10 мая 2006 года не стало выдающегося русского философа и писателя Александра Александровича Зиновьева. Мыслитель критиковал и советскую систему, и противостоявший ей либерализм Запада, а в поздние годы предупреждал о сверхобществе, которое использует непрямое принуждение, чтобы заставить человека выполнять свою волю. Судьбоносные перемены, по его мнению, приходятся на наши дни.

НАПРЯМИК ПРОТИВ ТЕЧЕНИЯ

Философ Александр Зиновьев считал себя социологом, прославился как писатель, а прожил жизнь оппозиционера — сначала сталинской системе, затем брежневскому СССР, перестройке, ельцинской России и в последние годы — западному миру. Столкновение критического ума мыслителя и общественных реалий, в которых он находился, привело к созданию сатирических произведений, самое знаменитое из которых «Зияющие высоты». В этих произведениях Зиновьев выступил как критик поздней коммунистической системы, руководители которой изгнали его из СССР.

«Превращение марксизма в господствующую государственную идеологию сопровождалось превращением диалектики из орудия познания сложных явлений действительности в орудие идеологического жульничества», — отмечал в своих работах Зиновьев.

Однако в сообществе диссидентов-невозвращенцев бывший профессор логики не нашёл себя.

«Я думаю, что, как всякий крупный мыслитель, он не был понят современниками или же, вернее, они оценивали его неверно. Иногда о Зиновьеве говорили как об антикоммунисте, но в действительности это было не так. Он не был, как большинство антисоветчиков, типичным западным либералом. Наоборот, пришло время, и он представил в своих книгах довольно жёсткую критику западного общества», — рассказал в интервью РИА Новости участник Зиновьевского клуба, политолог и публицист Дмитрий Куликов.

«У нас инакомыслящих не жгут на кострах, как во времена инквизиции, и не сажают в концентрационные лагеря, как в тоталитарных режимах XX века. У нас против них есть более гуманные средства: их просто игнорируют, и они не появляются вообще», — с горечью писал Зиновьев в книге «Глобальный человейник».

Он оказался сторонником иного, или улучшенного, социализма, основанного на выбранных крайне левыми в начале XX века базовых посылах: позитивизме, атеизме, эгалитаризме, стремлении к справедливости. Результат советского строительства в СССР не устроил Зиновьева, но и западная либеральная модель, отрицающая эти принципы, не пришлась ему по душе.

«Бескомпромиссное следование своим жизненным принципам возможно лишь в том случае, если ты вступаешь в открытый конфликт со своим окружением и идёшь на жертвы», — писал философ.

ПРОТИВ «ГЛОБАЛЬНОГО ЧЕЛОВЕЙНИКА»

В 1999 году философ предпринимает неожиданный шаг: будучи уже пожилым человеком, он возвратился в Россию, ещё не успевшую оправиться от последствий кризиса 1998 года. К этому времени оформляется и его разрыв с российскими либералами, начавшийся несколькими годами ранее с критики перестройки. Зиновьев, которого в конце 1990-х часто приглашали на телевидение, воспользовался этим, чтобы публично порвать со сторонниками ельцинских реформ, всё ещё принимавших его за своего.

«Интеллигентность общества — это способность общества к объективному самопознанию и к сопротивлению его слепым, стихийным тенденциям, это способность общества к духовному самосовершенствованию и прогрессу. Любыми средствами, в любой форме», — пишет  он.

К этому времени Зиновьев — последовательный критик западного пути развития, для описания которого он охотно придумывает новые слова и понятия: «глобальный человейник» и «западнизм». В своих книгах мыслитель предупреждает о наступлении сверхобщества, незаметно подменяющего собой сложившиеся ранее социальные структуры.

«ГО (Глобальное общество — Прим. ред.) называют Глобальным Человейником по аналогии с муравейником. Сравнение нелепое. Наш человейник отличается от муравейника тем (среди прочих признаков), что в нём во всех частях, во всех сферах, во всех разрезах, во всех подразделениях, на всех уровнях структуры, всегда и во всём идёт ожесточённая борьба между «человьями», прикрываемая и сдерживаемая, но одновременно обнажаемая и поощряемая всеми достижениями цивилизации. Наши учёные, вооружённые баснословной интеллектуальной техникой, доказали, что общество врагов, соблюдающих правила вражды, устойчивее общества друзей, нарушающих правила дружбы. Не случайно наши предки говорили: избавь нас, Боже, от друзей, а от врагов мы избавимся сами. Бог исполнил первую половину их просьбы. А от врагов мы избавляться уже не хотим», — писал Зиновьев.

В глобализующемся мире, учил Зиновьев, прежние понятия не имеют смысла. Тоталитарная природа обществ XX века меняет форму, но сохраняет содержание: современные люди погружаются в мир, природу которого, в отличие от времен Советского Союза, даже не в состоянии ухватить.

«Проблема заключается не в том, как построить земной рай, а в том, как жить в этом раю», — отмечал философ.

На этом фоне пафос размышлений Зиновьева становился всё более просоветским.

«Он проникся убеждением, что СССР завершил своё существование преждевременно, что он не исчерпал себя, а был убит партийной номенклатурой, состоявшей из предателей или, говоря другими словами, просто оказавшейся не на высоте своей исторической задачи, не совладавшей с тем грузом, который ей выпало нести», — резюмирует развитие зиновьевской мысли Куликов.

РИА Новости

Поделиться: