Если бы результаты перестройки сегодня оказались такими же, как в Китае, то 7 ноября на Красной площади наш президент принимал бы парад в честь очередной годовщины Великой Октябрьской революции. А Горбачев стоял бы рядом на трибуне незадрапированного мавзолея Ленина. И о Горбачеве в Википедии сообщалось бы, как и о Дэн Сяопине: «Он стал автором нового мышления, разработал принцип развития страны «с российской спецификой», стал инициатором экономических реформ в России и сделал страну частью мирового рынка».

Там же, на трибуне, стояли бы главы всех республик, когда-то входивших в СССР, потом подписавших Союзный договор. А газеты среди прочих новостей сообщали бы о желании Финляндии вступить в Совет экономической взаимопомощи и о том, что в результате выборов в Польше пришла к власти пророссийская партия младополяков.

Но перестройка закончилась превращением сверхдержавы в социально неразвитую страну с сырьевой, как в третьих странах, экономикой и с доставшимся от былого величия ядерным оружием. Поэтому более уместны сравнения истории постсоветской России с историей России советской, когда у Горбачева окажется роль уже не Ден Сяонина, а Керенского, монарха свергнувшего, но свою власть уступившего большевикам. А его правую руку – Яковлева, – мечтавшего о «перманентных переменах», уместно будет сравнивать с идеологом «перманентной революции» Троцким.

1. Итак, СССР и РФ появились в результате разложения государствообразующих национальных элит, происходящего одновременно с развитием культурного, интеллектуального и нравственного потенциала на более низких социальных этажах. Это противоречие неизбежно привело бы всего лишь к смене правящих элит.Но некая третья сила решила воспользоваться возникшим противоречием в свою пользу. Поэтому так называемая теория заговора историками воспринимается не как плод больного воображения в тот же миг, как только они начинают пытаться ответить на вопросы из вот этого ряда.

По каким причинам Ротшильды вдруг стали инвестировать русского революционного демократа Герцена?

Или — почему глава советского КГБ Андропов «главную опасность» видел не в диссидентах, ориентированных на вражеский Запад, а в русских патриотах, которых он презрительно называл «русистами»?

2.Российская монархия и СССР были обречены на вмешательство в их судьбу третьей силы по той простой причине, что дореволюционная Россия имела всё, чтобы стать сверхдержавой, а советская ею уже была. И при присутствии такой сверхдержавы на политической карте мира в любом их двух вариантов никому нельзя было мечтать о достижении нынешнего единого мирового порядка. Потому-то либеральные историки, признавая участие третьей силы в событиях 1917 года, называют только «опломбированный вагон» (хотя Германия, инвестируя Ленина, преследовала единственную цель: выхода России из антигерманской коалиции во первой мировой войне), но помалкивают о тех, кто спонсировал русскую революцию 1905 года, а Троцкого, которого спонсировали американские банкиры, иначе чем революционным романтиком не называют.

3.Вот и получилось в 1917 году так, что нетерпеливые народные массы, страдавшие от голода и непонятно ради чего на мировой войне гибнущие, а также русская интеллигенция, мечтающая о том, чтобы социальное развитие вытекало из развития в людях христианского сострадания к себе подобным (у А. Блока, например: «Впереди — с кровавым флагом, //И за вьюгой невидим,//И от пули невредим,//Нежной поступью надвьюжной,//Снежной россыпью жемчужной,// В белом венчике из роз —//Впереди — Исус Христос») — оказались всего лишь массовкой в политическом спектакле, где все главные роли были уже распределены теми, кто «музыку революции» в России заказывал.

Что касается участия третьей силы в развале СССР и в судьбе постсоветской России, то все приисходило на наших глазах, да и написано об этом уже немало.Дабавить можно лишь то, что если к 1917 году третья сила была вынуждена действовать наугад, то после второй мировой войны все технологии управления политическими процессами были столь отработаны, что мы едва успевали об одном подумать, а думать уже надо было о другом.

3. Поскольку Ленин как личность выдающаяся пытался использовать третью силу в своих целях, то покушение на него, организованное «соратниками», представляющими в тогдашней советской элите третью силу, просто не могло не состояться. А вот Сталин по влиянию на политические процессы уступал не только Троцкому, а и Бухарину. Потому и никто не мог предположить, что он со своею ролью всего лишь партийного секретаря власть после Ленина унаследует всего лишь демагогически – борясь за увеличение роли партии в управлении государством. Если б ему это не удалось, то СССР ждала бы судьба Кампучии и не понадобилось бы третьей силе делать ставку на Гитлера и превращать Германию в оснащенного новейшим вооружением монстра. Но победил Сталин. И за первую «сталинскую пятилетку» Советский Союз с нуля освоил и развил собственные самые наукоёмкие отрасли промышленного производства.

В России же постсоветской третья сила полагаться на удачу уже не стала. К чубайсовскому Росимуществу, занимавшемуся вторым после 1917 года переделом всех имеющихся у страны природных и иных ресурсов, был придан большой отряд цереушников США (они располагались в Президент-отеле), призванных проследить за тем, чтобы ни одна нефтяная вышка не досталась тем, в ком можно предположить не то что нового Сталина, а и всего лишь человека, по своей культуре принадлежащего к государствообразующему народу.

Оставалось зачистить парламент, куда ветром перемен надуло политиков, не соответствующих новым и уже мировым стандартам. И парламент — опять-таки под контролем третьей силы и с победной на весь мир трансляцией одной из ведущих иностранных телекомпаний — был благополучно растрелян из танков.

4. Если считать человеческие жертвы после 1917 и после 1991 годов, то, конечно же, без них не обошлось также и в постсоветской России. Просто никто не считал, сколько умерло от голода во время «шоковой терапии» и под пытками паяльными лампами во время самодеятельного и не самодеятельного «первоначального накопления капитала», а потом и от безысходности.

Но самая страшная наша постсоветская жертва заключается в том, что у всего, что в России было подчинено её самым высоким смыслам, саму Россию утратило.

Интернет-портал «Российский писатель»

Поделиться: