К 75-летию Великой Победы. Любовь Фолионова. Эвакогоспиталь на фронтах войны.

В связи с военным положением, в Астрахани во время войны были организованы более восьмидесяти госпиталей разного назначения, общее количество до сих пор уточняется. Раненых с фронта стало поступать очень много, и летом 1942 года тыловой город, ставший «госпитальной столицей», фашисты стали бомбить. Огромное количество выздоравливающих бойцов, опытные, обстрелянные, солдаты представляли большую опасность для армии захватчика. Военное командование принимает решение: в срочном порядке рассредоточить медицинские части.

Госпитали стали эвакуировать в сёла по воде на баржах, отправлять по железной дороге на фронт. Госпиталь №2114 Александро-Мариинской больницы был перепрофилирован в эвакуационный, филиалы которого находились в разных зданиях города. Согласно справке из Центрального архива военно-медицинских документов города Санкт-Петербурга за 16 февраля 2020 года, госпиталь располагался в помещениях: Речного техникума – ул. Набережная 1 Мая дом №1, / ул. 3-я Степная дом №1; в здании Кировского Райсовета – ул. Кирова,/ ул. Шаумяна, дом 60, а 26 сентября 1942 года отбыл из Астрахани в район Сталинградского фронта.

Госпиталь №2114, с личным составом в количестве 150 человек военных медиков, вольнонаемных служащих, транспортировал раненых по железным дорогам разных стран, участвовал в боевых действиях Красной Армии. Раненых бойцов, собранных на полях сражений, грузили в железнодорожные вагоны, увозили в тыл. По дороге следования в эвакогоспитале оказывали медицинскую помощь: оперировали, кровь переливали, лечили, кормили, мыли, морально и психологически восстанавливали, документы проверяли. Таким образом, возвращали наших защитников в боевой строй.

Послевоенная статистика утверждает, что более 75 процентам воинов Красной Армии за время Великой Отечественной Войны оказывалась медицинская помощь в госпиталях.

Эшелон, обозначенный Красным Крестом, проезжал по бесконечным просторам фронтовых действий, где спасали раненых, а фашисты с самолётов специально, прицельно его бомбили с особой жестокостью, а диверсанты взрывали железнодорожные пути, чтобы раненым медики не успели оказать нужную помощь. Так проходила война против наших эвакогоспиталей, а ведь один эшелон – это практически само­стоятельная больница, размещённая в железнодорожных вагонах.

За время войны только из Астрахани на фронт было отправлено несколько эвакогоспиталей разного назначения. Моя мама, ефрейтор Мария Николаевна Киреева про жизнь на железных дорогах войны рассказывала так.

Эшелон, заполненный ранеными, мчится с фронтовой полосы в тыл России. В каждом вагоне работают мобильные службы: операционные, оснащённые электрогенераторами, а это значит, что операции были возможны даже во время движения поезда, сложные, конечно, проводились на временных стоянках, освещение электролампами позволяло оперировать ночами.

Была бактериологическая лаборатория с пробирками, микроскопами и чашками Петри, где «выращивались» микробы, и определялись методы лечения. Имелись элементарные реагенты, возможные на тот момент времени.

Бельё в основном поставляли прачечные комбинаты, грузили на станциях следования, с большими перебоями, диверсиями, поэтому приходилось самим стирать для бойцов одежду, постельное бельё, чтобы быстрее выздоравливали. Если разбомбили склад с перевязочным материалом, то стирали старые использованные кровавые бинты, вату, термически обрабатывали, сушили в отведённых помещениях в дороге, и всё это на полном ходу поезда.

Была дорожная фронтовая кухня с печами, котлами для приготовления еды, конечно, в пути обходились сухпайком. Но кипяток был всегда. Полноценные обеды готовились при остановках на станциях, полустанках, то есть, где была доступна чистая питьевая вода. Стационарная телефонная связь на случай срочной смены дислокации. В это же время можно было пополнять склады провизией, медикаментами. Были стоянки в лесах, у деревушек с колодцами. В необжитых, брошенных деревнях брать воду было запрещено. Часто колодцы были отравлены или забиты трупами.

Если время ограничено, то после приготовления пищи кастрюли грузили в поезд, кормили больных в дороге, следуя дальше в пункт назначения, машинист паровоза старался ускорить ход железнодорожного состава, в какой мере было возможно, чтобы успеть прибыть вовремя в пункт назначения. В составе поезда были помещения для лежачих больных, складов медикаментов, медоборудования, продуктов, отдельно для угля, дров, которые также пополнялись на станциях, а последний вагон всегда был предназначен для умерших от ран бойцов.

Доноры крови на войне – это важнейший фактор спасения людей. Сколько же бойцов смогли вернуться в строй благодаря тем, кто в буквальном смысле делился с ними кровью! Как-то моя бабуля и мама рассказывали своей подруге о жизни на войне, а я запоминала.

«Порой мчится на всех парах наш состав, а по следу летит мессершмидт, бомбит, по нам бомбы кидает. Где бомба попала, где мимо пролетела, болтанка страшная. Тогда фашист летит вперёд, сбрасывает бомбы перед паровозом, это чтобы весь поезд сразу под откос ушёл. То есть весь состав может погибнуть. Другой фашист бомбы уже все сбросил, строчит из пулемета на бреющем полете, что означает очень низкий полёт, гонится за нашим составом. Раненых полно, так ещё добавились, кого вообще убило, люди на полу лежат, с полок попадали, кого закрепить сетками не успели. Им помогают, оказывают медицинскую помощь прямо на полу.

Машинист гонит паровоз из последних сил, на всех парах, отрываемся от врага. Видим, в небе появились наши советские самолеты со звездами на крыльях, немцев догоняют. Тут же бой у них начался, прямо над нашим составом. Фашисты сразу от нас отвязались, у них в небе свои прицелы оказались. Присылает военврач 2-ранга Малянова Надежда Александровна санитарочку в наш вагон, просит передать:

– Анастасия Яковлевна, бомбежка закончилась, мы ушли далеко, фашистских самолетов не видно, а крови в лаборатории больше нет, только что разбомбили все запасы. Военврач просит вас прийти в операционную, там истекает кровью боец. Группа крови неизвестна, только вы можете спасти.

Действительно, у неё была универсальная кровь, её можно было влить любому человеку, и он не погибнет. Донор Журавлева отвечает:

– А как же? Я же неделю назад уже сдавала, еле ноги ношу, что, никого больше не нашли?

– Нет никого больше, погибли. Ему бы хоть немного крови, совсем молоденький, маму в бреду зовет, его уже дошивают, а потеря крови большая, не выживет.

– Иду, – говорит Анастасия Яковлевна, со стоном поднимаясь с полки, – только воды попью».

Нашим современникам такие истории фронтовики уже не расскажут потому, как их почти не осталось в живых.

А я вам рассказываю истории моих фронтовиков.

Поезд мчится, в операционной кипит работа, спасают жизнь человеку. Пришёл живой проверенный донор, ложится на приготовленную лавку у операцион­ного стола, по привычке руку освобождает в районе локтя. Некогда её благодарить, быстро вставляют иглу с трубкой в вену для прямого переливания, другой конец трубки с иглой – прооперированному солдатику в вену. Сразу в такой болтанке попасть в вену сложно. Все замерли, кровь побежала, начала заполнять солдата жизнью.

Поезд потихонечку опять начинает набирать скорость. Значит, что-то происходит вокруг состава. Но… Надо спешить. У Анастасии Яковлевны вены хорошие, кровь льётся быстро. Вот при болтанке выскользнула игла, кровь льётся на пол, опять вставляют иглу, опять качают из вены, и сколько же всего взяли? А никому не известно. Часто на глазок брали. А та кровь, что вылилась на пол, испорчена, не учтена. Порой только по состоянию Анастасии Яковлевны понятно, что она сама уже нуждается в медицинской поддержке. Невозможно оценить, сколько той крови уже взяли у человека, чтобы ей хватало сил самой потом ходить и работать…

Солдатик задышал ровнее, видно, свежая кровь, как качественный эликсир жизни, оживила его молодой организм, а санитарка, по совместительству – донор, пятидесятилетняя сотрудница, лежит вся белая, как полотно. Теперь вокруг неё все забегали, по щекам хлопают, уколы ставят, нашатырь к носу подносят. Её благодарят, за бойца все рады, он теперь жить будет точно.

Объёмы переливаемой крови на войне не всегда могли учитывать, особенно в периоды военных действий. Кровь могла испортиться в дороге, под бомбёжкой, от жары, холодильников-то не было.

Со слов моей бабули:

«Донор Журавлева во время особых, крово­пролитных боев могла сдать свою кровь и два, и четыре раза за месяц, самое малое – по двести, а то и по триста, по четыреста граммов, если вообще сама вспомнит, сколько раз её кровушку брали. Записывать такие данные под артобстрелами не успевали, не до того было. Потому её все в госпитале, звали «наша мама». Только работать она уже не могла, лежала, обессиленная, пластом. Поэтому все военные годы была худая, серая, как тень. На войне дел у всех было много, за неё часто «санитарила» родная дочь, помогали сослуживцы после основной работы.

В безвыходных ситуациях донор Журавлева всегда соглашалась дополнительно сдать кровь, всё одно придут, позовут, и не откажешь ведь, хоть это дело добровольное, а всё же человек умирает, надо проявить милосердие, а там – «на все воля Божья».

Донор Журавлева А.Я. в 1945 году получила звание младшего сержанта.

Доноры – это люди с отменным здоровьем, специ­ально проверенные годами, со здоровым образом жизни, мышления, которые в любое время суток находились в случае надобности на соседнем операционном столе. Не все могли, не все хотели сдавать кровь, человек жизненные силы теряет, работать не может, голова кружится, падает без сознания от большой нехватки крови. Донор уже заведомо готов сдать даже не кровь, а порцию жизни умирающему человеку, во время войны их были тысячи, никто не помнит их имена. Согласно статистическим данным, учитывалась только кровь, сданная литрами. В наше время, может быть, кто и вспомнит донора, что милосердно подарил жизнь, там под стук колёс прямо под бомбежкой.

Только после войны все забыли про мою бабулю. Мы жили, бедствовали. Пенсии она не получала 22 года. Вернувшуюся с фронта 52-летнюю женщину на работу никто не брал. Худая, ослабленная, по виду болезненная, без образования, с подозрительной записью в трудовой книжке – служба в Красной Армии и Войске Польском.

Без пенсии прожить не просто. Её духовность, религия, люди помогали выжить. Из-за политики «железного занавеса» документы в военкомате были утрачены, а судиться с властью, доказать свои права на пенсию безграмотному донору никто не помог. Хотя в домашнем архиве сохранились фронтовые документы с печатями эвакогоспиталя №2114 за 1945 год.

Как же столь бесценные фронтовые кадры были незаслуженно забыты?

По пути следования эвакогоспиталя на территориях России, Белоруссии, Украины, Польши, Германии и ныне находятся братские могилы умерших от ран бойцов. За этими могилами теперь не во всех странах ухаживают школьники. Ветераны поумирали. Геополитика мира меняется на глазах. Общечеловеческие ценности претерпевают умышленное забвение. Эти могилы теперь сносят за «ненадобностью»…

Согласно «Википедии»» за 2019 год, памятников советской поры только в Польше 230! Пока ещё не всё снесли, пока за некоторыми воинскими захоронениями ещё ухаживают.

Надо спешить, встречаться с потомками сослуживцев разных стран.

Уверена, госпиталь №2114 в Польше до сих пор помнят, а документы хранят. Надеюсь, над дружбой народов молодёжь будет работать. И мирное долгожданное время придёт.

Поделиться:


К 75-летию Великой Победы. Любовь Фолионова. Эвакогоспиталь на фронтах войны.: 4 комментария

  1. Люба, это не просто рассказ, не просто дань памяти нашим героям в ВОВ, это мостик дружбы между нашими странами и народами. Кто-то воевал на передовой, кто-то партизанил или добывал информацию в логове врага, кто-то отстаивал право на жизнь своей страны, создавая танки, самолёты, кто-то поддерживал экономическую безопасность страны. А твоя бабуля спасала жизнь солдатам, давая им свою кровь. Она дарила им Будущее! У неё не было в руках оружия, но возрождая их к жизни, она верила, что они вернутся в строй и пополнят ряды бойцов за правое дело. И так же как они верила в Победу! Может среди её пациентов был и мой отец? Он тоже был ранен, контужен. Но выжил и дошёл до Берлина. Я нашла в официальном сайте его наградные листки. Спасибо тебе, дорогая, за твой колоссальный труд, за твой вклад в общую историю нашей Великой Победы в Великой Отечественной Войне! С наступающим тебя Праздником!!! Желаю Мира и счастья!

  2. Нашёл военный билет и трудовую книжку мамы, Ольги Фёдоровны Ростовской. Окончила в 1940 году Астраханский медицинский институт.

    Август 1940-август 1941: Чеберчинский врачебный пункт Мордовской АССР.
    Должность: зав.Чеберчинским врачебным участком.

    Август 1941 — февраль 1943: эвакогоспиталь №3052, ординатор хирургического отделения

    Февраль-август 1943: эвакогоспиталь №2602, начальник хирургического отделения

    Август 1943 – апрель 1944: эвакогоспиталь № 1037, ординатор хирургического отделения

    Апрель 1944 – июнь 1945: этапная заградительная комендатура №36, г.Псков, младший врач.

    Июнь – октябрь 1945: в резерве медицинского состава Ленинградского В.О.

    Уволена в запас 13 ноября 1945 года в звании старший лейтенант медицинской службы.
    ======
    Участие в ВОВ: эвакогоспитали № 2602, 1037 Второго Прибалтийского фронта.

    С января 1946г. – работа в Икряном. Сначала в районной амбулатории, затем в районной больнице.
    С 30 мая 1951 года по 16 сентября 1977 года – работа в Оранжерейном.

  3. 13-го февраля 2020 года в далёком литовском городе Каунасе умерла в возрасте 96 лет последняя из оставшихся в живых сотрудников госпиталя 3262 — Любовь Айзиковна Яблонович, подруга моей мамы. Вместе с моей мамой Ниной Васильевной Еремеевой и моей бабушкой Анной Георгиевной Еремеевой они дошли с госпиталем 3262 до Польши и завершили войну в городе Кракове. Домой вернулись в 1946 году. Мама и тётя Люба дружили всю жизнь. Вечная слава им . нашим дорогим фронтовикам, и вечная память. В этом году не сможем мы пойти в колоннах бессмертного полка из-за дурацкого короновируса. Так давайте создадим свой БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК на страницах Родного слова!

Добавить комментарий для Любовь Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *