командира батальона. Майор Лыков − рослый, немного сутулый крепыш – сухо поздоровался с разношёрстной братией в синих жилетах. Журналисты, перебивая друг друга, стали на ломаном русском языке выкрикивать:

– Какая поставлена задача?

– Какими видами вооружения оснащён батальон?

– Ориентировочные сроки окончания спецоперации?

Виктор Степанович счёл необходимым ответить парню, на чьей куртке красовалась нашивка с флагом Канады.

− Почему официальное информационное пространство России закрыто для наших репортажей о происходящих здесь событиях? – с раздражением спросил корреспондент.

− Пишите, говорите и показывайте правду. И вашим репортажам будет дан зелёный свет! На этом всё, − в голосе майора появилась свинцовая нота, она вкупе с волевым выражением лица отпугнула даже самых настойчивых военкоров. Пользуясь замешательством прессы, комбат, пристально оглядев колонну «КамАЗов», скомандовал водителю:

− Мишин, поехали!

В салоне автомобиля уже устроились радист Алексей Силов и один из добровольцев, Сергей Бобров, вчерашний студент из Москвы.

Заревели моторы. Колонна тяжело, медленно тронулась. Через четыреста километров пути комбат остановил движение для получасового привала. Место попалось пустынное. Свежий степной ветер колыхал чёрно-жёлтые шапки подсолнухов, словно теребя и оживляя пасмурный день.

− Бобров, выйдем. У меня к тебе разговор, − многозначительно вздохнул майор, силясь сохранить бодрость духа улыбкой, но синеватые губы лишь растянулись в кислую гримасу, а глаза таинственно засветились.

Виктор Лыков знал Сергея ещё до спецоперации. Они оба были родом из Москвы, где часто виделись на встречах ветеранов афганской войны. Лыкова, кадрового офицера, в разгар боевых действий направили в Кабул выполнять интернациональный долг. Он участвовал в преследовании и ликвидации моджахедов. На одном из горных перевалов получил осколочное ранение. Сергей посещал эти встречи, будучи членом поискового клуба. С началом спецоперации по освобождению ЛНР и ДНР он добровольцем попросился в подразделение Лыкова.

Прохаживаясь вокруг убийцы американского Хаммера – самого популярного российского внедорожника с пятнистой расцветкой, за которую, собственно, машина и получила имя «Тигр», Виктор Степанович задумчиво курил.

− Ты говорил, что разыскиваешь брата?

− Так точно, товарищ майор.

− Давай без формальностей. Выкладывай всё по порядку.

Сергей рассказал, что его старший брат – сержант Александр Бобров ушёл служить по контракту с началом военного конфликта на территории Карабаха. Дома остались его жена Света и сын Матвей. В конце февраля 2022 года его направили в Донецк, где он был приписан к разведроте с позывным «Бобёр». Серёжа часто звонил домой и друзьям, но в апреле связь прекратилась. Светлана кое-как дозвонилась до его сослуживца. Тот, не желая пускаться в долгие объяснения, продиктовал номер телефона штаба соединения. Ей сообщили, что по имеющимся у командования сведениям, сержант Бобров сдался в плен. А на одном из украинских телеканалов промелькнул сюжет, в котором похожий на него боец осуждает вторжение его страны на Украину. Из родных и знакомых Александра никто этому не поверил.

− Мне тоже удалось кое-что разузнать, − прервал рассказ Сергея командир. − Саша где-то под Мариуполем. Он действительно удерживается у нацистов. Только вот на счёт его интервью я сомневаюсь…

***

До Мариуполя оставалось несколько десятков километров. По рации сообщили, что в здании школы заброшенной деревни засели боевики с пленными русскими солдатами. Туда уже подтянулось два отделения народной милиции ДНР, но сил не хватает. Лыков отдал необходимые распоряжения по обеспечению прибытия колонны к месту назначения начальнику штаба и в сопровождении автофургона с контрактниками помчался в направлении указанной Гуровки.

В небольшом садовом участке у ворот школы расположились донецкие бойцы. Они нервно курили, туша окурки в переполненной урне.

− Кто здесь старший? – грозно спросил майор.

К нему быстрым шагом направился офицер.

− Лейтенант Молошенко.

− Доложите обстановку.

− Нам удалось задержать перебежчика. Он показал, что в школе укрываются до пятнадцати «нациков», удерживая трёх российских солдат и сержанта. Между собой националисты его называют Бобром…

Сергей насторожился.

− …боевики требуют предоставить транспортное средство и возможность беспрепятственно скрыться. В противном случае пленных убьют.

− Ну, это мы ещё посмотрим, − ощерился в праведной злобе Лыков. – Лейтенант, у вас составлен план действий?

− Мне приказано ждать особого распоряжения.

− Считай, что оно уже поступило. Как можно проникнуть в школу?

− Я тут набросал чертёж здания и прилегающей территории. Самое подходящее место − это дверь в подвал. Рядом густой кустарник, скамейки…

− Добро. Молошенко, сформируйте из ребят посноровистей и покрепче мобильную группу. А первым включите рядового Боброва, для него это будет боевое крещение! Ну, с Богом!

С наступлением темноты отряд лейтенанта проник в школьный подвал. Перед ним стояла непростая задача: спасти пленных и ликвидировать бандитов. Всю ночь, метр за метром, сквозь обломки мебели, груды обвалившихся кирпичей и штукатурки, по битому стеклу вперемешку с книгами бойцы пробирались к цели, улавливая малейший шорох, звуки, голоса, запах табачного дыма. К трём часам ночи поднялись на третий этаж. Начавшийся проливной дождь согнал боевиков в комнату, над которой уцелела крыша. В ней бойцы обнаружили долговязого бандеровца. У его ног лежал связанный парень, судя по лохмотьям обмундирования − российский военнослужащий. К стенам «прилипли» ещё трое «нациков».

− Сашка, ты? − выпалил Сергей.

В ответ пленник лишь еле застонал.

− Стоять! – крикнул каратель, − ещё шаг и я прикончу москаля.

Послышался подозрительный шорох. Сергей, вскидывая автомат и уходя с линии огня, всадил весь рожок в нахальную рожу «карателя». Последняя пуля выбила из рук нациста гранату. Раздался оглушительный взрыв. Бетонный пол содрогнулся и стал расходиться по швам. Бобров заскользил, хватаясь за парты и пытаясь с их помощью оттянуть полёт в бездну. В прорехах, уходящих до самого фундамента школы, показались клетки с людьми и диковатые приспособы для пыток.

Саша вовремя подал брату руку.

− Вставай, я провожу к остальным…

Братья спустились в подвал. Из клеток слышались старческий кашель, крепкие мужские слова и детский надсадный вопль. Ещё была совсем юная, судя по плаксивой интонации, женщина – она рыдала и с кем-то переговаривалась, вероятно – сама с собой. Голоса то отдалялись до шёпота, то спешили назад, как живые. Они напоминали метания душ перед Страшным судом, хотя в эти сказки Сергей, конечно, не верил.

Бобров-младший обошёл тело русского парня, привязанного намертво к стулу. Покойный являл собой жалкое зрелище, его явно пытали. Рядом валялся разбитый ноутбук. Мотки проводов, точно змеи, стягивали ещё одного солдата с кляпом во рту. Этот сидел возле клетки и стеклянным взглядом таращился на потолок. Все стены в «загоне» были в крови. Гильзы застилали бетон, как после вселенского града.

Где-то за границей освещенного круга перекатилась россыпь камней. Затем как будто прошуршала змея или ящерица, а может, то была поступь того, кто старался не отрывать подошвы от песчаной поверхности?

− Ну, где же вы, недобитые черти? – спросил Сергей и, защищая брата, всадил пулю в обломок бетона. Бетон покачнулся и…как показалось, ожил! За ним прятался боевик с «калашом»…

Бой завязался и на школьном дворе, куда ворвалась толпа ВСУ´шников. Но Лыков не растерялся и сумел силами горстки контрактников оттеснить врага в лесополосу, уничтожив несколько неонацистов.

***

Едва рассвело, как на крыльце изрешечённого в труху здания школы появился Молошенко. За ним ковыляли несколько бандеровцев с поднятыми руками. Не спеша потянулись и победители.

− Товарищ майор, − начал лейтенант, − среди вверенных мне бойцов погибших нет. Трое парней ранены. Столько же пленных освобождены. Потери противника – четверо убитых.

− Не вижу бобров, − недоумевал майор.

− Я уже опросил их, − Молошенко кивнул в сторону истощённых солдат, притулившихся к дереву. − Задержанные в один голос твердят, что всего их было четырнадцать. Скорее всего, главари воспользовались темнотой и в жуткой неразберихе улизнули в лес. С собой они увели русского сержанта и рядового…

***

Сергея Боброва столкнули в глубокую яму где-то в лесу. «Идиоты! А ну, марш к нему!» − раздалось поверх земляного «стакана». У Боброва проверили самочувствие и после короткого, будто выкидыш слова «порядок», разодрали одежду. Больше всего досталось штанам − солдаты ВСУ их превратили, практически, в шорты, едва не исполосовав кривыми и острыми, как бритва ножами недавнего выпускника престижного вуза. Боец с отупением наблюдал, как ему наносят кистями для макияжа ссадины и порезы, стараясь вырвать из букета бульварно-озлобленных слов хотя бы одну жалкую розу, но страх лишил его дара речи, заставив удивлённо хлопать глазами и разбрасывать лепестки колких слов в надежде прервать безумную гонку за достоверными кадрами.

− Вот тебе листок, скажешь всё, что здесь написано, − гаркнул верзила, облепленный нашивками с нацистской символикой.

Из нескольких предложений рядовой понял, что он должен осудить освобождение Донбасса и заявить, что ему стыдно быть русским.

− Я не стану это говорить, − процедил Сергей и, собравшись с духом, плюнул на скомканный лист.

− Ещё как станешь, − огрызнулся боевик. Он злобно ткнул пленного прикладом автомата и ушёл.

Лес погружался в темноту. Связанные руки и ноги Сергея стали затекать. Проволока, которой его буквально «пригвоздили» к огромному сваленному в яму дереву, впилась в живот. От боли он не мог заснуть. Мысли путались в голове. То набрасывались предположения о ранении Сашки: «Может ему вкололи какую-нибудь дрянь и он не соображал, что нёс?», то внезапно, словно молнией, осеняло: «Ведь при современных цифровых технологиях любого человека легко превратить в кого угодно, подобрав двойника и подделав голос. Ну, во-первых, мы этот сюжет не видели. Во-вторых, Женька, его сослуживец, толком ничего не объяснил. Промямлил в трубку, дескать, кто-то видел, что-то слышал». Хоть бы Саша остался жив. После увиденных зверств особых иллюзий Сергей не питал. Если приспешники дьявола так изувечили однополчан сержанта, что он попросту их не признал… «Лыков! Лыков! Ну, придумай же что-нибудь!»

Едва рассвело, как на краю ямы показался тот же верзила с подельниками.

− Ну чё, артист, готов? – издевательски ухмыльнулся он.

− Где мой брат? – дрожа от холода, прохрипел Бобров.

− А, тот доходяга из школы? Сейчас ты его увидишь. А ну-ка, хлопчики, двигайте этого к дороге.

Сергея поволокли по мокрой траве через пни, коряги, и, добравшись до разбитой трассы, подтащили его к скорчившемуся на обочине человеку.

− Узнаёшь брательника? − зубоскалил тиран.

Сергей с трудом различил очертания бледного лица Саши с впалыми щеками. К его виску один из подонков приставил дуло автомата.

− Будешь читать? – орал главный, схватив Сергея за волосы.

Несколько мгновений пленник стоял на коленях, как приговорённый к расстрелу. Кровь сочилась из раны в районе предплечья, но он не чувствовал боли. Бобров-младший решил тянуть время. Где-то в его подсознании пробежало: «Ну, не можем мы с братом вот так нелепо погибнуть!»

− Давай бумагу. Попробую. Только поговорю с Саньком.

− Ну-ну, побалакайте.

Верзила стал рыться в карманах. Тут задребезжал его мобильный телефон.

− Да, мы уже на месте, − затараторил он, шмыгая носом. – Прочитает, как миленький. Только жмите быстрее. Здесь недалеко русня.

Внезапно он выключил телефон.

− Тихо. Всем лечь, сховаться. А вы, братаны, только пикните – убьём!

Вдали послышался шум мотора. Сергей с облегчением понял – подъезжал их непобедимый «Тигр». Целёхонький – это уже хорошо.

Внедорожник остановился. Всё вокруг вздрогнуло от оглушительного: «Внимание! Я – майор российских вооружённых сил. Предлагаю обменять наших ребят на ваших двоих».

Боевики скучковались. Между ними разгорелся спор. Они ругались, вскакивали, толкая друг друга. Громче всех орал и жестикулировал, вероятно, иностранный наёмник. Махнув на сборище рукой, главарь, озираясь, вышел на дорогу.

− Кого привёз, служивый?

− Двоих из твоей банды. Схвачены на школьном чердаке. Вот, пообщайтесь.

− Михась, − донеслось по громкоговорителю, − это я, Антоха, а рядом – Борька Усевич. Он дюже ранетый.

− Ладно, щас покумекаем.

Обмен прошёл без сучка и задоринки. Разъехались с миром под скабрезные замечания наших солдат, мол, в расход надо пускать эту сволочь. Пустили в небо полтора – два рожка смертоносных комариков и умчали разбитой дорогой в расположение своей части.

Бобровы, не замечая стрельбы, разговоров и качки, молча ели из котелков остывшую кашу. Руки дрожали. Нестерпимая боль от саднящих ран сковала их тела. Они так и уснули с котелками в руках…

***

Из госпиталя Сергея и Александра Бобровых забирал лично уже подполковник Лыков. Парни были зачислены в личный состав его батальона. Сергей выбрал себе позывной «Бобёр второй».

Братья о своём пребывании в плену не распространялись, держались особняком. Ещё словно витала в воздухе та липкая история с телесюжетом, пока в кабинете Лыкова не оказался известный канадский тележурналист Дик Борроу. Тот самый напористый иностранец, который удостоился хлёсткого ответа комбата. К встрече с ним Виктор Степанович подготовился основательно. Вызвал переводчика, ай-ти специалиста. Даже попросил помощника заварить хороший кофе. Командиру и в голову не пришло, что разговор пойдёт об Александре Боброве.

Войдя в комнату, Дик сразу узнал Лыкова и после протокольного приветствия, с акцентом спросил:

− А гдэ ест Боброф?

− Какой именно? У нас их двое.

− Если можьно, пригласьите их.

− Прежде всего, Дик, объясните, в чём дело? К тому же Бобры в данный момент на боевом задании.

− Гуд. Откройте пожалюйста первую флешку.

С экрана на фоне украинской фашистской символики прямо на камеру какой-то неряшливо одетый бородач с перебинтованной головой басил про свободную Украину и про непутёвую, агрессивную Россию.

− Полухин, выключай, − бросил комбат программисту. – На этот хлам у меня нет сейчас времени.

− Подожьдитье, − взмолился канадец и протянул другой миниатюрный накопитель, − Теперь рабочий материал.

Лыков замер перед монитором, даже одел очки. На кадрах – всё тот же нацистский фон. Затем появляется табурет. К нему буквально подтаскивают то ли пьяного, то ли спящего солдата в форме российской армии. Какие-то люди начинают его тормошить, бить по щекам. Изображение исчезает…

− Так это же…

− Да, на экране ваш Бобёр. Я снимал этот эпизод скрытой камерой год назад. Заметили, здес репетиция. Солдат без бороды. Бороду ему, как сказат, потом приладили.

− Приклеили, − уточнил переводчик.

Дальше журналист от волнения перешёл на английский.

− Бинты измазали красной акварелью для усиления впечатления, − продолжал переводчик. – Дик предполагает, что пленнику вкалывали психотропный препарат. Он сожалеет, что ввязался в эту грязную авантюру. Борроу устал от собственного вранья и просит в качестве опровержения первого сюжета предоставить рабочую запись с так называемой репетицией для показа на любом российском телеканале.

− Первым делом, видеоматериалы необходимо передать в военную прокуратуру. Там всё ещё рассматривается дело Александра Боброва.

Прощаясь с Лыковым, Дик с предельной искренностью в голосе попросил передать извинения Боброву Саше, настоящему гражданину России от гражданина Канады. И добавил:

− Ведь я тоже был в плену – в плену извращённой пропаганды. И мне тоже как будто вводили инъекцию – инъекцию лжи…

Поделиться:


Максим Жуков. «Бобры». Рассказ.: 8 комментариев

  1. Молодец, Петрович! Огромное человеческое спасибо! Наконец-то, у нас появился первый настоящий, откровенный, литературный рассказ об одном маленьком эпизоде большой специальной военной операции. Войны.

  2. Тяжело читать о войне! Лучше бы было мирное небо! Но и молчать нельзя, когда есть несправедливо-сть! Смело написано! Правильно говорится,,СОН РАЗУМА РОЖДАЕТ ЧУДОВИЩ,,.

  3. Ух ты это здорово. Наши литераторы в одном строю с ребятами на передовой. Это по мужски. Спасибо. Горжусь. Победа будет за нами.

    • Да, благодарю, прочитал в тот же день, как он появился. Предложения по технической части – это всегда хорошо! А вот как тебе полотно в целом?

      • В целом нормально. Но сразу замечу что его содержание явно не по нраву противной стороне, о чем свидетельствуют оценки украинских читателей.

        • Отрицательные «оценки украинских читателей» — это плюс! Это ещё надо суметь заслужить! Так что, Максим, поздравляю с очередным подтверждением твоего успеха!

Добавить комментарий для Анатолий Воронин Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *